Отряду из 11 человек было приказано занять 300-метровую высоту. Оттуда им предстояло доложить о деятельности противника. Они оказались на открытой местности без прикрытия и запросили разрешения вернуться. Но им велели удерживать позицию.

Затем пошла волна русских солдат. Йенсен отстреливался как мог, но оказалось, что немецкое ружейное масло на тридцатиградусном морозе густеет, и его пистолет-пулемет стреляет лишь одиночными.

Тут сбоку выскочил русский солдат. Он дважды прострелил Йенсену легкое, и тот упал на смерзшийся снег и потерял сознание на лютом морозе.

Квислинг как кумир

Но до поля боя под Москвой долгий путь из Осло, где Фредрик Йенсен родился 25 марта 1921 года. Семья жила на западной окраине города, в доме было принято интересоваться политикой и всегда кипели жаркие споры.

Его отец был консерватором и с появлением в 1933 году нацистской партии «Национальное единение» тут же в нее вступил.

Фредрик Йенсен в 15 лет стал членом молодежного крыла «Национального единения». Он поступил в торговую гимназию, где учил немецкий, английский и французский языки.

«Благодаря языкам я начать читать иностранные книги об английской и немецкой политике. И, конечно же, о политике Сталина, который тогда проводил массовые чистки политических врагов. Кроме того, „Национальное единение" активно выступало против коммунизма».

Так Фредрик Йенсен стал ярым антикоммунистом.

В 1938 году отец умер, и Йенсен поступил в контору, которая торговала больничным оборудованием. Вскоре его жизнь изменилась навсегда.

В правоте своих взглядов Йенсен убедился в 1939 году, когда Советский Союз напал на Финляндию. Советы — захватчики. И скоро война докатится до Норвегии.

Норвежские добровольцы

Добровольцы шли на фронт и сражались под немецким командованием. Первые из них завербовались в СС и воевали против Советского Союза в дивизии «Викинг». Там было около 300 норвежцев. Позже добровольцев прибавилось — это была провальная попытка собрать новую норвежскую армию. Норвежцы воевали главным образом на Восточном фронте и в Финляндии. Всего их было около 5 тысяч человек. Примерно 860 из них погибли.

Война пришла в Норвегию

Утром 9 апреля 1940 года над Осло завыли сирены. Мать разбудила 19-летнего Фредрика. Он подошел к окну и увидел немецкие самолеты.

По радио сказали, что немцы напали. Он встал и пошел к двери. Мать спросила, куда он. «Я в контору по делам. Все будет хорошо».

По дороге он увидел, как на площади Солли из грузовиков высаживаются немецкие солдаты. Они готовились занять кварталы вокруг стортинга.

В конторе начальник сказал, что идет война. Йенсен ответил, что пойдет служить в норвежскую армию. Но это только для виду. Планы у него были совсем другие.

Согласно приговору суда, Йенсен хранил билет в молодежном крыле «Национального единения» до октября 1940 года, а потом записался во «взрослую» партию, где состоял всю войну.

Солдат СС

На работе, где он продавал больничное оборудование, он познакомился с немцами. Это круто перевернуло жизнь Фредрика Йенсена. Ему предложили поступить в немецкий университет. Он согласился и заодно вступил в солдатский союз. Дело было в феврале 1941 года.

Это были войска СС.

Плакат добровольческого Норвежского легиона, который воевал на стороне нацистской Германии, в Музее сопротивления Норвегии, Осло

Старший научный сотрудник Центра изучения Холокоста Терье Эмберланн (Terje Emberland) сообщает, что к 1941 году СС прочно утвердились в Норвегии. В ходе вербовочных кампаний стало хорошо известно, что СС — это элита «политических войск» Германии.

Они боролись за создание расово чистой «Великой Германской империи». Главной своей мишенью пропаганда поначалу избрала «еврейскую плутократию» в Англии, а к началу восточной кампании переключилась на «жидобольшевиков».

