Тут проблема в том, что поскольку хунта наступала пользуясь превосходством в силах и не обращая внимания на фланги вклинивалась в боевые порядки ополчения, то при переходе последних в контрнаступления, это вклинивания будут неизбежно становится котлами, что мы уже видели в ходе боев за Южный Котел, Миусинск и Красный Луч. При увеличении сил ополчения, текущая конфигурация фронта дает возможности не только беспрепятственного продвижения там где у хунты нет войск (как это произошло с прорывом ДРГ к КПП "Успенка"), но и для атак подсекающих многочисленные выступы и вклинивания, что учитывая низкое качество пехоты хунты, чревато новыми поражениями. Поэтому вполне естественно, что видя текущую тенденцию в развитии боевых действий, и у хунты начинает расти понимание, что летом это не закончится и впереди осенняя и весьма вероятна зимняя кампания, которую лучше встретить не в чистом поле с перехваченными коммуникациями, а в обороне на хорошо оборудованных позициях с опорой на крупные населенные пункты. В случае окончательной неудачи под Донецком, хунту рано или поздно начнут теснить, как южнее Донецка, так и к северу от Луганска. Описанная линия Славянск-Мариуполь, это так сказать, вариант про запас, так как политическое руководство хунты все еще не теряет надежды добиться успеха в августе, но с военной точки зрения, это уже маловероятно. Сейчас, шутка ли, уже 21 августа. Генеральное наступление с целью уничтожения Новороссии началось 1 июля. Да, были заняты несколько важных городов и часть территории ДНР. Но при этом были понесены огромные потери в людях и технике, ни одна из стратегических целей не была достигнута. И это с учетом того, что хунта многократно превосходила силы ополчения в людях и технике, не говоря уже об авиации. Тем не менее, ополчение ДНР и ЛНР в целом успешно проводит стратегическую оборонительную операцию против отмобилизованной регулярной армии и в последние 3-4 дня все чаще переходит к контратакам.

В целом меня тенденции последних дней откровенно радуют, хотя полностью кризис ещё не преодолён.

Протестующие в американском городе Фергюсоне уверяют, что действия полиции были беспричинными. Со своей стороны губернатор штата Миссури Никсон так обосновал ввод Национальной гвардии в Фергюсон: "День надежды, молитв и мирных протестов был омрачен насильственными преступными деяниями организованной и растущей группы лиц, многие из которых не из этого города и не из этого штата".

В подобных заявлениях игнорируются природа, масштаб и истоки проблемы. "Если 18-летнего юношу застрелили среди бела дня за то, что он шел посреди улицы с поднятыми руками, а власти штата спешно вывезли его убийцу из города, то жителям Фергюсона, очевидно, уже грозила "опасность" со стороны тех, кто готов совершать "предумышленные преступные деяния", - комментирует автор. - Те, кто сейчас призывает к порядку и законности, должны осознать, что порядка нет оттого, что люди с полицейскими значками творят беззаконие".

Янг признаёт: Фергюсон был оккупированным городом, где "большинство населения - чернокожие, а все властные структуры укомплектованы белыми.  Фергюсон представляет собой симптом американского общества, в котором последнее слово остается за белыми."

Sueddeutsche Zeitung. Николас Рихтер.

"Американский президент знает, как чувствует себя чернокожее население в Америке, - как белые закрываются у себя в машинах, когда к ним подходят чернокожие, как пожилые женщины прижимают к себе сумочку, если приходится ехать в лифте с афроамериканцем, как белые зачастую начинают паниковать при встрече с чернокожими парнями, одетыми в куртки с капюшонами. Поэтому, когда пять лет назад новым президентом стал Барак Обама, чернокожие американцы неистово радовались: оптимисты полагали, что отныне настанет эра пострасовой Америки. Однако недавние события в штате Миссури показали, что эта теория оказалась грезами".

С точки зрения местных жителей, "убийство Майкла Брауна является самым ужасным симптомом нездоровья городка, где четыре десятка белых полицейских контролируют преимущественно черное население, практикуя издевательское, неуважительное отношение". Фергюсон представляет собой "симптом американского общества, в котором последнее слово остается за белыми".

Для Обамы главное - "развеять подозрения, что его цвет кожи делает его предвзятым". Он видит себя не в качестве президента чернокожих американцев, в качестве первого чернокожего президента США. Еще во время первой предвыборной кампании Обама критиковал афроамериканцев за то, что они сидят по домам и довольствуются посредственным успехом в жизни.