Конечно, это все более чем удивительно, потому что переговорный процесс в последнее время интенсифицировался и, как считали до сих пор, шел по нарастающей и требовал снятия старых санкций, но никак не введения новых. Поэтому здесь возникают вопросы о серьезности намерений партнеров Ирана по пятерке.
— Переговоры должны закончиться 24 ноября?
— Да. Но последним раундом должны были стать переговоры в Вене с 16 по 20 июля сего года. Говорили, что это окончательная линия, за которой последует урегулирование иранской ядерной проблемы. Но дедлайна не произошло. Опять все откладывается до 24 ноября, выставляются новые претензии, которые уже даже не связаны с иранской ядерной программой, вообще с оборонной промышленностью. В частности, программа ракетостроения никак не коррелируется с ядерной программой. Поэтому возникает вопрос: зачем вообще нужны эти переговоры?
— Может быть, новые санкции и условия — просто крапленые карты, чтобы больше нажать на Иран, вынудить его к большим уступкам?
— Но эти компании не столь существенны для иранской экономики. Иран достаточно пострадал от санкций, но уже приспособился к жизни под санкциями. Конечно, они нанесли большой ущерб иранской экономике: нефтяной экспорт Ирана сократился на 30 процентов. Однако Иран научился жить под санкциями. Я не думаю, что введение новых санкций может обрушить иранскую экономику окончательно.
— Какова ситуация в Иране после смены руководства? И возможно ли, что действия США объясняются внутриполитической борьбой?
— Ожидания, которые возлагались на Хассана Рухани, были довольно-таки завышенными изначально. Рухани обещал вывести Иран из международной изоляции, снять санкции, сделать Иран полноправным игроком мировой политики. Но чем дольше затягивается переговорный процесс, тем меньше становится рейтинг Рухани. Консервативные элементы в иранском истеблишменте критикуют его излишнюю уступчивость на переговорах. Иранские уступки не сопровождаются ответными шагами Запада по снятию тех или иных санкций. Вообще, по их мнению, переговорный процесс зашел в тупик, и нечего его продолжать. Рухани в конце июля, отвечая на вопросы своих оппонентов, сказал, что "мы посылаем в ад тех наших противников, которые не верят в наш внешнеполитический курс". Конечно, этим воспользовались его противники (прежде всего, спикер меджлиса Али Лариджани, как выразитель интересов консервативной фракции, и ряд аятол), которые заявили, что "даже шах не посылал своих врагов в ад, а высылал их из страны". Безусловно, это несколько подрывает позиции Хассана Рухани. Подковерная борьба в Иране не всегда видна внешнему наблюдателю. Тем не менее недавно был отправлен в отставку министр науки и технологий — человек из команды Рухани. Конечно, консерваторы и неоконсерваторы, сторонники бывшего президента Ахмадинеджата пользуются ситуацией, чтобы восстановить утраченные позиции.
Внутриполитическая ситуация в Соединенных Штатах Америки, конечно, влияет на внешний курс. В американском истеблишменте идет борьба вокруг иранской проблемы Весьма возможно, что Обама хочет повысить рейтинг демократической партии в преддверии выборов в конгресс США. Но в американской элите и экспертном сообществе разные есть точки зрения на вопросы урегулирования отношений с Ираном. И не всегда, кстати, республиканцы являются большими ястребами здесь, чем демократы. Например, бывший помощник Рейгана по национальной безопасности Александр Хейк больше всего лоббировал в конце 90-х - начале 2000-х годов нормализацию отношений с Ираном. У клана Рокфелеров тоже есть большие интересы на иранской площадке. Они тоже лоббируют нормализацию отношений с Ираном. Здесь не все так однозначно. Как ни странно, застрельщиком разрядки с Ираном были американские силовики.
Но, по-моему, проблема лежит гораздо глубже. Если США пойдут на существенную нормализацию отношений с Ираном, они тем самым испортят свои отношения со старыми стратегическими партнерами — Израилем и Саудовской Аравией. Есть ли у Вашингтона готовность развернуться на 180 градусов и резко испортить отношения со старыми союзниками? Я думаю, что нет. В Вашингтоне явно этого боятся. Если Саудовская Аравия окончательно уйдет из-под американского контроля, могут быть самые непредсказуемые последствия. В том числе, обрушение той архитектуры безопасности в Персидском заливе, которую американцы выстраивали в течение 30 лет. Может быть экспансия такферистов и джихадистов тоже с последствиями совершенно непредсказуемыми.
Так или иначе Персидский залив американцы стараются держать под контролем до сих пор. Там военно-морской флот США, военные базы в Бахрейне, Катаре, в Кувейте больше всего. Саудовская Аравия говорит, что закрыты базы, но никто проконтролировать этого не может, естественно. США боятся оставить без контроля Персидский залив. Здесь проходят важные коммуникации, коридоры транспортировки нефти, в том числе в Европу и в Китай.
— Как китайцы ко всему этому относятся?
— Китайская политика на Ближнем Востоке, как и везде, достаточно загадочна. На мой взгляд, Китай старается поддерживать хорошие отношения со всеми основными акторами ближневосточной политики. С Ираном — прекрасные торговые взаимоотношения, оборот перевалил там за 50 миллиардов долларов. Саудовская Аравия вышла на первое место по экспорту нефти в Китай. Различные совместные проекты обсуждаются — от нефтеперерабатывающих заводов до линии скоростных железных дорог в Саудовской Аравии, которые Китай собирается строить. Китай поставляет значительную долю вооружения саудовской армии. С Израилем у Китая тоже очень неплохие отношения, идет сотрудничество на уровне ВПК. Китай сейчас наращивает свой экономический вес на Ближнем Востоке, но старается не залезать очень глубоко в ближневосточную политику. Возможно, через пять-десять лет придет момент, когда китайцы начнут там играть и политическую роль.
— А Россия как-то себя проявляет?
— К сожалению, Россия не делает ничего. Мы вообще не то что неконструктивно, я бы сказал, просто глупо вели себя в период санкций. Надо было прийти и занять все, пока иранцы сами выкинули европейцев. Безусловно, не было политической воли. но и российский бизнес не очень-то стремился в Иран. Иранцы — очень сложные партнеры в торгово-экономической сфере, тем не менее, опыт таких стран, как Китай, Турция, показывает, что можно с ними работать.
— У Ирана под боком нестабильный Ирак и другие конфликты. Там землетрясения регулярно происходят. А люди живут нормально, красиво…
— Не только живут нормально, но Тегеран хорошеет год от года. Особенно при новом мэре города, в течение последних пяти-шести лет Тегеран изменился к лучшему. Появились новые большие парковые зоны, ведется интенсивное строительство. Я тоже был очень удивлен, начал задавать вопросы: "Вы находитесь под санкциями. Откуда же деньги на строительство?" Мне говорят: "На самом деле, санкции оказали в какой-то мере благотворное влияние". Утечка, отток капиталов уменьшился в разы, многие иранские предприниматели стали вкладывать деньги внутри страны, в том числе в строительство.
— А Иран решил свою внешнеторговую проблему?
— Да, если это стратегические товары, которые нужны для иранской промышленности, для развития иранской промышленности здесь проблем очень мало. На ряд товаров, как мера защиты от санкций, были введены очень большие ввозные пошлины.
Беседовал Саид Гафуров