Почетный профессор Стейн Угельвик Ларсен (Stein Ugelvik Larsen) считает, что вступавшие в СС зачастую не понимали, чем это чревато: «Они оказались в ловушке военной системы с абсолютным повиновением». Он считает, что добровольцы могли не знать всех последствий.

На учебе у немцев

Фредрика Йенсена отправили в Зенгейм в Эльзасе, где располагался учебный лагерь СС. Сперва предстояло подучить немецкий. Йенсен вспоминает марши и разучивание немецких военных песен. «Но оружия мы так и не увидели».

На этом обучение, по сути, прекратилось. А 22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз.

3 июля он постучался в дверь командира. Вызвался добровольцем на фронт. Хотел внести свой вклад в борьбу с коммунизмом.

Через несколько дней Йенсена отправили на фронт на грузовике. 10 июля он уже был в Варшаве. В дивизии «Рейх» он оказался единственным норвежцем. Ему предстояло принять участие в одном из важнейших сражений в мировой истории.

«Я понятия не имел, что со мной будет».

Сначала пришлось пройти курс молодого бойца. Стрелять он не умел. На интенсивную подготовку ушло две недели. Спустя почти три недели его с винтовкой в руках последним отправили в отряд.

6 августа он вступил в свой первый бой. Отряд шел через бесчисленные поля Восточного фронта. Дело было под Ельней, в 80 километрах к востоку от Смоленска. «Мы заехали на поле. Там и залегли — и мы, и русские. Бой развернулся прямо на поле». Когда убило пулеметчика, Йенсен занял его место.

Они брали города один за другим. Многие солдаты не дошли до Москвы. Как рассказывает Йенсен, русские перед боями уходили из деревень. Немцы тоже — ради мирных жителей, утверждает он. «С русскими было так: он стреляет в меня, а я в него. Невероятно. Но врагами мы никогда не были. На самом деле война — мерзость».

Но Йенсен так и не раскаялся, что записался добровольцем. По его словам, шло противостояние двух систем, а людей втянули в бессмысленную войну, и им пришлось за это расплачиваться.

Норвежский орденоносец

Ночью 4 декабря 1941 года Фредрик Йенсен очнулся под Москвой оттого, что изо рта хлестала кровь. «Я решил было, что все кончено, когда меня только ранило».

Но он выжил. Норвежец уполз к горящему дому, где его и нашли на следующее утро. Спросили: идти можешь? Оказалось, что может. Его погрузили в поезд и отправили в больницу в Тироль, где он пролежал три месяца. Все десятеро сослуживцев Йенсена с передовой погибли.

Йенсена ранило еще несколько раз. Отучившись на офицерских курсах в Австрии, в 1943 году он вернулся на фронт. Там он стал командиром отряда и руководил войсками в нескольких боях, а в разведке подорвался на мине. И снова вернулся. Командовал ротой и получил ряд наград.

После увольнительной в Норвегии он уехал в Австрию, хотя командование СС хотело оставить его дома. Под конец войны он снова записался добровольцем. Он хотел посмотреть, как далеко продвинулись американцы. Йенсена ранили в бедро, и, когда закончилась война, он лежал в госпитале в австрийском Целль-ам-Зе.

В концлагере

Фредрик Йенсен попал в плен к американцам и оказался в бывшем концентрационном лагере Дахау.

Он вспоминает встречу с американским тюремным надзирателем. Его обвинили в том, что он охранял немецкие концлагеря. Йенсен это отрицал — сказал, что записался на Восточный фронт и воевал там.

«Пусть сидят здесь, пока не сгниют», — ответил тюремный надзиратель.

После года в американской тюрьме он вернулся в Норвегию. Из-за долгого пребывания в американском плену и поскольку приговоры со временем становились все мягче, Йенсен отделался менее строгим наказанием, чем другие осужденные за измену. Его приговорили к 120 дням общественных работ. Кроме того, его лишили гражданских прав сроком на 10 лет — в том числе права голоса.

