Да, так что там творог в пачках?
- Вас мама с детства не приучила спрашивать, - бабушка-кухарка хлопнула дверью холодильника несколько раз подряд, но творог не появлялся.
- Вот когда вы перестанете лазить в моих сумках и воровать мои вещи, тогда я перестану есть творог, - Света тыкала тоненьким пальчиком в воздух четко в проекции бабкиного пятачка, попадая в такт своей гневной речи.
- На воре-то и шапка горит, - хрюкнула Пятачок, просияв улыбкой застигнутого врасплох ребенка. - У вас пропадают вещи! Бессовестна-я-а! Вот этот срач вы кому оставили? Вот здесь, вот здесь? - Пятачок сложила копытца на животе и стояла в центре маленькой кухоньки, так что было совершенно непонятно, какие именно участки срача имеются в виду. Поняв, что Светка ушла в свою половину, Пятачок покатилась за нею. Отжав рыльцем дверь, Пятачок протиснулась следом вся.
- Светла Михална, зачем вы взяли творог, приготовленный Саше?
- Там две тарелки стояли, - ответила Светка, погрузившись по плечи в одну из своих разграбленных сумок.
- Правильно, одна для меня, другая для Саши, - Пятачок говорила громко, прямо над ухом сидящей на полу Алианы, но Алиана смотрелась в зеркальце косметички, то есть была абсолютно глуха к происходящему. - Там еще две пачки творога лежали! Вы когда научиться спрашивать брать? - вот мы и дошли до места, где начался пересказ.
- Когда вы научитесь стучать! - с этими словами Светка жестом направила бабку Пятачок к двери и громко захлопнула дверь за фиолетовым халатиком в беленький цветочек.
- Не зря Саша сказал, что вы такая! Ненасытная утроба! - с этими словами Пятачок потерла копытце о копытце вместо омовения, привычно обтерла их о свой монолитный зад для пущей гигиены и отправилась к холодильнику. Как говорится, "тиха украинская ночь, а сало нужно перепрятать..."

- Я купила укроп, чтобы обед готовить, прихожу - она укроп уже порезала и спрятала! - бабка многословно пересказывала события великовозрастному балбесу Масленице, своему сыну кухаркиного происхождения, но высоких дворянских амбиций. Кухарка Пятачок переоделась из домашнего повседневного в домашнее парадное. Ярко-розовые штанишки туго обтягивали окорока, а белая кружевная безрукавка выгодно демонстрировало мясо, свисающее с плеч до локтей дряблыми полуволнами.
Масленица слушал мамашу вполуха, поскольку его нос пропускал кислород только в половинной дозировке, и парные органы Масленицыного тела работали по одному, по очереди. Блин его лица шустро катался то над столом, то над кухонным гарнитуром в поисках съестного; руки шарили повсюду, перебирая тарелки и куски.
Масленица нашел еду, уселся, и блин его лица завис над столом, ритмично расширяясь до эллипса и сжимаясь до круга в такт жеванию.
- Ты рыбку пожарила? - зачем-то спросил Сашка Масленица, втягивая в рот рыбий хвост.
- Да, - скромно ответила Пятачок, очищая картофельные клубни ножиком. - Хотела творогом тебя накормить, к рыбке, а она его съела!
Масленица сожалеюще прихрюкнул - рыбка без творога и укропа была жалким подобием эпикурейского наслаждения.
- Чай, не свиньи, съедим и так! - утешил себя Масленица, продолжая громко сопеть, втягивая свои законные пятьдесят процентов кислородной нормы.

В башенке для семейных бушевал здоровенный рыцарь Бо Добрый. Русская жена - страшное наказание для рубаки, воспитанного в тевтонских традициях. "Хороши русские фройляйн, красивы и сладки, но pizdets razdolbajki!" - так предупреждал юнца сам Великий магистр Ульрих. Значение этих слов Богдан Добрый постиг не сразу, а только обручившись с миловидной и щекастенькой Мариной. Сладость и красоту Бо привычно изведал практически сразу и во всех аспектах, но раздолбайство Марины стало ему бросаться в глаза только через недельку, когда первая сладость схлынула, а гормоны перестали давить на мозг, имея постоянный естественный выход.
- Марина, твои чемпионаты по прыжкам через костер вычеркивают нашу обычную жизнь! Марина, ты потом читаешь все берестяные грамоты, что тебе приносят - на это уходит все время, которое могло бы быть нашим! Кроме того, женскую обязанность мести пол и готовить еду никто не отменял!
Марина глупо улыбалась и задавала вопросы невпопад, поскольку про себя решала извечную задачу по оптимизации семейной жизни: сколько раз и чем нужно его кормить, чтобы он хотел ровно столько и тогда, когда хочет Марина, а на разборки по поводу уборок и стирок у него сил не оставалось? Решение уже брезжило, только бы успеть закончить опыты и вычисления до того момента, когда у Бо кончится терпение, и он проявит те ужасные качества, за которые изувеченные им, но случайно выжившие враги прозвали его Добрым.

Пятачок в розовых штанишках и той же безрукавке с кружавчиками встретила сына у порога.
- С днем рожденья те-бя, с днем рожденья те-бя! - ласково пропела бабка, протягивая ребенку картонную сумочку. - Это одевай сразу!
- Спасибо, - пропел в ответ бескислородный отпрыск, - ой, спасибо! А что это? Ой, футболочка!
Масленица зашуршал целлофаном и вытащил розовое нечто, гармонирующее цветом с материнскими розовыми брюками. Сватья и невестка должны видеть, кто тут случайные попутчики, а кто - банда в розовом. Конечно, Масленица переоделся.

