Посошков написал программу переустройства России. Исходил из того, что благосостояние государства зависит от благосостояния граждан. Настаивал: население нужно освободить от ненужных налогов. Например, медового, банного, на рождение и на свадьбу: прибыли казне мало, а народ озлобляется сильно. Уверял: самое необходимое надо не ввозить, а производить самим. Вывозить же не "сырые продукты", а готовые. "Ни у кого, кроме Петра I, не было желания реализовывать советы Посошкова", – говорит доктор экономических наук Александр Бессолицын:
"После смерти царя он пострадал в числе первых, хотя ничего сверхъестественного не предлагал. Россия, например, уже экспортировала промышленные товары. Это было вооружение. При Петре построили порядка 200 военных заводов на Урале и наладили вполне современное производство".
Посошков попал в опалу не столько за экономические взгляды, сколько из-за разборок с престолонаследием, считает Бессолицын. Перед смертью Петр I не успел назвать преемника. Все, кто входил в "дружину Петра", были против провозглашения его вдовы императрицей, – Посошков, скорее всего, тоже. Многие продолжали называть Екатерину I ее прежним именем Марта Скавронская и припоминать ей былое положение: любовница из прислуги. Но она взошла на трон. И с недругами у нее разговор был короткий.
Автор Ольга Бугрова,
 

— Да это же форменный бандит! — возмущённо воскликнут любители story, привстав с насиженного диванчика.
— Не нужно было нарываться, — сурово отрежут мужественные завсегдатаи политических баталий.
— Человек эпохи Возрождения, — подведут итог знатоки исторических коллизий и замшелых артефактов.
По сути, правы и те, и другие, и третьи. Бенвенуто Челлини — достойный сын своего времени: искусный ювелир, талантливый музыкант, гениальный скульптор, замечательный писатель, заносчивый грубиян, по необходимости вор, под настроение бабник, осужденный за содомию, мстительный убийца, отважный воин, клавший на патриотизм, нежный брат и заботливый сын — да мало ли кто ещё. Человек, всю жизнь разрывающийся между трепетным служением искусству и неистовым гневом своей порочной натуры. Титан Позднего Ренессанса, предтеча надвигающейся эпохи Барокко. Хвастун, мистификатор и плут.

Он родился в 1500, одновременно с новым столетием Чинквеченто, в ночь Дня Всех Святых, после 20 лет ожидания семьёй Челлини наследника. Став для них в одночасье Бенвенуто (желанным). Пересказывать его чудесную (в полном смысле этого слова) историю — дело неблагодарное: всё, что говорится о Бенвенуто Челлини, бледнеет в сравнении с тем, что Бенвенуто Челлини написал о себе сам. В его повествовании нет полутонов: вокруг или друзья, или враги; и сам герой, настолько талантлив и крут, что окружающим остаётся лишь восхищенно внимать, оплакивая собственное несовершенство. Почти 500 лет великого флорентийца пытаются уличить в излишнем бахвальстве, подтасовке фактами и нестыковках.
— Не так уж он и велик, — раздаётся хор критичных голосов, — а память о нём жива в веках, исключительно благодаря удачному пиару!

К XVI столетию изменилось само отношение художников к жизни. Плеяда блестящих мастеров Кваттроченто существовала просто и скромно, пока новый век не привнёс в жизнь богемы стремление к роскоши и излишествам. Нет такого каприза, который не исполнил бы Ватикан для своего любимца — Рафаэля Санти. И вот уже папство должно художнику из Урбино так много, что Лев X всерьёз подумывает рассчитаться с ним кардинальской шапкой.
Менее требовательный в быту Микеланджело не строит себе дворцов, подобно Рафаэлю или Браманте, ему достаточно скромной приставки к имени — "божественный". Каждый раз, когда покровительство очередного папы становится слишком назойливым, Буонаротти берёт тайм–аут. И Святой Престол униженно ждёт. Затягивание сроков становится нормой!
А этот случай с Тицианом, о которым многозначительно перешёптывается вся художественная братия Европы! Сам император Карл V поднял оброненную художником кисть со словами: "Услужить Тициану почётно даже императору!"
Карл жалует мэтру по 1000 золотых скудо за портрет. Тициан, известный своей скаредностью, строго следит за своевременностью оплаты.
Конечно же, Бенвенуто, с его нереальным самомнением и болезненной гордостью, желает ну никак не меньшего!

Его кровожадный и неукротимый нрав вполне в духе времени, а мораль перекликается с текущими этическими нормами. Ловкий флорентийский чиновник, знаток истории и тонкий философ Никколо ди Бернардо де Макиавелли провозгласил иезуитский лозунг: "Цель оправдывает средства", тепло встреченный католическим миром. Стоит ли говорить, что большая часть тех добрых католиков не чуралась насилия, на фоне всеобщего падения нравов.Сам Макиавелли в восторге от хватки Чезаре Борджиа, практически опереточного злодея. Проспер Мериме писал в предисловии к "Хронике царствования Карла IX".
— В 1500 году убийство и отравление не внушали такого ужаса, как в наши дни. Дворянин предательски убивал своего недруга, ходатайствовал о помиловании и, испросив его, снова появлялся в обществе, причем никто и не думал от него отворачиваться. В иных случаях, если убийство совершалось из чувства правой мести, то об убийце говорили, как говорят теперь о самом порядочном человеке...
Едва ли малообразованный Челлини читал философские трактаты. Да и зачем: человек дела, привыкший работать руками, он не любил излишне нагружать голову, решая проблемы по мере их поступления. По жизни его ведут инстинкты: привычка о
По жизни его ведут инстинкты: привычка огибать углы по широкой траектории и макиавеллевская вера в собственное предназначение. Не в этом ли универсальный секрет успеха?