Фредрик Йенсен единственный из норвежцев получил золотой немецкий крест. Еще он награжден Железным крестом с серебряной пряжкой — пережил целых 37 рукопашных схваток в окопах. Он убежден, что поступил правильно, и считает, что сражался за Норвегию.

Что касается измены родине, то его службу под немецким командованием с лета 1941 года до конца войны сочли «порочащей».

Участие в военных преступлениях

Всего на передовой в немецких войсках служили около 3,6 тысяч норвежцев. 860 их них погибли.

Были случаи, когда норвежцы совершали военные преступления, но насколько геноцид, убийство евреев и мирных жителей — их рук дело?

Военный историк Кнут Флувиг Туресен (Knut Flovig Thoresen) считает, что лишь малую часть подразделений можно связать с военными преступлениями. Это же справедливо и для норвежцев на немецкой службе.

«Но есть улики и свидетельства, что первые бойцы дивизии «Викинг» были очевидцами либо сами участвовали в массовых убийствах (речь идет о нападении на Советский Союз в 1941 году, примечание NRK)». Об этом рассказывал фронтовик Олав Туфф (Olav Tuff), который тоже появился в документальном фильме о добровольцах (в 2013 году 91-летний Туфф первым из норвежцев признался в военных преступлениях на территории Украины — прим. перев.)

«Но большинство служили на Ленинградском фронте в Финляндии или в дивизии „Нордланд". Документально подтвердить участие этих подразделений в истреблении евреев или других массовых убийствах пока не удалось».

Поэтому, по мнению Флувига Туресена, большинство норвежских добровольцев назвать военными преступниками нельзя. Он говорит, что нет оснований сомневаться в правдивости бывших «фронтовиков», хотя некоторые, конечно, могли приукрасить свои рассказы. «Это очень по-человечески. Все мы так или иначе приукрашиваем свои истории — явно или подсознательно».

Он считает маловероятным, чтобы добровольцы по окончании Второй мировой войны систематически лгали.

Однако старший научный сотрудник Центра Холокоста Терье Эмберланн видит след кровавой резни, проходящий через всю Украину. «Мы видим, что этот след часто идет через места, где находились отряды с норвежцами».

При этом, по его словам, доказать участие отдельных норвежцев в массовых убийствах тяжело, но при разумных сомнениях установить их причастность к военным преступлениям все же можно.

Помимо прочего, «фронтовики» и сами рассказывали норвежским газетам о подобных инцидентах — пока не пришла цензура. Некоторые признавались в них на трибуналах после войны. По словам Эмберланна, военные преступления в первую очередь связаны с кампанией на востоке и частично на Балканах.

Но, добавляет он, норвежцы участвовали и в блокаде Ленинграда, в результате которой от голода умерли несколько миллионов человек.

Воевал за страну — осужден как предатель

Добровольцев судили за измену родине, когда правительство в изгнании из Лондона приняло новый закон с обратной силой. Но были ли они предателями? Сами фронтовики не сомневаются: нет, не были.

«Я воевал за Норвегию и боролся с коммунизмом», — говорит Фредрик Йенсен.

Сигурд Сёрли (Sigurd Sørlie) из Института оборонных исследований считает, что у норвежских «фронтовиков» была одна памятная черта: собственные преступления и преступления немецких отрядов, где они служили, они отрицали наотрез. Многие из них в оправдание приводили мотивы, которые после войны казались вполне законными — например, борьбу с коммунизмом и защиту Финляндии.

Исследователь Терье Эмберланн говорит, что на личном уровне мотивация была у всех разная и не всегда однозначная. Однако подавляющее большинство норвежских добровольцев роднило то, что они были членами «Национального единения» и, таким образом, разделяли нацистскую идеологию.

Историк Вегард Сетер (Vegard Sæther) подчеркивает, что добровольцы не были однородной группой. 16-летнего подростка, который под сильным влиянием окружения добровольно вступил в СС, судили точно так же, как и взрослого 27-летнего мужчину, который его убедил.

