Превращение "Челябинского металлургического завода" в корпорацию "Мечел" шло параллельно с ростом кредиторской задолженности компании. В 2001 г. Игорь Зюзин, на тот момент владевший компанией "Южный Кузбасс", купил контрольный пакет акций "Мечела" за $133 млн и начал наращивать обороты. Сейчас "Мечел" включает в себя 22 разноотраслевых предприятия: металлургических, транспортных, добывающих… Компания скупала активы, но без большого шума, очаги недовольства вспыхивали лишь в отдельных регионах. Впервые проблемы "Мечела" попали в федеральную повестку в 2008 г. после угрозы президента Владимира Путина "вызвать доктора" для Игоря Зюзина: собственник компании не явился на совещание, где президент с руководителями метпредприятий обсуждал ключевые проблемы отрасли.
"Собственника и руководителя "Мечела" Игоря Владимировича Зюзина мы пригласили на совещание, но он вдруг заболел. А меж тем в первом квартале его компания продавала сырье за границу по ценам в два раза ниже рыночных. А маржа где, в виде налогов?" - спросил Путин, обратив внимание ФАС и правоохранителей на "Мечел".
Впервые котировки акций компании упали на рекордные 39%, стоимость компании к концу 2011 г. снизилась больше, чем на 50%.
"Это существенно отразилось на стоимости компании и на положении самого Зюзина. Его состояние измерялось уже не миллиардами, а миллионами долларов, а "Мечел" подешевел с $23 млрд до $850 млн. Тогда же начался рост кредитов, которые компании были необходимы для поддержания работы десятков предприятий: "Ижсталь", Московский коксогазовый завод, "Якутуголь", Южно-Кузбасская ГРЭС, "Кузбасэнергосбыт", Уватское месторождение кварцитовых руд и другие. Экспансия достигала такой скорости, что за год "Мечел" мог скупить шесть-семь активов, в их числе зарубежные. Деньги на покупку компаний Зюзин брал у банков, но не все новые активы были прибыльные, поэтому требовались вложения в модернизацию мощностей. Это не всегда делалось. В итоге "Мечел" гнался не за качеством – рентабельностью предприятий группы, а только за их количеством", - рассказал Накануне.RU старший аналитик агентства "Road research" Кирилл Антонов.
Однако Зюзин кредитовался в западных банках, в крупнейшие российские финансовые группы – Сбербанк, Газпромбанк и ВТБ – он пришел после кризиса 2008г., когда стоимость залоговых акций компании резко снизилась. Несмотря на финансовый кризис, управленец продолжил инвестировать в покупку новых активов, что и привело к колоссальным долгам: госкомпаниям "Мечел" должен $5,5 млрд, а чистый долг группы около $8 млрд.
Вопрос спасения компании обсуждался в кабинетах правительства с весны. Два основных варианта: передача акций компании основным кредиторам или конвертация долга компании в акции, в результате чего Игорь Зюзин отойдет от управления, снизив свою долю в компании до 5%. Несмотря на критическое положение, "Мечел" умудряется торговаться. Как сообщали СМИ, гендиректор компании Олег Коржов предложил банкам рассмотреть вариант реструктуризации задолженности: списать неустойки за несвоевременное погашение долга, установить по всем кредитам пониженную ставку рефинансирования, позволить начать выплату по телу долга через 5-7 лет, а в ближайшие годы платить только половину процентов. В соответствии с планом Игорь Зюзин остается у руля компании.
Банки восприняли предложение холодно, тогда Коржов выступил с очередным заявлением: "Мечел" начнет распродавать активы, которые на протяжении десятилетия коллекционировал Игорь Зюзин. Причем, продавать будут без разбора, так же, как и покупали – расстаться компания готова даже с профильными компаниями. В их числе – "Челябинский металлургический комбинат".
"Мы готовы рассматривать разные варианты. Нам не хочется продавать актив, в который мы вкладывали столько сил и усилий, но если будет хорошее предложение, то почему нет (…) Вопросы продажи активов — это те вопросы, которые требуют тишины. Чем меньше на эту тему говоришь, тем проще и удобнее разговаривать с потенциальным покупателем. Поэтому мы готовы к любым вариантам, а где мы конкретно находимся, я бы не хотел сегодня об этом говорить", - сказал Коржов.