Дверь городского замка распахнулась. Все истинные наездники несколько кривоноги, и в этом смысле вошедший точно был наездником. Шаги по твердой земле давались ему трудно, он широко расставлял ноги, будто его седалище было нещадно натерто неправильным седлом.
- А где Либерж? - гонец с огромным букетом переводил взгляд с краснолицего едока на Либерж и обратно.
Краснорожий оруженосец даже перестал жевать, застыв за столом.
- Где Либерж? - повторил гонец, склоняясь к тому, что это Краснорожий.
Краснорожий поспешно кивнул на Либерж.
Гонец свернул к Либерж, лежавшей на широкой кровати в полном облачении.
- Привет! Не мешаю? Это  себе! - гонец сильно пришепетывал и говорил достаточно сбивчиво, с паузами на вдохи. - Я как бы хотел тебе сделать знак внимания. Вот. Это все вылилось в этот скромный букетик роз. Это себе, держи!
Краснорожий нервно закинул в рот несколько ложек еды и стал жевать. Лицо его свело.
Либерж уже сидела. Она протянула руку и приняла тяжелое полушарие букета:
- Спасибо!
- Как жись-то?
- У меня?
- Да. Как дела?
- Ну, так, вкратце не расскажешь!
- Какая-то ты такая... грустная! - посетитель лишился букета, а потому не знал, куда ему деть руки. Он то одергивал одежду, то одной рукой придерживал другую за локоть.
- Ну, не весёлая, - легко призналась Либерж.
- Может быть, я, как бы, что-то приятное тебе сделать могу? Что-то веселое-позитивное-приятное? - блондину было тяжело без лошади, но Либерж было тяжелее.
- Вряд ли! Честно, вряд ли! За букет спасибо!
- Щас как бы что у тебя? - продолжил кавалерист. - Вы как бы в паре с Красномордым?
Краснорожий оруженосец молча жрал, сначала откусывая от большого куска, а потом досылая большой кусок вслед за откушенным, отчего глаза Краснорожего лезли буквально на узенький лоб.
- Через неделю будет ясно, - молвила любезная дама. - Тебя как зовут, кавалерист?
- Вова, - ответил застенчивый блондин.
- А меня ты уже знаешь, - Либерж с удовольствием включилась в театр абсурда.
- Да, конечно, знаю! Видел тебя! Ты и милая, и красивая девушка! Ты и талантливая, в тебе еще много талантов... Всяких разных!
Краснокожий понял, что не может прожевать всё то, что запихнул в рот, и решил проглотить так, не жуя.
Кавалерист с облегчением получил отказ Либерж от свиданий, пожелал всем доброго вечера и приятного аппетита и поспешно вышел, чтобы не видеть синеющего багрянца на деревянной физиономии полузадохнувшегося оруженосца.

День рождения Масленицы отмечали под покровом ночи. Это был всего лишь повод поразвлечься и покуражиться. Рыцарь Никита переоделся простолюдином, чтобы управлять праздником, не роняя родовой чести. Он смешно пародировал акцент того места, откуда прибыли в замок Сашка Масленица и бабка-кухарка Пятачок. Супруги Масленицы и её белокурой матери на празднике не было по причинам семейной распри, и рыцари решили оттянуться по полной программе. После пары символических тостов через ворота провели проститутку и велели сплясать зажигательный танец на сидящем Масленице. В самом начале, когда была обнажена только проституткина спина, бабка Пятачок ушла в господский дом. Сынок забеспокоился, захрюкал под гибким женским телом, и стал умолять господина рыцаря вернуть мамашу.
- Сиди спокойно, ее сюда вернут голоса! - отозвался рыцарь, любуясь голой брюнеткой, как сытый кот любуется упитанной и лоснящейся мышкой.
Голоса действительно вернули кухарку Пятачок, причем в копытцах она сжимала по помидору. Налетев на нимфу с криком "Он женатый человек, иди отсюда!", бабка стала втирать овощи в голую грудь нимфы. Нимфа удивилась, но сопротивляться не стала. Бабку увела беременная кастелянша, которой тоже была обидна неприкрытая красота приглашенной проститутки, а Масленица покатился мячиком вслед за кухаркой, причитая на ходу: "Спасибо, мама, ты обосрала мне праздник!"
- Ты еще не развелся, ты еще не отжал у них халявную квартиру от Невидимого Сюзерена, да пошлет тебе Господь хотя бы глоток кислорода, ну, хоть иногда! - отвечала бабка-мать, горько поджимая губы.
Когда Сашка Масленица вернулся за стол, позвали следующую проститутку, уже мулатку, выкрашенную в золотую блондинку.
- О, Либерж! - мечтательно проговорил один из знатных.
Масленица обиженно отказался принять следующий танец, опасаясь расчетливой матери, и его стул с удовольствием занял переодетый Никита. Пока Никита наслаждался танцем голой девицы, Масленица вертел во все стороны круглой головой, напоминая сову-мутанта в перьях с черным принтом.

Бабка все еще была полна энергии, но эта энергия стремительно улетучилась, когда вернулась сноха и сватья. Они вручили старенькой кухарке внука-грудничка, и уже через пять минут Пятачок захлюпала носом и заявила, что ее постигла африканская лихорадка, не иначе, и внука срочно нужно спасти от неминуемого заражения. На призывы не откликнулся никто. Почти никто.
- А ты дыши в сторону, мама, - мстительно прогундел Масленица. - Это тебе в самый раз - за сломанный кайф!
Страшно подумать, что бы ещё сказал Масленица своей самоотверженной матери-вешанке, если бы в его мозг поступало не пятьдесят, а хотя бы пятьдесят восемь процентов кислорода...

Аминь