Он считает, что вопрос надо ставить так: кого предали «фронтовики»? «Они поступали так, как им говорили. В той среде смертельная опасность большевизма считалась непреложной истиной. И в этом смысле можно сказать, что они не предавали Норвегию — потому что были готовы пожертвовать собственными жизнями, чтобы ее защитить».

Профессор Стейн Угельвик Ларсен считает, что «фронтовики» обиделись не столько на наказание, сколько на клеймо предателей — по закону обратной силы. «Они считали, что сражаются за родину, а их назвали предателями».

Но при этом он считает, что некоторые их действия, несомненно, подпадают под определение государственной измены — например, вступление в СС. После этого они перешли под командование оккупационных сил.

Но называть кого-то предателем в современном языке значит немного другое. Это значит, что ты отвергаешь собственную страну и принимаешь другую. «Не верю, что это про них. Они же воевали за свою страну».

Исследователю Терье Эмберланну ситуация видится так: «По-своему они, конечно, могут сказать, что никакие они не предатели, потому что „воевали за Норвегию". Но они воевали за нацистскую Норвегию и таким образом предали либеральную демократию».

Угельвик Ларсен считает само собой разумеющимся, что «фронтовики» не раскаялись. Это ведь будет означать, что они воевали зря, а сами они — безнравственные люди.

Но, по словам Ларсена, некоторые добровольцы признавались, что «если бы знали, на что идут, они бы этого не сделали».

Фредрик Йенсен о своем выборе не пожалел. И предателем себя не считает. «Я ни за что бы не стал предателем. Норвегия была для меня всем. Но сейчас уже нет».

Фредрик Йенсен умер в 2011 году.

Сериал «Фронтовики» обсуждался на Совете по телерадиовещанию. Было решено, что на NRK правильно сделали, что показали его.

Ссылка

Неофициальный министр иностранных дел Квислинга Финн Стёрен (Finn Støren) с восторгом ухватился за план о колониях и вскоре отправился в Берлин, чтобы представить эту идею верхушке СС и всем прочим, кто, по его мнению, мог бы поспособствовать ее реализации. Одним из его сторонников был Улаф Ферманн (Olaf Fermann), которого многие годы считали представителем Квислинга в Германии. Он тоже занимался торговлей в Советском Союзе, где нажил целое состояние.

Гардарика

Министр пропаганды Гюдбранд Люнде (Gudbrand Lunde) впал в настоящую эйфорию от восторга, когда в сентябре 1941 года открывал «Норманнскую выставку» в Осло. Она должна была показать, «какой вклад норвежский народ внес в мировую культуру». «Гардарика» викингов в районе Киева была «хорошим примером способности норвежцев к образованию государств», как хвастался министр культуры партии «Национальное единение».

Впрочем, так называемая Гардарика находилась в свое время на Украине, а жаждущие прибыли лидеры «Национального единения» считали, что было бы лучше заполучить Северную Россию с Кольским полуостровом. Финн Стёрен и прочая верхушка «Национального единения» напоминали, что «Норвежский легион» — первое подразделение добровольцев СС — по плану должен был воевать в Финляндии. Стёрен исходил из того, что финны могли бы претендовать на ту же часть России как на свою территорию. Но, учитывая, что крупные силы норвежских эсэсовцев уже были размещены в стратегически важных местах, Финн Стёрен полагал, что финны будут сидеть тихо.

Норвежское дворянство

Шеф СС Генрих Гиммлер имел собственные планы относительно оккупированных территорий на востоке. По его жестоким планам, «необходимо» было сохранить лишь 25% населения Чехии, Словакии, Польши, Белоруссии и Украины в качестве «рабов» для занятия земледелием. Остальные 30 миллионов человек были не нужны, поэтому их следовало уничтожить.

