Как указала официальный представитель, Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ, работающая на Украине уже семь лет, "не может сколь-нибудь внятно доложить об оценках хода расследования одесской трагедии, ограничиваясь информацией о наблюдении за митингами в связи с годовщиной трагических событий". "Во время трагедии в Доме профсоюзов Миссия уже работала на Украине и не могла не заметить происходящее. Если наблюдатели обладают какой-то информацией об этом преступлении и ходе или, точнее, саботаже его расследования, то они по непонятным для нас причинам не предают ее огласке", – добавила она.

Дипломат отметила, что с государствами – участниками ОБСЕ, которые создали и финансируют эту Миссию, наблюдатели подобными сведениями не делятся. "Это касается и расследования дела "снайперов майдана", в отношении которого в открытых источниках уже всплыло столько деталей, что хватило бы на несколько докладов ОБСЕ", – пояснила Захарова.

В Одессе 2 мая 2014 года радикалы "Правого сектора" (организация запрещена в РФ) и так называемой самообороны "майдана" напали на палаточный городок на Куликовом поле, где одесситы собирали подписи за проведение референдума о федерализации Украины и придании русскому языку государственного статуса. Сторонники федерализации укрылись в Доме профсоюзов, но радикалы окружили здание и подожгли его. В тех трагических событиях, по официальным данным МВД Украины, погибли 48 человек, более 240 получили ранения.
Ссылка

По словам аналитиков, несмотря на позитивную риторику, этот диалог был в первую очередь направлен на улаживание разногласий по целому ряду спорных вопросов — включая участие Индии в Четырехстороннем диалоге по безопасности, возглавляемом Соединенными Штатами, — которые накопились за последние несколько лет.

«Этот диалог разворачивается в нужный момент», — сказал Алексей Куприянов, старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук. — В отношениях между Россией и Индией накопилось множество нерешенных вопросов, и возникло определенное недопонимание касательно многих концепций внешней политики и действий».

Главным из этих спорных вопросов, скорее всего, является участие Индии в Четырехстороннем диалоге по безопасности — в группе демократий, куда также входят Австралия и Япония, которую многие рассматривают как противовес растущему влиянию Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. По словам аналитиков, Индия постарается продемонстрировать России, что ее участие в Четырехстороннем диалоге по безопасности вовсе не означает, что она отказалась от своей стратегической автономии или что она отдаляется от своих связей с Москвой. По словам Куприянова, диалог в формате «2+2» — это эффективный инструмент для улаживания этих разногласий и для расширения «практического взаимодействия» в сферах общих интересов.

Навтедж Сарна (Navtej Sarna), дипломат в отставке и бывший посол Индии в Вашингтоне, отметил, что диалог между дипломатическими и военными ведомствами действительно имеет смысл в условиях современного мира и что это «хороший шаг теперь, когда российско-китайские отношения становятся все более теплыми».

В 2000 года Индия и Россия ежегодно проводят саммиты, в рамках которых лидеры по очереди посещают страны друг друга. Однако после начала пандемии коронавируса эти саммиты не проводились. «Давно пора было провести встречу в формате „2+2", о ней говорят уже несколько месяцев», — сказал Нандан Унникришнан (Nandan Unnikrishnan), почетный член аналитического института Observer Research Foundation в Нью-Дели.

Недавно Индия провела встречи в формате «2+2» с другими членами Четырехстороннего диалога по безопасности. Встреча в формате «2+2» с Россией станет первой такой встречей со страной, не входящей в эту группу. «Это очень важное событие, которое доказывает, что наши отношения с Россией так же важны, как и отношения Индии с Соединенными Штатами, Японией и Австралией», — сказал Гаутам Бамбавале (Gautam Bambawale), который занимал должность посла Индии в Китае в 2017-2018 годах. По его словам, это также продемонстрирует Китаю, что отношения России и Китая не смогут повлиять на отношения России с Индией.

Хотя Индия и Россия поддерживали крепкие связи на протяжении долгого времени, последние несколько лет решение Индии покупать военное оборудование у других стран, включая Соединенные Штаты, а также укрепление ее дипломатических отношений с Соединенными Штатами вызывали тревогу в Москве.

Хотя Россия остается для Индии главным поставщиком оружия, ее доля на индийском рынке уменьшается. С 2010 по 2014 год Россия обеспечивала 70 процентов военного оборудования и оружия Индии, а в течение следующих четырех лет доля России составляла 58 процентов, согласно данным Стокгольмского института исследования проблем мира.

По словам Сибала, России не стоит волноваться по поводу Четырехстороннего диалога по безопасности. «Цель этого диалога — противостоять угрозе Китая. Россия не у всех вызывает обеспокоенность. Если бы Россия тоже была мишенью этой группы, Индия в нее не вступила бы», — пояснил он. По словам Унникришнана, встреча в формате «2+2» также могла бы развеять беспокойство России по поводу того, как используется ее оружие. «Не удивлюсь, если в ближайшие несколько дней Россия настоит на подписании каких-либо основополагающих соглашений, как это сделали Соединенные Штаты, чтобы гарантировать, что то новейшее оружие, которое она поставляет в Индию, не будет использовано другими странами», — сказал он.

