Вторым же резким шагом правительства стало объявление комендантского часа якобы в целях борьбы с коронавирусом. Впервые с 1945 года в Нидерландах вводится подобная мера, причем оснований для нее сейчас гораздо меньше, чем это было несколько месяцев назад. К примеру, ведущий голландский социолог Морис де Хонд недавно отмечал: "Последние данные GGD (местная служба здравоохранения. — Прим. ред.) показывают, что ситуация улучшается. Но никому не говорите <…> иначе не будет комендантского часа". И в самом деле, статистика показывает, что очередной пик заболеваний Нидерланды прошли в декабре, после чего показатели постоянно улучшались.
Причем если кого и можно винить в тяжелой ситуации с пандемией, с которой осенью столкнулась страна, так это само правительство Рютте. Напомним, голландский премьер изначально избрал более чем спорную тактику борьбы с болезнью. Обращаясь к своей нации в марте прошлого года, он фактически призвал просто сидеть и ждать выработки "коллективного иммунитета". Отсутствие серьезных карантинных мер он назвал контролируемым "умным локдауном". "В Нидерландах это не работает, когда правительство указывает "вы должны сделать это", — объяснял Рютте тогда.
Это приводило в бешенство ближайших соседей Голландии, ставшей очагом распространения вируса. "Голландское правительство некомпетентно и нелепо в своей реакции на коронавирусный кризис. Нидерланды не делают ничего", — заявил тогда мэр пограничного бельгийского городка Кнокке-Хейст, оказавшегося в заложниках этой некомпетентности.
Но это "ничегонеделание" нравилось значительной части либеральной публики Нидерландов. Рейтинги VVD после начала эпидемии постепенно пошли вверх. Если в феврале прошлого года PVV уже настигла правящую партию (обе претендовали на получение примерно 20 мест в парламенте), то к осени Рютте обошел Вилдерса уже вдвое (примерно 40 на 20 мест). Однако затем правые начали набирать, сокращая отрыв от лидера. При сохранении такой тенденции до выборов у Рютте могли возникнуть проблемы.

Тут-то и возникла идея комендантского часа. Правительство прекрасно понимало, что это вызовет резкие протесты. И, похоже, сознательно пошло на их провоцирование. Как это было и перед выборами 2017 года, Марку Рютте понадобилось предстать перед публикой в роли сильного лидера. И он это снова делает. Хотя, возможно, премьер и недооценил степень насилия в ходе вызванных им беспорядков.
Надо заметить, в Нидерландах и в обычное время существуют серьезные ограничения на проведение уличных мероприятий. Да-да, вопреки мифам российских демократов о самой либеральной стране мира, согласование митингов и демонстраций там — это сложная процедура. За малейшее нарушение следуют огромные штрафы и разгон акций с применением конной полиции, дубинок и водометов. Это в России оппозиция может сознательно провоцировать своих сторонников на несанкционированные митинги "за Навального". А вот в тех же Нидерландах представители российско-украинской диаспоры, организовывая таковые, строго обязывали ни в коем случае не нарушать правила проведения акций и даже не превышать установленный лимит по количеству их участников, предупреждая, что за нарушение последует силовой разгон.
Сейчас голландская пресса дружно бросилась называть протестующих против комендантского часа "бесчинствующей толпой" (абсолютно по лекалам американской прессы, освещающей штурм Капитолия 6 января) и приветствует тюремные сроки, которые по итогам беспорядков уже пачками выносят голландские суды. Да и сам Рютте призвал называть события последних дней не протестами, а "криминальным насилием", заявив, что именно так власти и будут относиться к данным событиям. Но надо отметить, что зачастую беспорядки были ответной реакцией на жесткость полиции. Скажем, кадры, на которых полицейский водомет был применен по отношению к проходившей мимо женщине в Эйндховене, облетели весь мир, но особо не комментируются политиками.