Забавно, что облик Великого Гения, взысканного небом и обласканного сильными мира сего, сформирован его же новеллами. Свидетельств других очевидцев немного. Вазари, которого трудно заподозрить в симпатии, называет Челлини крупнейшим из итальянских скульпторов–академиков и ювелиром, не имеющим себе равных. Гордым, смелым, неистовым, режущим правду–матку в лицо! И тоже ссылается на его масштабную автобиографию — эдакий краеугольный камень в творчестве мастера.
К сожалению, большинство художественных работ флорентийца, описанных им столь трепетно и нежно, не сохранилось. И если талант скульптора Челлини представлен великолепным Персеем, в обрамлении когорты скульптур, бюстов и барельефов; то от наследия "короля ювелиров" осталась одна лишь фантастическая солонка Сальера, не считая пары медалей и чеканного оружия. Авторство остального, приписываемого ему творческого багажа, сомнительна. Невольно вспоминается бессмертное творение режиссера Уайлера с Питером О,Тулом, Одри Хепберн и Венерой Челлини, срисованной с бабушки главной героини...
Великое множество изящных вещиц затерялись во тьме веков похищенными, переплавленными и разобранными на составляющие. Что поделаешь: золото и камни — вечные ценности...

В нашей истории есть эпизод, как раз созвучный этой теме. 6 мая 1527 года испано–нидерландское войско Карла V, под предводительством коннетабля Бурбона, осадило Рим: император решил слегка придавить разжиревший Ватикан. Личную охрану понтифика из бравых швейцарцев покрошили прямо на ступенях дворца Сан–Марко: ватиканские гвардейцы до сих пор мрачнеют, принимая в этот день присягу. Челлини, совмещающий обязанности папского ювелира с ролью "главного стрелка по тарелочкам", стал подлинным героем противостояния. Метким выстрелом из любимой аркебузы он подстрелил зазевавшегося Бурбона, внеся в ряды наступающих сумятицу и уныние! Однако командование имперцами перешло к принцу Оранскому, Рим был взят, защитники жестоко наказаны, город разграблен и залит кровью гражданского населения.
Лишь замок с ангелом на башне, древний римский мавзолей, укрывший всю верхушку Ватикана, продержался месяц до перемирия. А исправно пулявший сверху, подобно ангелу с небес, Бенвенуто умудрился ранить ещё и Оранского, навсегда оставив отметину на его лице. Поистине — Терминатор! По другой версии — родственник барона Мюнхаузена!
Тогда–то по приказу Климента VII все золотые изделия, скрытые в подвалах Замка Ангела, включая папские трёхрядные тиары, усыпанные каменьями, подверглись переплавке. Соорудив походный тигилёк и споро взявшись за дело, Челлини превратил груду сокровищ Святого Престола в удобные для транспортировки золотые болванки и отдельные камни. Думал ли мастер, что через 10 лет за эти самые камни он сядет в замок Святого Ангела уже в качестве арестанта? А большинство его собственных ювелирных шедевров повторит судьбу папских тиар.

На кдпв фрагмент главного и, пожалуй, самого важного дела его жизни — скульптуры Персея, украсившей Площадь Синьории во Флоренции. Появлению бронзового гиганта предшествовала очередная смена власти в непокорной республике. Прошло всего три года с момента, когда свирепые имперские ландскнехты самозабвенно шинковали папских гвардейцев на римской площади. И вот уже совместные силы папы Климента VII и императора Карла V под стенами родного города Микеланджело и Челлини. И если первый, забросив все дела, всецело отдаётся укреплению фортификационных сооружений, то второй, по тайному зову Климента, покидает ряды осаждённых. Его родина там, где есть заказы. 11–месячная осада завершается падением республики — во Флоренции вновь воцаряются Медичи, ближайшие родственники почтенного понтифика.
Бронзовый Персей призван затмить олицетворение Республики — мраморного Давида Буонаротти и стать символом новой власти великих флорентийских герцогов. Интересно, кого подразумевали под отрубленной головой Медузы: погибших защитников города, казнённых сограждан или саму, почившую в бозе, республику? К слову, мстительные Медичи покушались и на бесценную голову Микеланджело, но 55–летний скульптор успел покинуть Флоренцию до начала репрессий.

Немало драматических страниц посвятил Персею Челлини. Даже если отбросить присущие Бенвенуто опереточные страсти и тягу к преувеличению, процесс создания 5–ти метровой статуи впечатляет: тут и муки творчества, и видения свыше, и бестолковые помощники, и затаившиеся вредители, и внезапно подкравшаяся коварная болезнь, и чудесное исцеление, и революционная метода отлива, и две сотни оловянных домашних мисок и сосудов, своевременно спасших технологический процесс. 9 лет отделяют восковую модель от конечного результата. Как бы то ни было — он великолепен.
Продолжение... Хотя искушённому зрителю видны подражания Микеланджело, которого Челлини боготворил, некая несоразмерность туловища и конечностей, вымученность неудобной позы и совсем уж незначительная голова внезапно симпатичной Горгоны. Маньеризм — что тут скажешь. Но в целом, однозначно, — шедевр! Особенно, если сравнивать Персея с работой заклятого врага Бенвенуто Баччо Бандинелли "Геркулес и Какус", стоящей поодаль. Вот уж где полный "какус"...
Факт, что горожане восторженно восприняли новый символ Флоренции, а мрачный тиран герцог Козимо I Медичи даже выплатил автору 3000 скудо (против запрошенных 10 тыс.). В рассрочку.
Ныне весь величественный ансамбль скульптур Донателло, Микеланджело и Челлини на Пьяцца делла Синьория заменён на копии.