Но и этот шаг не смог бы решить проблему компании – максимальная выручка, на которую рассчитывал "Мечел" – $3 млрд. Учитывая падение спроса на металл, неизвестно, сколько времени кредиторам пришлось бы ждать продажи предприятий…
Первым не выдержал ВТБ. 25 сентября у "Мечела" наступил очередной срок оплаты процентов по кредитам трех банков с госучастием — Сбербанк, ВТБ и Газпромбанк. Оплата от компании Игоря Зюзина так и не поступила. В связи с этим ВТБ подал иск в суд к "Мечелу" с требованием возврата просроченной задолженности в размере 3 млрд руб.
"Списывать кредит нет оснований. Реструктуризация долгов "Мечела" существенно не улучшит положение компании. Кредит не обслуживается, поэтому мы подали к "Мечелу" иск о возврате просроченной задолженности", - сказал глава ВТБ Андрей Костин.
Костина поддержали и другие госбанки, в частности глава "Сбербанка" Герман Греф заявил, что "полностью поддерживает" ВТБ. Пока другие банки не выступили с исками к "Мечелу".
"Компании стоило бы согласиться на ранее отвергнутый вариант банков, заключающийся в конвертации долга в акции компании. В этом случае доля основного владельца "Мечела" Игоря Зюзина снизится с нынешних 67,42% до 5-10%. При таком варианте, компании удастся избежать банкротства", – поделилась своим мнением с Накануне.RU аналитик "Инвесткафе" Зоя Корепанова.
Такой вариант наиболее приемлем, поддерживает ее президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов, по его мнению, кредиторы будут настаивать на отстранении Зюзина, потому что именно он загнал компанию в долговую яму.
"Передача акций компании в собственность госбанков, а равно ее национализация, сейчас никому невыгодна, даже самим финансовым организациям. Банки не будут заходить в металлургическую отрасль на фоне падения спроса на продукцию. Это достаточно проблематично и бессмысленно. Госбанки после кризиса 2008-2009 гг. взяли на баланс много объектов, которые им не нужны, добавлять к этому "Мечел" с серьезными проблемами в финансовом контуре они не станут. Поэтому проблема только в Зюзине и его деятельности на посту руководителя. Банки настаивали на его уходе, но не на смене акционеров в пользу государства. "Мечел" – это не "Башнефть", не тот актив, за который стоило бы бороться", - пояснил Накануне.RU Дмитрий Абзалов.
...и уголовные
Судя по всему, борьба за "Башнефть" только начинается. Прогосударственный бизнесмен, председатель совета директоров АФК "Система" Владимир Евтушенков до сих пор находится под домашним арестом. Следственный комитет предъявил ему обвинение в отмывании денег по делу о покупке структурами АФК компании "Башнефть". Следствие полагает, что акции были куплены в 2009 г. по заведомо заниженной цене. Предположение о том, что "дело Башнефти" похоже на "дело ЮКОСа" (к слову, сделанное бывшим владельцем югорской нефтяной компании Михаилом Ходорковским) и имеет политический подтекст, опроверг пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, он назвал предположения о политической подоплеке дела Владимира Евтушенкова беспочвенными. По его словам, эту историю нельзя окрашивать в политические цвета. Президент "Роснефти" Игорь Сечин, которого считают одним из интересантов деприватизации "Башнефти", вчера заявил, что никогда не рассматривал покупку этого актива из-за "скелетов в шкафу" – то есть нечестной приватизации.
"Я думаю, понятно, почему мы никогда не рассматривали покупку этого актива. Но Владимир Петрович Евтушенков – очень опытный и мудрый предприниматель. Я думаю, он взвешивал все риски, когда принимал решение о покупке", – сказал Сечин.
Объясняя отличие "дела Башнефти" от "дела "ЮКОСа", он сказал, что Евтушенков никогда не устранял своих конкурентов, а в ЮКОСе такие случаи были.
"У Евтушенкова нет крови на руках. Это как минимум очень важный факт", – добавил глава "Роснефти".
За олигарха вступились владелец ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов, президент Сбербанка Герман Греф, глава РСПП Александр Шохин, председатель правления группы ВТБ Андрей Костин и многие другие лояльные к власти деятели, не относящиеся к подвижникам Ходорковского, которые тоже пытаются сыграть на заключении Евтушенкова под домашний арест. Учитывая отсутствие политических амбиций у Евтушенкова, наиболее популярные версии его преследования – передел сфер влияния в нефтяной отрасли и начало процесса деприватизации в России.