В течение нескольких дней мир с удивлением наблюдал за беспорядками в Нидерландах. Перевернутые автомобили, разграбленные магазины, водометы, слезоточивый газ, взрывы в предместьях Амстердама — это выглядело так "не по-голландски". Многих, в том числе самих голландцев, эти события застали врасплох. Однако опыт показывает: если в Нидерландах начинаются серьезные стычки с полицией, это верный признак приближающихся выборов. В этом году они намечены на 17 марта.
Надо вспомнить, что Марк Рютте, уже больше десяти лет находящийся в кресле премьер-министра этой страны, на прошлых парламентских выборах 2017 года обеспечил победу как раз благодаря спровоцированными не без его участия беспорядками в Роттердаме, которые произошли аккурат перед голосованием — как по заказу. Тогда либеральный премьер, возглавляющий Партию за свободу и демократию (VVD), внезапно для многих предстал в роли жесткого политика, который способен применить силу против погромщиков, и тем самым в последний момент отобрал часть избирателей у долго лидировавшей в опросах антимигрантской Партии свободы (PVV) Герта Вилдерса, отодвинув ее на второе место.

Сейчас у Рютте позиции были более предпочтительны, однако и Вилдерс на волне недовольства коронавирусными ограничениями заметно прибавлял в рейтингах с лета прошлого года. Ближе к зиме это вновь стало головной болью истеблишмента — чем сильнее позиции PVV, тем сложнее будет проходить коалиционный процесс по итогам выборов.
И тогда правительство предприняло два резких шага, которые могут серьезно повлиять на исход кампании. Во-первых, оно… ушло в отставку. Формально — из-за скандала с пособиями по уходу за детьми. Выяснилось, что на протяжении многих лет налоговые службы без каких бы то либо серьезных оснований лишали многие семьи не только будущих пособий, но и банкротили их, отбирая уже выплаченные. Скандал получился громким, но не настолько, чтобы кабинет Рютте в полном составе должен был увольняться.
Можно предположить, что сделано это для того, чтобы предотвратить попытки перенести выборы на более поздний срок. А обсуждение этой идеи в связи с пандемией довольно активно началось в первых числах января. Лидирующую в опросах партию Рютте такая перспектива никак не устраивает. После того как правительство формально ушло (на самом-то деле оно никуда не уходило и будет продолжать свою работу вплоть до создания нового), разговоры о возможности переноса выборов сразу прекратились. Идею же отставки Рютте с поста главы партии, чего потребовала оппозиция, совершенно не поддерживают его сторонники. В итоге, согласно опросу De Telegraaf, 66 процентов голландцев на данный момент выступают против переноса выборов.

Вторым же резким шагом правительства стало объявление комендантского часа якобы в целях борьбы с коронавирусом. Впервые с 1945 года в Нидерландах вводится подобная мера, причем оснований для нее сейчас гораздо меньше, чем это было несколько месяцев назад. К примеру, ведущий голландский социолог Морис де Хонд недавно отмечал: "Последние данные GGD (местная служба здравоохранения. — Прим. ред.) показывают, что ситуация улучшается. Но никому не говорите <…> иначе не будет комендантского часа". И в самом деле, статистика показывает, что очередной пик заболеваний Нидерланды прошли в декабре, после чего показатели постоянно улучшались.
Причем если кого и можно винить в тяжелой ситуации с пандемией, с которой осенью столкнулась страна, так это само правительство Рютте. Напомним, голландский премьер изначально избрал более чем спорную тактику борьбы с болезнью. Обращаясь к своей нации в марте прошлого года, он фактически призвал просто сидеть и ждать выработки "коллективного иммунитета". Отсутствие серьезных карантинных мер он назвал контролируемым "умным локдауном". "В Нидерландах это не работает, когда правительство указывает "вы должны сделать это", — объяснял Рютте тогда.
Это приводило в бешенство ближайших соседей Голландии, ставшей очагом распространения вируса. "Голландское правительство некомпетентно и нелепо в своей реакции на коронавирусный кризис. Нидерланды не делают ничего", — заявил тогда мэр пограничного бельгийского городка Кнокке-Хейст, оказавшегося в заложниках этой некомпетентности.
Но это "ничегонеделание" нравилось значительной части либеральной публики Нидерландов. Рейтинги VVD после начала эпидемии постепенно пошли вверх. Если в феврале прошлого года PVV уже настигла правящую партию (обе претендовали на получение примерно 20 мест в парламенте), то к осени Рютте обошел Вилдерса уже вдвое (примерно 40 на 20 мест). Однако затем правые начали набирать, сокращая отрыв от лидера. При сохранении такой тенденции до выборов у Рютте могли возникнуть проблемы.