Эта встреча также предоставит возможность провести честные дискуссии по поводу других вопросов, вызывающих взаимную обеспокоенность. «Имеется неопределенность касательно будущего Афганистана, и в этом вопросе между Индией и Россией есть разногласия», — отметил Сибал. — Этот новый форум поможет понять, каковы ставки у каждой из этих двух стран в Афганистане и как они могут подготовиться к непредвиденным обстоятельствам, которые могут возникнуть после возможного захвата контроля в стране „Талибаном" (запрещенная в России организация — прим. ред.)».

Ссылка

Президент Украины напротив, очевидно, жаждет стратегической ясности, например, твердого заявления от Запада, что он будет защищать Украину. А более того, как он сказал в прошлом месяце, он желал бы сделать следующий шаг к членству в НАТО, который окончательно сдержит Россию.

Однако любой шаг к членству в НАТО станет как раз той красной чертой, о которой и говорил Путин. В этом случае, он спровоцирует, а не предотвратит, ту самую катастрофу, которую США и Европа хотят избежать: полномасштабное вторжение. Это заставит Запад решать, станет ли он сражаться — и терять жизни — за Украину и, прежде всего, сможет ли он в этой битве победить. Так что НАТО, США и Европейский Союз продолжают оставаться стратегически неоднозначными в том, как они ответят на агрессивность России.

Теперь посмотрим на Тайваньский пролив, являющийся, пожалуй, архетипом успешной стратегической двойственности. На бумаге США всегда признавали только один Китай. Однако в 1979 году они переключили свой дипломатический протокол с Тайбэя на Пекин, приняв одновременно Закон об отношениях с Тайванем. В нем уверенно говорится, что «любая попытка определить будущее Тайваня иначе, чем мирными средствами» вызовет «серьезную озабоченность Соединенных Штатов».

Эта намеренная двойственность, станут ли США отбивать нападения с континента, пожалуй, четыре десятилетия сохраняла мир. Она заставляла китайцев бояться войны с американской супердержавой. Кроме того, она напоминала Тайбэю, что у него нет карт-бланша на объявление независимости, поскольку США могут и не прийти на помощь.

Эти два примера показывают, когда стратегическая двойственность срабатывает лучше всего. Все дело в том, что одно и то же послание должно посылать разные сигналы двум или более сторонам. В этих примерах Запад говорит Москве и Пекину соответственно не нападать и предостерегает Киев и Тайбэй от провокаций. Создающееся состояние неопределенности призвано предотвратить войну. Однако это работает только пока все стороны считают, что время на их стороне. Китай, например, давно чувствовал, что ему нужно стать сильнее в военном плане перед тем, как бросать вызов США. Кроме того, он надеялся убедить тайванцев воссоединиться добровольно с помощью усиления экономического сотрудничества и обещаний политической автономии.

Оба этих предположения изменились. У Пекина крепнет ощущение, что он сможет победить США в ограниченной войне. Кроме того, Пекин опасается, что население острова всё больше ощущает свою индивидуальность, согласно последним опросам, рекордные 83% населения Тайваня считают себя тайванцами, а не китайцами. Си также отлично понимает, что предательство автономии Гонконга убедило тайванцев, что мирное воссоединение никогда не будет в их пользу.
Вот почему в Вашингтоне всё громче призывают сменить американскую стратегическую двойственность в Тайваньском проливе ясностью. Глава Совета по международным отношениям Ричард Хаасс (Richard Haass) считает, что США должны сделать свое намерение защищать Тайвань однозначным, чтобы продолжать сдерживать Китай и предотвратить войну. Сохранение двойственности может напугать других союзников США в регионе, а именно Японию и Южную Корею, и заставить их заботиться о собственной безопасности, создавая собственное ядерное оружие.

В Восточной Европе подобная цепочка рассуждений менее однозначна. Союзники по НАТО, такие как Польша и страны Прибалтики, внимательно следят за позицией Запада в отношении Украины и также чувствуют себя уязвимыми перед лицом России. Однако они не станут создавать собственное ядерное оружие или искать альтернативные альянсы. Более того, если защитить Тайвань сложно, отразить российскую атаку на Украину ещё сложнее. Запад, похоже, не знает, во сколько жизней им обойдется эта защита.
Очевидно, что выбор между двойственностью и ясностью сопряжен с опасностью и является вопросом для самых высоких кругов государственного управления. Обескураживает, когда президент США, по-видимому, не ценит концепцию стратегической двойственности: в 2001 году Джордж Буш-младший прямо заявил, что он «сделает всё возможное», чтобы защитить Тайвань. Однако беспокойство появляется и тогда, когда президент не понимает, как правильно использовать стратегическую ясность. В 2012 году Барак Обама предупредил сирийского диктатора Башара Асада не пересекать «красную черту» использования химического оружия, но потом не сделал ничего, когда в следующем году Асад совершил то зверство.

В Восточной Азии есть веские основания для смены двойственности на ясность. В Восточной Европе они остаются более слабыми. Меня больше всего беспокоит, что двойственность Запада в обоих регионах всё больше кажется беспорядочной, а не стратегической: результат нерешительности, а не цели.

Ссылка