Председатель совета директоров Ассоциации по защите прав инвесторов Александр Бранис выступил с заявлением, что в деле "Башнефти" создается юридический механизм для деприватизации. По его словам, применяется инструментарий, с помощью которого можно отменить любую приватизационную сделку независимо от того, когда она произошла и через сколько рук прошли активы, а также внести колоссальную неопределенность в операции с ними. И если история с приватизацией компаний ТЭКа Башкирии с помощью связей сына бывшего президента республики Урала Рахимова дойдет до суда, то в стране развернется процесс оспаривания приватизационных сделок. Сразу оговоримся - в таком случае речь должна идти только о государствообразующих секторах и о стратегических предприятиях, которые не должны находиться в руках частников.
Напомним, следствие считает: "Башнефть" была продана по заведомо заниженной цене. Доказательства тому, что аналогичный сценарий применялся при приватизации Челябинского трубопрокатного завода (ЧТПЗ), даже не нужно искать. Его основной владелец, миллиардер Андрей Комаров не без гордости рассказывал о приватизации завода журналистам:
"История приватизации всех металлургических активов в России совершенно однотипна: в середине 1990-х рыночная капитализация даже какой-нибудь "Магнитки" была равна ее недельному производству. Если я пришел на завод, купил партию металла и договорился, чтобы мне дали отсрочку по платежу на месяц, то через месяц я прихожу и говорю: да я же ваш хозяин".
73,9% акций ЧТПЗ олигарх получил уже после приватизации, скупал он их партиями, начиная с 1996 г. Итак, первые 10% акций он купил у южноуральского бизнесмена Валерия Гартунга за $2 млн, исходя из общей стоимости завода в $20 млн руб. Однако годовая выручка предприятия в то время составляла более $412 млн.
Комаров тоже находится под следствием по обвинению в коммерческом подкупе, и так же, как его коллега по несчастью Владимир Евтушенков – под домашним арестом. По данным следствия, совладелец ЧТПЗ Андрей Комаров и юрист Александр Шибанов, входящий в комитет Совета директоров предприятия, вступив в сговор, решили подкупить проверяющего: они предложили ему $300 тыс. за сокрытие нарушения и фальсификацию документов проверки. Комаров, в отличие от Евтушенкова, в первую двадцатку Forbes не входит, но их истории стоят в одном ряду – крупные владельцы бизнеса, не имеющие конфликтов с властью, становятся фигурантами уголовных дел.
Передел активов или предпосылка к национализации?
Дмитрий Абзалов не видит в уголовных делах сигнала от власти к некогда "неприкосновенным " олигархам. Он отмечает, что за прошедшие годы правоохранители интересовались разными крупными бизнесменами, но в большинстве своем дела не доходили до суда. В сводках силовиков фигурировал Михаил Гуцериев (в 2009 г. обвинялся в незаконном предпринимательстве), Игорь Зюзин (в 2013 г. Следственный комитет обвинил структуры "Мечела" в уклонении от уплаты налогов), братья Магомедовы (приобретение "Суммой" Новороссийского торгового порта).
"Оба бизнесмена были и остаются достаточно близкими к власти, они участвую в федеральных проектах. Если речь шла о каком-то давлении на олигархов в целом, нужно было выбрать других представителей сообщества. Если бы это была публичная кампания, она бы задействовала весь информационный ресурс, прозвучали бы официальные заявления. Это нормально – в течение года два-три бизнесмена попадают в подобные ситуации. Поэтому я не считаю, что началось повальное давление на бизнес", - дает свою оценку Абзалов.
По его мнению, рано говорить о начале процессов деприватизации. Независимый экономист Владислав Жуковский объясняет аресты бизнесменов началом передела крупного олигархического бизнеса в России и перераспределением активов.