Тут-то и возникла идея комендантского часа. Правительство прекрасно понимало, что это вызовет резкие протесты. И, похоже, сознательно пошло на их провоцирование. Как это было и перед выборами 2017 года, Марку Рютте понадобилось предстать перед публикой в роли сильного лидера. И он это снова делает. Хотя, возможно, премьер и недооценил степень насилия в ходе вызванных им беспорядков.
Надо заметить, в Нидерландах и в обычное время существуют серьезные ограничения на проведение уличных мероприятий. Да-да, вопреки мифам российских демократов о самой либеральной стране мира, согласование митингов и демонстраций там — это сложная процедура. За малейшее нарушение следуют огромные штрафы и разгон акций с применением конной полиции, дубинок и водометов. Это в России оппозиция может сознательно провоцировать своих сторонников на несанкционированные митинги "за Навального". А вот в тех же Нидерландах представители российско-украинской диаспоры, организовывая таковые, строго обязывали ни в коем случае не нарушать правила проведения акций и даже не превышать установленный лимит по количеству их участников, предупреждая, что за нарушение последует силовой разгон.
Сейчас голландская пресса дружно бросилась называть протестующих против комендантского часа "бесчинствующей толпой" (абсолютно по лекалам американской прессы, освещающей штурм Капитолия 6 января) и приветствует тюремные сроки, которые по итогам беспорядков уже пачками выносят голландские суды. Да и сам Рютте призвал называть события последних дней не протестами, а "криминальным насилием", заявив, что именно так власти и будут относиться к данным событиям. Но надо отметить, что зачастую беспорядки были ответной реакцией на жесткость полиции. Скажем, кадры, на которых полицейский водомет был применен по отношению к проходившей мимо женщине в Эйндховене, облетели весь мир, но особо не комментируются политиками.

Любопытнее всего, что одни и те же голландские газеты на соседних страницах умудряются называть своих демонстрантов "бунтовщиками" и "хулиганами", а вот российских — "мирными протестующими" (невзирая на то, что те тоже устраивали нападения на правоохранителей). Одновременно газеты осуждают Россию за "подавление протестов". И это несмотря на то, что наши полицейские на фоне гораздо более жестких голландских коллег выглядели просто ангелами.
Мы пока не знаем, как разгон демонстраций повлияет на рейтинги Рютте, вновь пытающегося предстать в роли твердого лидера. В любом случае, это уже толкает Вилдерса на более резкие призывы. Тот в парламенте потребовал даже введения войск в города, охваченные беспорядками, и обвинил в них выходцев из Марокко, снова играя на антимигрантских настроениях. При этом либеральные СМИ как раз бросились обвинять в беспорядках партию Вилдерса и его союзников, призывавших протестовать против комендантского часа, — совсем как Трампа в Америке.

Но есть одно очень важное последствие этих беспорядков. Согласно газете De Telegraaf, 69 процентов опрошенных ею читателей теперь призывают к временному ограничению демонстраций и митингов. В Нидерландах избирательные кампании (обычно очень экономные) строятся в большей степени по старинке — партии проводят митинги, пикеты, раздачу листовок, встречи с избирателями в кафе и барах (ныне закрытых). Если власти запретят или же еще более ограничат проведение публичных мероприятий на финише предвыборной кампании, они лишат своих оппонентов возможности полноценно агитировать за себя.
Возможно, вся история с комендантским часом и последовавшими за ним беспорядками и затевалась ради этого — ради того, чтобы Рютте со своей партией был лишен достойной конкуренции на предстоящих выборах. Так работает демократия в "самой либеральной стране мира".

Ссылка