В то же время, единственным всерьёз проявившим себя риском для надёжности энергопоставок в Европу были как раз перебои с транзитом газа через Украину, отмечают Ноэль и Чонг. Как напоминают экономисты, в январе 2009 года российский газ не поступал в Центральную и Западную Европу почти две недели, и произошло это как раз из-за того, что Россия и Украина не смогли заключить очередной годовой контракт; в итоге этот срыв поставок стал крупнейшим в истории мирового газового рынка. Доминирующее положение Украины в плане транзита дало Киеву рычаг влияния на Россию, который он активно применял для удержания цен, однако такая ситуация привела к нарастанию напряжённости в отношениях с Россией, а к тому же — создала возможности для политической коррупции, констатируют авторы материала. Таким образом, Москва и Брюссель действительно разделяют интерес в устранении «связанного с Украиной транзитного риска» из газовой торговли между ними, и реализуется это устранение как раз посредством строительства новых газопроводов — и когда будет закончен очередной канал поставок, энергобезопасность Европы только укрепится, убеждены аналитики.

Разумеется, в экономическом плане «Северный поток — 2» без последствий уже не обойдётся, продолжают эксперты. По мысли Ноэля и Чонга, Украина ощутит их в двух разных областях: во-первых, компания «Оператор ГТС Украины», обслуживающая газопроводы на территории страны, потеряет значительную часть доходов от транзита (по оценкам авторов, в период с 2021 по 2024 год доходы компании будут снижаться на сумму от $400 до $500 млн ежегодно); а во-вторых, по мере снижения объёмов транзита, фиксированные затраты на газопроводящую инфраструктуру будут перекладываться на потребителей газа. То же самое коснётся недогруженной газовой инфраструктуры в Словакии, Австрии и Чехии, которые также затронет снижение объёмов транзита: в связи с дополнительными издержками, которые, по мнению авторов, должны будут составить около $650 млн в год, общие затраты на эксплуатацию могут достигнуть $1,2 млрд в год.

Украине необходимо адаптироваться к завершению «Северного потока — 2» таким образом, чтобы получить максимально возможную выгоду для собственной экономики, одновременно углубив свою интеграцию в энергосистему Европы, полагают Ноэль и Чонг. Инициативу в этом вопросе должны проявить Берлин и Париж, заключив с Киевом «поощрительный контракт», который позволит сгладить переход к «новой эре, которая наступит после завершения» газопровода, советуют эксперты.

На взгляд авторов, новую совместную газовую стратегию Европе и Украине следует строить на трёх столпах. Первым — и самым важным — из них должны стать  меры по снижению издержек на эксплуатацию украинской системы транзита газа, пишут аналитики. «Эта система слишком велика. Её размер надо сократить как минимум вполовину, а численность обслуживающего её персонала — в четыре раза, — рассуждают авторы. — Создание компактной и эффективной системы газопроводов принесёт пользу украинской экономике, обеспечив более низкие тарифные ставки на газ и повысив надёжность поставок. Если Украине удастся оставить себе часть транзита — а мы считаем, что ей это удастся, — то не исключено, что с новой системой она получит даже большую доходность, чем сейчас. Наконец, система транзита с более эффективным управлением даст Украине возможность предоставлять европейским энергетическим трейдерам, желающим получить доступ к крупным хранилищам газа на западе страны, более дешёвые и вместе с тем более качественные услуги».

Даже после ввода «Северного потока — 2» в эксплуатацию, «Газпрому», вероятнее всего, всё равно придётся поставлять от 20 до 25 млрд кубометров газа через Украину, предполагают Ноэль и Чонг. Таким образом, по мысли экспертов, Киев мог бы продавать России мощности газопроводов для покрытия базовой нагрузки с возможностью резко нарастить поставки по значительно более высоким тарифам в случае роста спроса на рынке; такие договорённости, с одной стороны, могли бы гарантировать Украине минимальный ежегодный доход, при этом лишая Россию стимула вкладывать средства в сооружение дополнительных газопроводов в Европу через Чёрное море, а с другой — позволили бы Киеву и Москве вместе получать доход в те моменты, когда европейский рынок становится особенно прибыльным. 

В рамках подобной стратегии ЕС мог бы обеспечить капитал для модернизации инфраструктуры через Европейский инвестиционный банк или же Европейский банк реконструкции и развития. Кроме того, Брюссель мог бы дополнительно поощрить Украину к тому, чтобы быстро модернизировать свою газопроводную систему, предложив Киеву выплаты наличными деньгами на период в 10 лет, со снижением каждый год. Аналогичными методами — пусть и «менее щедрыми» — Евросоюз бы помог урезать газовую инфраструктуру Словакии и Чехии, перечисляют авторы материала.

Второй столп стратегии — предоставить всем импортёрам российского газа в ЕС возможность в рамках своих контрактов получать закупленные ресурсы через Украину, пишут Ноэль и Чонг. Как полагают аналитики, чем ближе клиенты «Газпрома» расположены к украинской границе, тем больше вероятность того, что они эту возможность используют — особенно если украинские газопроводы станут более эффективными. Предоставив всем покупателям выбор пункта доставки, Брюссель и Киев смогут не только привлечь транзитный объём для Украины, но и поддержать движение газа с востока на запад в Центральной Европе, считают эксперты.