"Российская экономика постепенно погружается в кризисное состояние. Количество "едоков" и "голодных ртов" остается прежним. При этом, экономических возможностей для рентабельности активов все меньше. Поэтому начинается обостренная борьба за те активы, которые уже были перераспределены в чьих-то интересах. Сегодня все, что можно было разворовать – разворовали и перераспределили. Все олигархи устроились и решали свои проблемы через вышестоящее руководство страны. Президент был нужен, чтобы олигархи друг друга не перегрызли и не устроили вторые 90-е. Но ситуация в экономике настолько быстро ухудшается, что рентабельных активов становится все меньше (их количество за шесть лет упало с 13% до 6%), финансовые показатели компаний падают, половина российской экономики стала убыточной без господдержки. Те, кто когда-то брал активы и не вкладывал в них, сейчас постараются забрать новые предприятия под предлогом борьбы с коррупцией или незаконной экономической деятельностью. Пересмотра итогов приватизации не будет, максимум, на что можно надеяться – усиления государственного контроля в области нефтегазового комплекса и в стратегических отраслях", - рассказал он Накануне.RU.
Разорение "Мечела", способы ведения бизнеса, продемонстрированные руководством ЧТПЗ, а еще раньше – ЮКОСом, а также первая намечающаяся деприватизация российской компании должны натолкнуть на мысли о том, насколько действительно эффективны частные управленцы. В той или иной форме государство уже контролирует только сырьевые отрасли – на это была направлена политика Владимира Путина, отмечает публицист и экономист Андрей Паршев.
"Процесс для наших условий правильный и, вероятно, он будет продолжен по отношению к компаниям, оставшимся в частных владениях. Национализация нужна в первую очередь для экспортоориентированных компаний. Нужно внимательно смотреть, что у нас происходит в отраслях. Известно, что некоторые предприятия, типа "Северстали", получали большие прибыли и направляли их на приобретение убыточных активов в США. "Севертсаль" от них позже отказалась и продала по заниженной цене. Не все наши металлурги-управленцы успешные и не у всех получается вести бизнес. В некоторых случаях имеет смысл передать управление государству", - рассказал Накануне.RU Андрей Паршев.
Многие металлургические заводы были построены в середине прошлого столетия, оборудование работает по 40-50 лет, а степень износа основных фондов по официальным данным превысила 60%, а на некоторых она более 75%. Государству придется вложить огромные средства в модернизацию и, возможно, консервацию части производств.
Профессор, главный научный сотрудник Института экономики РАН Олег Сухарев отмечает, что даже после передачи промышленных предприятий в государственную собственность, выправить их положение после работы "эффективных менеджеров" быстро не удастся. При этом, в долгосрочной перспективе, учитывая то, что в частном секторе совершенно никак не мотивированы на модернизацию производства и внедрение новых технических достижений, запустить механизм производственного обновления и научно-технического совершенствования можно только через государственный сектор.
"Государство может развертывать определенные типы производств для этого, вплоть до строительства заводов, рассматривая свою работу, как инвестиционный проект. После его реализации с течением времени можно вновь приватизировать предприятия, но на этот раз продать их "частнику" по реальной стоимости и с условием сохранения номенклатуры выпуска. По многим видам продукции и рынкам существуют секторальные разрывы. У частных владельцев нет мотивации к устранению этих разрывов, а без заполнения пустот мы не воссоздадим производственные цепочки, которые дадут нашим отраслям конкурентоспособность, спрос на разработки и НИОКРы", - поделился с Накануне.RU своим вариантом решения проблемы Олег Сухарев.
Он приводит пример: до 80% оборудования для скважинного бурения поставляется в страну по импорту, по отдельным видам до 100%. Для импортозамещения в этой отрасли нужно скоординировать все усилия для производства оборудования у нас в стране, что сделает отечественную добычу независимой.
"Может ли "Роснефть" справиться с этой задачей? Возможно, да, но при активном участии государства, которое будет давать ценные указания и контролировать этот процесс. Поэтому инвестиционные государственные проекты должны появиться по различным стратегическим направлениям", - подводит черту профессор.