По планам Гиммлера, руководить всем должна была СС, колонии никто никому выделять не собирался — ни Дании, ни Финляндии, ни Норвегии. Но восточные территории действительно предполагалось заселить чистыми в расовом отношении германцами, и норвежцы для этого прекрасно подходили. Чтобы управлять огромными хозяйствами, нужны были толковые крестьяне, а на бывших эсэсовцев-добровольцев была бы возложена миссия обеспечивать безопасность этих огромных территорий в военном отношении. Иными словами, норвежцы собирались стать дворянством и высшим классом, а все прочее население подвергалось бы грубой эксплуатации.

Норвежский капитан-эсэсовец Феликс Хартманн (Felix Hartmann) был назначен Гиммлером для разработки деталей и координации всех разнообразных инициатив, которые политики «Национального единения» предлагали немецкой нацистской верхушке, способной, по их мнению, им помочь.

Норвежская молодежь

Молодежь «Национального единения» была — в качестве подготовки — завербована для сельскохозяйственных работ на немецких хозяйствах к северу от Бреслау, в нынешней Польше. Они вернулись домой в шоке и рассказали о постоянном недоедании, жестоких крестьянах, которые ими командовали, и о примитивных условиях в целом. Уехали всего несколько сотен молодых норвежцев, но вся затея закончилась тем, что им было отказано в проезде по железной дороге через Швецию.

Рейхскомиссар Йозеф Тербовен постепенно довел до сведения руководителей «Национального единения», что о получении собственной колонии на севере России речи быть не может. Причину все могли и сами видеть на карте: немецких захватчиков довольно быстро остановили, а Кольский полуостров им не удалось захватить вообще. Но это никоим образом не означало, что нацистская Германия сдалась, подчеркивал представитель Гитлера в Норвегии. И сейчас речь зашла о том, чтобы найти будущих поселенцев для отправки в Белоруссию. Не могли бы норвежцы подумать о развитии там промышленности, а также добиться успехов в сельском хозяйстве?

Перспективы Виста

«В начале июня 1943 года министр „Национального единения" Алф Вист отправился с инспекционной поездкой в города и села на белорусских и прибалтийских территориях, где норвежцы могли бы себя испытать. Финн Стёрен и Хьелль Гундерсен (Kjell Erik Gundersen) тоже участвовали в поездке, и все трое стали строить большие планы о быстром переводе в Белоруссию норвежской консервной промышленности», — рассказывал Ула Карлссон (Ola Karlsson), который сейчас пишет книгу о «клубе виски с содовой» Виста — месте, где собирались члены «Национального единения», имеющие влияние и/или деньги.

Но пока трое путешественников на восток в июле 1943 года сидели в Осло и обсуждали с немцами, как заманить норвежских ремесленников и земледельцев на новые «норвежские» территории, фронт стал приближаться — и не успели они опомниться, как реалии войны положили конец амбициозным планам.

И хотя удача в войне была уже не совсем на стороне немцев, а территорий, пригодных для создания норвежской колонии, становилось все меньше, Видкун Квислинг пошел в 1943 году на создание государственной акционерной компании «Аустервег» («На восток»). Норвежское государство должно была захватить большие ценности, занимаясь активным империализмом по отношению к бывшему большому брату на востоке.

Современный империализм

«Видкун Квислинг и некоторые из его важнейших соратников использовали сагу о поселениях норвежских викингов на территории нынешней Украины как алиби для современного империализма, — констатирует Терье Эмберланд (Terje Emberland), старший научный сотрудник Центра Холокоста в Осло. — На самом деле Квислинга не волновали саги о викингах, хотя он — и его приспешники — охотно упоминали их в помпезных речах о Норвегии и норвежцах. В действительности речь шла не о чем ином, как примитивном и неприкрытом империализме».

Это действительно был грубый и неприкрытый империализм, говорит Терье Эмберланд. Он подробно осветил эту тему в своей книге «Норвегия Гиммлера».

Ссылка