Колесников приложил руку к знаменитым роликам-расследованиям Навального. Еще весной он работал в ФБК монтажером, пока не понял, что хочет немного отдохнуть от постоянной тревоги.
В 2019 году у Колесникова прошел обыск по делу об отмывании денег в фонде. Следователи изъяли у него 2 млн рублей наличными, оставшиеся от продажи квартиры. Деньги вернуть не удалось."Когда домой в Москве возвращался, я старался каждый день разными маршрутами передвигаться, вздрагивал от каждого громкого звука в доме, пристально смотрел на припаркованные машины у дома, подозрительных людей", - вспоминает Колесников. По его словам, он не чувствовал себя спокойно даже дома.
Поэтому он уехал - сначала надеялся, что только на несколько месяцев, чтобы поработать удаленно.
Но уже за границей Колесников узнал о требовании прокуратуры признать ФБК экстремистской организацией. И понял, что временная эмиграция становится постоянной, а из фонда пришла пора увольняться.Самым болезненным для него было оставить в России четырехлетнюю дочку. Она живет с бывшей женой, и в обозримом будущем увидеться с ребенком он не сможет.
Зато Колесников нашел новую работу - говорит, что она интереснее предыдущей и более творческая. Он будет продюсировать видео, а не просто монтировать. На работу его взяли в связанную с политикой организацию (ее название Колесников не готов афишировать), так что ему не пришлось объясняться за работу у Навального.
Подобные истории корреспонденту Би-би-си рассказывали и другие сотрудники структур Навального. Но не всем из них повезло так же, как Колесникову.
Этой весной прежняя ведущая канала "Навальный Live" в YouTube Елизавета Любавина уехала за границу с молодым человеком Артемом Маневичем (пара познакомилась в редакции канала). Несколько месяцев они живут в Грузии. Сначала просто отдыхали от жизни в России, потом начали искать удаленную работу. Но деньги заканчиваются, а работа все не находится.Они тоже уехали из России накануне признания ФБК экстремистской организацией. После январских митингов в защиту заключенного под стражу Навального на его сотрудников оказывалось давление, многие из них оказались под следствием.
В последние месяцы работы Любавина, по ее словам, чувствовала эмоциональное выгорание, и после отъезда из России ее "не отпустило": "Когда ты внутри ситуации, ты как-то живешь. Надо работать - работаешь. А когда сидишь за границей и читаешь новости, они острее воспринимаются на контрасте с той нормальной жизнью, которую видишь за окном. Каждый раз, когда открываешь интернет, открываешь портал в ад"."Когда ты на войне, переживать некогда и небезопасно, - рассказала Би-би-си психолог Mental Health Center Мария Звегинцева. - Включается шоковая реакция, которая отключает чувствительность, все ресурсы организма направлены на выживание. Но эмоции никуда не деваются, а как бы консервируются и выходят наружу, когда оказываешься в безопасности".
Схожие чувства испытывает бывшая коллега Любавиной по "Навальный Live" Александра Шапалина: "Ты живешь в чудесном месте и каждый день читаешь, как в России сажают людей, блогеров - всех".
В феврале после 36-часового задержания и допросов она отсиделась пару дней у родственников и зашла к родителям увидеться напоследок. Шапалина не сказала, что уезжает. "Но, мне кажется, они чувствовали, что мы некоторое время не увидимся, и очень грустно на меня смотрели", - вспоминает она.
Девушка вернулась домой посреди ночи, чтобы избежать обыска. Затем собрала чемодан, поехала в аэропорт и улетела первым рейсом в Стамбул. Оттуда перебралась в Одессу.
Теперь в этот самый чемодан помещается вся ее жизнь. Они с молодым человеком путешествуют, то и дело переезжая из одной открытой страны в другую, поэтому обрастать вещами им нельзя.Сначала Шапалина работала на ФБК удаленно, но после присвоения фонду экстремистского статуса уволилась. Она решила не рисковать из-за возможного давления на ее родственников, как в случае отца директора ФБК Ивана Жданова.К тому же Шапалина чувствовала изнеможение от своей работы: "Свою работу я безумно люблю и очень скучаю, но я поняла, что упускаю прекрасные вещи в мире, потому что мир состоит не только из репрессий и ужасов. А эта работа не предполагает разделения на рабочее и личное пространство и занимает все твое существо".
Как обустроить жизнь теперь, она пока не знает: "Я не чувствую себя в изгнании, я люблю путешествовать. Но в какой-то момент надо будет остановиться, и это непонятно: как где-то остаться, где искать постоянную работу".
Анастасия Панченко была координатором краснодарского штаба Навального до самого закрытия. Теперь она за границей с молодым человеком и двумя котами - тоже по причинам безопасности для себя и родственников.
"Я стала спать спокойно только после того, как ты границу пересекла", - написала Панченко ее мама.
Как и остальным, Панченко было тяжело расставаться с коллегами и волонтерами, которых она собирала "по крупинкам". Без нее им тяжелее организовать наблюдение на выборах.
"Почему нас было так много на наблюдении и на акциях? У нас были очень большие соцсети, централизованные", - объясняет Панченко. Соцсети штабов пришлось "заморозить" или удалить.
Бывший координатор штаба в Тамбове Диана Рудакова, наоборот, уверена, что усилия штаба и волонтеров были не напрасны.
"Люди, которые нас поддерживали, не испарились. Если сейчас кто-то рискнет организовывать хоть какие-то митинги, это прямой путь в СИЗО. Но я уверена, что нельзя заставить людей любить Путина, напугав их. Недовольство в любом случае выльется во что-то: в "Умное голосование", в наблюдение на выборах", - считает она.
Рудакова сейчас "в безопасном месте": за границей или в России, она не раскрывает. После закрытия штаба активистка покинула дом и привычную жизнь, оказалась в разлуке с мужем. Но они надеются на воссоединение.