У Виктора Понты есть все шансы быть избранным. Согласно социологическим опросам, премьер, поддерживаемый правящей левоцентристской коалицией, — несомненный фаворит предвыборной гонки. Конкуренты у него слабые — мэр города Сибиу Клаус Йоханнис, выдвиженец Национал-либеральной партии, и бывший министр туризма Елена Удря, которую выдвинули правые партии. Третий конкурент — директор службы внешней разведки Теодор Мелешкану, которого благословила Социал-демократической партия. Однако он слишком поздно принял участие в предвыборной гонке, и шансов победить у него нет. Может помешать ему и возраст (73 года).

Чем может отметиться на посту президента в случае победы Виктор Понта?

На предвыборных выступлениях ему аплодируют за тезисы о воплощении в реальность мечты о создании «Великой Румынии». Наиболее громкое заявление кандидат в президенты сделал 14 сентября на встрече с активом румынской Социал-демократической партии в городе Алба-Юлия. Он прямо сказал, что Молдавия станет частью румынской территории, пишет «Московский комсомолец».

Этим заявлением было возмущено Министерство иностранных дел России. «Из откровенных призывов кандидата на пост президента Румынии «совершить второе великое объединение к 2018 году» ясно следует, что определённые политические круги в Бухаресте по-прежнему питают аннексионистские планы в отношении соседней суверенной нейтральной страны», — отмечалось в сообщении на сайте ведомства.

Удивительно, но мнение молдаван мало интересует Виктора Понту и его сторонников. Они считают их румынами — и точка. Однако молдаване свою государственность терять не намерены. И многие в Кишинёве считают, что речь идёт лишь о вздорной предвыборной пропаганде, и до дела не дойдёт. «Унири» не состоится точно так же, как не состоялось при Бэсеску.

В действительности ни Бэсеску, ни Понте нет никакого дела до населения Молдавии. Но вот есть дело до чужих территорий, которые «великие» правители считают своими.

Корнелиу Маху («Голос России») пишет:

«Впрочем, сейчас речь даже не о том, что румынские политики пытаются завоевать свой электорат за счёт предложений аннексии чужой страны. И не о том, что объединиться с «мамой Румынией» даже в лучшие для унионизма времена хотели не более 10% жителей Молдавии. А о странном ощущении того, что вся эта показная европеизация Румынии, толерантность и культура — только маскировка. А на деле румынские политики никогда не теряли надежды вновь заполучить Молдавию. Бессарабию, как они её называют, имея в виду, разумеется, вовсе не романтику времен Пушкина, а статус Молдавии в составе Румынии с 1918 по 1940 годы. И с 1941-го по 1944-й, когда румыны плечом к плечу с гитлеровцами устанавливали «Тысячелетний Рейх», и было «всё дозволено». Совсем пожилые люди рассказывают, что ещё помнят таблички в кишиневских трамваях: «Говорите по-румынски!» Как и презрение, с которым румынские власти относились к населению вновь приобретённых территорий, особенно к молдаванам, которые для них были «мырланами» — испорченными румынами. И эта настойчивость и неизменность желаний румынской политической элиты, будь она в Евросоюзе, или в союзниках нацистской Германии, пугает сегодня больше всего».

Пропаганда Бэсеску была построена на чётком тезисе о «разделённом народе». Посредством внедрения в массы однозначных лозунгов о «воссоединении» толпа приучается к мысли о том, что новейшую историю страны следует переписать. Необразованность, элементарное незнание истории и потому сверхлёгкая доступность масс манипуляторам всегда ведёт к тому, что самые нелепые идеи находят огромное число сторонников. Так случилось и с политическими проповедями Бэсеску, с 2006 года беспрестанно твердившего о «разделённом народе» — да ещё о таком народе, который (единственный в Европе) остался по разные стороны пограничных столбов: «Румыния и румыны — единственная страна, единственный народ, оставшийся в Европе разделённым после воссоединения Германии…» Упоминание Германии в подобном контексте выглядит действительно устрашающим. Тем более если учесть, что подавляющее большинство молдаван стать румынами не готово. Кстати, об упомянутом воссоединении Бэсеску заявил не румынам, а молдавским школьникам, победившим в Олимпиаде по истории Румынии (июль 2006 г.).

