Выстрел наповал

Хэм был прочно женат на Паулин Пфайфер – богатой и холеной фотомодели Vogue, отбившей в свое время Эрнеста у его первой жены, Элизабет Хедли. Хемингуэю было под сорок, он уже имел несколько опубликованных романов, двух сыновей, богатый разноплановый любовный опыт и интересную привычку размашисто влюбляться с последующим перечеркиванием стабильных отношений.
Всю ту памятную ночь в "Неряхе Джо" Хэм и Марта обсуждали гражданскую войну, разразившуюся в Испании, соотношение политических сил и личное отношение к этим событиям. Единение душ завершилось спонтанной упаковкой чемоданов и совместным отъездом в "горячие точки" кровоточащей Испании. В кармане было 50 долларов, а в душе – страстное желание писать и жить. Конечно, вместе.
В Испании Хемингуэй и Геллхорн с головой погрузились в любовь и репортажи. Причем Марта явно выигрывала в писательском таланте… А в стойкости – не уступала. Она не дрожала под пулями, шла напролом и никогда не жаловалась, хотя было на что: отсутствие воды, длительные переходы в горах, короткий сон под жестким брезентом военных грузовиков или прямо на земле. Хэм восхищался этим совершенным сплавом – женская привлекательность, помноженная на мужской авантюризм.

Война и мир

После двух напряженных военных лет, в 1939 году Эрнест развелся с Паулин и отбыл вместе с Мартой на Кубу. Там они купили поместье Финка-Вихия с домом-башней и попробовали зажить счастливо. Хемингуэй писал романы ("По ком звонит колокол" – произведение, вдохновленное Мартой и ей с благодарностью посвященное), рыбачил и охотился на своем баркасе за немецкими подводными лодками. А Марта…
Этот орешек оказался Эрнесту не по зубам. Она превзошла писателя в стремлении к непредсказуемой, опасной жизни. Война манила Марту, как море парус, и Хемингуэй ни просьбами, ни угрозами, ни скандалами не мог удержать ее под крышей своей башни. Геллхорн срывалась по первому зову заказчиков и мчалась – в Нормандию, в Израиль, во Вьетнам, в концлагеря Дахау, предвкушая рискованные интервью и непростые встречи. Она жила опасностью, а Хемингуэй… Он ревел от ярости!
Ни он, ни она не отказывали себе в любовных связях. Хотя Марта признавалась, что "не находила ничего приятного в сексе", а Эрнест, вопреки тщательно подогреваемому образу мачо, искренне считал, что плотские утехи без влюбленности – ничто.

Затяжные бои

Все чаще случались командировки Марты. Но и когда она жила на Кубе, взаимное раздражение не испарялось. К Хэму частенько приезжали ватаги приятелей и грязными-пьяными устраивали гуляния в бассейне, плавно перемещаясь в дом. Ценившую чистоту (особенно после военных походов!) Марту такое дружеское веселье сильно выводило из себя. А Эрнеста раздражала ее маниакальная амбициозность, нежелание заботиться о нем, как полагалось бы супруге, да и вообще его съедала ревность – жизнь Марты охранялась от него, как от чужака.
Одним из "умений" Хемингуэя был его "дар" попадать в аварии. Однажды он хорошо впечатался в цистерну с водой. Жена обнаружила его на больничной койке с перебинтованной головой и… долго хохотала – так был потешен бородатый, злой и беспомощный Эрнест. "На войне себя так не ведут," – отсмеявшись, заявила писателю подруга дней суровых и умчалась наблюдать Европу, угодившую в лапы Второй Мировой войны.
Удар такой силы не мог не проломить трещину в их браке. Вдогонку Марте Эрнест послал короткое письмо: "Или ты корреспондент на этой войне, или женщина в моей постели…"
Ничья постель не могла заменить Марте настоящей баталии. Она не вернулась.

Прощай, оружие!

Что было дальше? Хемингуэй женился на Мэри Уэлш и коротал с ней век до своего самоубийства. А Марта… "Я была писателем прежде, чем встретила его, и я была писателем в течение 45 лет после того. Почему я должна быть всего лишь сноской к чьей-то жизни?"
Увы. Хоть она и была занесена в пятерку журналистов, оказавших наибольшее влияние на развитие американского общества в XX веке, а ее лицо появилось на почтовых марках, Марта Геллхорн так и осталась для широкой общественности "третей женой Хемингуэя" и его личной войной.