Я перевела ее слова, но англичанка не собиралась сдаваться и позвала стюардессу. Уговоры бортпроводницы тоже не помогли. Пришлось донельзя разозленной англичанке все-таки сесть у прохода.

Самолет взлетел, на табло загорелась надпись, что можно расстегнуть ремни. Габаритные женщины зашуршали своими пакетами, и на откидных столиках появились соленые огурцы, копченая колбаса, хлеб, пирожки. Через щель между сиденьями я увидела, как одна из них, озираясь по сторонам, наливает водку, купленную в duty free, в пластиковые стаканчики. Выпили, пошептались между собой и стали уговаривать англичанку выпить вместе с ними. Та, как могла, отнекивалась, но разве можно противостоять натиску хлебосольных русских женщин? Они просто впихнули иностранке в руку стаканчик с водкой и, легонечко при подняв худенький локоть, помогли влить огненную жидкость в рот.

Прошло полчаса, и у них завязался оживленный разговор. Хотя женщины говорили по-русски, а англичанка, естественно, по-английски, они прекрасно понимали друг друга и лишь изредка обращались ко мне за помощью. В основном говорили о нелегкой женской судьбе. Я смотрела на англичанку и улыбалась. Ее щеки раскраснелись, стильные очки сползли на кончик носа, и куда-то испарилась вся ее чопорность. Она смеялась и что-то оживленно рассказывала. В одной ее руке был кусок колбасы, в другой - соленый огурец. Прошел час. Англичанка угомонилась и заснула крепким сном. Ее русские подруги убрали оставшуюся снедь и решили попеть. Они пели очень тихо, жужжали, как пчелы. Я тоже сладко заснула под это жужжание.

Когда самолет приземлился, англичанка горячо распрощалась со своими соседками. Женщины пошли в транзитную зону, чтоб лететь дальше, а мы с англичанкой прошли таможню и повернули на выход. Стоим с ней на улице, ждем автобуса и вдруг она мне говорит:

- Я часто летаю, но это был лучший полет в моей жизни.