В прошлом году Евросоюз экспортировал в Россию продовольствия почти на 12 миллиардов евро. С точки зрения макроэкономики, цифра не астрономическая, но учитывая, что себестоимость основных продуктов на внутриевропейском рынке почти равна их цене в магазине, и деревня живет за счет дотаций, эти деньги — совсем не лишние. Если, скажем, молоко, произведённое для России, останется в Европе, это будет кошмар фермера — перепроизводство.

"Рост предложения ведёт к снижению цены, — поясняет пресс-секретарь Германского союза фермеров Михаэль Лозе. — Сейчас мы должны искать новые рынки сбыта, а если нам это не удастся — товар придётся сбывать внутри Евросоюза, что приведёт к снижению цены.

Так уже было в 2012 году, когда и по асфальту напротив здания Еврокомиссии текло молоко, которое было выгоднее вылить. Это может повториться снова. Животноводам забивать коров и свиней в центре Брюсселя, конечно, не позволят, а то и забили бы, судя по настроению польских фермеров. "Конечно, мы устроим интервенцию, потому что для нас это будут огромные потери, — говорит Владимир Неструк, польский животновод. — Постараемся добраться до своего министра (Савицкого) сначала, если удастся, а потом также и до Брюсселя. Будем протестовать против санкций, потому что они отнимают у нас хлеб насущный".

Кроме Польши из стран ЕС на России больше всех сейчас "завязаны" Голландия, Финляндия, страны Балтии, Румыния. Они больше всех и пострадают. Например, финнам это будет стоить четверти всей экспортной выручки отрасли — потери за год могут составить около миллиарда евро. По принципу финансовой солидарности, убытки должен восполнить бюджет Евросоюза. И, например, греческие производители овощей и фруктов уже дали понять, что непременно потребуют компенсации. Аналогичный запрос может поступить и от норвежских рыбаков. "Это будет иметь драматические последствия для норвежских рыбаков и производителей которые занимаются ловлей и переработкой лосося, кроме того сильно пострадают экспортеры сельди и макрели", — говорит Аре Квистад, представитель Норвежской федерации производителей морепродуктов.

Но тяжелее всего приходится тем, кто только выбрал для себя путь евроинтеграции, и, не получив равного доступа к европейскому прилавку, уже отрезан от российского. По молдавским дорогам в сторону Кишинева тащится колонна трактиров с перезревшим урожаем сливы. "Люди бьют тревогу, — рассказал один из фермеров. – Я четыре дня как закончил уборку урожая. Раньше мы возили его в Россию, а сегодня никто никуда не двигается".

"Решение России политически мотивированно" — зачитал пресс-секретарь Еврокомиссии Фредерик Винсент заявление Брюсселя, выдержанное в осуждающем тоне. "Ну, да, — соглашаются эксперты, — а чего вы хотели?"    "Как президент страны, Путин обязан защищать интересы России, — напоминает Анна Ван Денски, политический обозреватель журнала EU REPORTER. — Если российских дипломатов никто не слушает, если нет решения, достигнутого в результате переговоров, а в самих переговорах никто не заинтересован, то не остается другого выбора, кроме симметричной ответной реакции. Это логичный и естественный шаг".

Безусловно, теряя что-то на фронтах торговой войны, Россия, по широкому экспертному мнению, в то же время оказывается единственной стороной, которая имеет все шансы ещё и выиграть в результате импортозамещения: вспоминают дефолт 98 года, который оживил российского производителя. Но в тоже время многие обращают внимание на то, что ответные санкции Москвы — это скорее намек на масштаб возможных проблем. "Мне кажется, Россия просто дает понять, что если по ней наносят удар, то она ударит с той же силой в ответ, — говорит Найджел Кушнер, эксперт по международной торговле. — Однако на макроуровне эти меры не будут иметь такого разрушительного эффекта, как всем кажется".

На макроуровне — да. Та же Германия значительно больше теряет не от сельскохозяйственных контрмер России, а от сокращения машиностроительного экспорта, который без всяких санкций в течение года упал на 20 процентов. Но корова не Mercedes — хорошее молоко и мясо, в отличие от хороших машин, не уникальны. И в этом — скрытый эффект российского ответа на европейские санкции: для того, чтобы принять их, понадобилось политическое решение, но политического решения может не хватить для того, чтобы их отменить. Потому что торговое место на продовольственном рынке пусто не бывает.