Наконец, третьим столпом стратегии может стать активное продвижение среди европейских трейдеров украинских подземных газовых хранилищ, полагают авторы. В этом смысле крайне ценными могут оказаться европейские законоположения по укреплению надёжности поставок газа: участников рынка, пользующихся «Северными потоками», можно было бы заставить страховаться от сбоев поставок, в том числе посредством наращивания резервов. Удовлетворить возросший в результате спрос как раз и смогла бы Украина, рассуждают они.

Киев должен отказаться от своей стратегии «максимального давления» и попыток надавить на Берлин руками Вашингтона — «будто бы Германия в конфликте между Россией и Украиной выступала на стороне Москвы», подчёркивают Ноэль и Чонг. Что же касается Брюсселя, поскольку «Северный поток — 2» является разумным проектом с точки зрения Европы и не будет иметь никаких серьёзных последствий в стратегическом плане, ему нужно лишь помочь Украине адаптироваться к новым экономическим реалиям, рекомендуют эксперты. «Не поддавшись на давление Вашингтона, Германия ранее уже показала, что относится к стратегической автономии Европы со всей серьёзностью, — подытоживают авторы. —Теперь же ей пора этой автономией воспользоваться — и начать вместе с Украиной работать над стратегией для эпохи после завершения «Северного потока — 2».

Ссылка

Вакцинная дипломатия, разумеется, стала обсуждаться в рамках соперничества между великими державами и в США — и потому возникает соблазн предложить, чтобы Вашингтон также рассматривал распространение вакцин как элемент конкурентной стратегии обеспечения безопасности, соответствующим образом расставляя приоритеты среди своих партнёров и союзников, говорится в материале Таллиса и Нолла. Сторонники этого аргумента считают, что Соединённым Штатам нужно при помощи вакцин поощрять самых верных друзей, склонять к сотрудничеству колеблющихся союзников вроде Филиппин, а также, возможно, работать с партнёрами, на которых стал в последнее время засматриваться Китай — например, Аргентиной, поясняют политологи. Но планируя, как организовать распределение вакцин и одновременно укрепить позиции США в соперничестве с другими странами, американским властям не стоит полагаться на такой грубый расчёт, выступая против китайских и российских инициатив по принципу «баш на баш», предупреждают они.

По мысли авторов, Китай и Россия совершают попытки пересмотреть международные нормы и перекроить международные институты таким образом, чтобы они помогали им добиваться статуса великих держав, и их вакцинная дипломатия как раз и отражает подобные интересы. Для Китая это зачастую выражается в активном двустороннем сотрудничестве с целью завоевания расположения развивающихся партнёров, нуждающихся в капитале, а для России — в «акценте на меркантилизме и статусе», разъясняют эксперты. США же как держава, которая зиждется в первую очередь на институтах, не заинтересованы в подходах, которые предполагают получение уступок или укрепление пропаганды, считают Таллис и Нолл. По этой причине конкурентный подход к американской вакцинной дипломатии должен быть заточен под главный интерес Вашингтона — укрепление ценности и эффективности того миропорядка, во главе которого он стоит, убеждены авторы.

США смогут успешно соперничать с другими державами лишь в том случае, если их политика в плане вакцинации буден направлена на укрепление норм и институтов через распределение доз вакцин на основе прозрачных и рациональных критериев, выработанных признанными международными форумами, НПО и организациями, полагают политологи. У такого подхода есть сразу несколько преимуществ перед альтернативными: во-первых, он лучше с нравственной точки зрения; во-вторых, он обеспечит более быструю победу над пандемией, от чего США выиграют и с точки зрения экономики, и с точки зрения нацбезопасности; а в-третьих, он продемонстрирует превосходство разработавших «самые эффективные вакцины в мире» либеральных институтов, а также «имманентную надёжность и полезность» организаций, которые займутся распределением доз, рассуждают они. Таким образом, подобный подход подчеркнёт «моральное превосходство» США, укрепит два главных столпа мирового порядка — безопасность и экономику, — а также поддержит нормы и институты, которые обеспечивают процветание и безопасность самой Америки, подытоживают Таллис и Нолл.

«В плане вакцинации путём к победе над соперниками станет отказ от соперничества в привычном смысле — вместо этого мы должны укрепить международный порядок на основе норм, распределив вакцины по потребности через международные институты и организации, — в заключение пишут авторы. — Если мы станем обеспечивать вакцинами лишь самых ценных партнёров, мы только сыграем на руку Китаю, стратегия которого заключается в том, чтобы налаживать дружественные отношения и заключать союзы посредством мнимой щедрости, одновременно добиваясь всё более серьёзных уступок — то есть, речь по существу идёт о версии инициативы «Один пояс — один путь», но в рамках вакцинации. Технологии разработки и распределения вакцин — это как раз та область, где США сильно опережают Китай, поэтому возникает соблазн побить Китай его же оружием. Но сделав это, мы одержим тактическую победу, пожертвовав победой стратегической».

Ссылка