Артём Кобзев («Лента.ру») напоминает, что в 2013 году по заказу газеты «Аdevarul» в Румынии было проведено социологическое исследование общественного мнения. 61,7% респондентов ответили «да» на вопрос «Если бы евроинтеграция Молдавии стала бы невозможной, согласились бы вы на объединение Молдавии с Румынией?» Мало того, 44% респондентов сообщили, что хотя бы один раз видели в публичных местах в Румынии надписи «Бессарабия — румынская земля» или «Бессарабия — это Румыния».

В начале 2014 года румынское агентство новостей «Mediafax» запустило онлайн-исследование. Аудитории был задан простой вопрос: «Согласны ли вы с объединением Румынии и Молдовы?» 68,2% участников высказалось «за».

Всё это называется на языке социологов «положительной динамикой». Число сторонников слияния прирастает. Причём, отметим ещё раз, оно прирастает лишь по одну сторону границы.

Неспроста в канун Нового, 2014 года, Бэсеску в предновогоднем обращении к нации заявил: «2014-й станет годом, в котором мы заявим честно и открыто, что Молдавия является румынской землёй».

Помимо пропаганды и социологических опросов, в Румынии делаются и некие практические шаги, будто бы предпринимаемые во благо братской Молдовы. Правда, потом оказывается, что это обыкновенная пропагандистская фикция. Вероятно, связанная с громкими заявлениями политиков и накалом предвыборных страстей.

29 сентября ИА «REGNUM» со ссылкой на «Agerpres» сообщило, что румынские компании «Romgaz» и «Petrom» направили молдавским властям предложения о поставках в республику газа через газопровод Яссы — Унгены по цене, которая будет на 20% ниже цены российского газа.

Между тем речь шла об объёмах около 14 тыс. куб. м в час (примерно 3% от потребностей Молдавии), что, добавим от себя, не может иметь решающего экономического значения. Другое дело — эффект политический.

ИА «REGNUM» напоминает, что Молдавия зависима от поставок российского газа на все 100%. Газопровод Яссы — Унгены, открытый 27 августа, мог бы снизить зависимость страны от «Газпрома» со 100% до 95%.

Интересно тут то, что так называемый «румынский газ» могли бы получить только жители двух районов Молдавии — приграничных.

Впрочем, газовые обещания давались и раньше, но никаких поставок не было и нет.

Дело в том, что, как отмечает агентство, Румыния даже свои внутренние потребности не покрывает из собственных источников, импортируя из России от 22% до 42% от общего объёма потребляемого газа.

«Московский комсомолец» спросил у экспертов о том, есть ли вероятность присоединения Румынией молдавских территорий.

Заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин сказал в ответ, что все соцопросы говорят о том, что значительное большинство граждан Молдовы не хочет присоединения к Румынии. И совершенно точно к Румынии не присоединятся Приднестровье и Гагаузия. По мнению эксперта, подобные политические заявления рассчитаны на националистические круги Румынии и на то, чтобы выиграть выборы. Механизмов для присоединения у Румынии «нет и не будет».

Генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин аналогично отметил, что румынские политики таким способом «зарабатывают себе политический капитал». Сегодня румынские политики играют на настроениях националистически настроенных, радикальных групп, обеспечивая себе на выборах дополнительную поддержку.

России же, добавим от себя, следует учитывать вот что.

Если даже каким-либо способом, начиная от громкой пропаганды и заканчивая продолжением раздачи румынских паспортов (сейчас чуть больше 300 тыс. молдаван имеют румынское гражданство, которое получили с целью найти работу в Евросоюзе), Бухарест сумеет повернуть большинство молдаван в свою пользу, и в 2018 году и вправду будет организован референдум, то от Молдавии отколются Приднестровье и, вероятно, Гагаузия. Там сторонников «унири» практически нет, да и быть не может. В итоге Приднестровье и Гагаузия могут провести свои референдумы и присоединиться к России. Или, по меньшей мере, сделаться государственными образованиями и войти в Таможенный союз. Молдавские политики, ратующие за «румынизацию», тоже должны это учитывать.

Обозревал и комментировал Олег Чувакин
Источник: topwar.ru.