фарфоровые ландыши
Кисловодский фарфор не спутаешь ни с одним другим. Все, что создается там - делается исключительно вручную. Однако, никакой кустарщины даже близко нет - над созданием даже самого крохотного предмета трудятся мастера высшей категории. И в каждый лепесток, каждую птицу вкладывают частицу своей души.

Оттого-то каждая ваза, чашка или тарелка буквально наполнены теплотой. И кажутся абсолютно живыми

Не смотря на то, что у завода есть более 700 различных моделей - буквально на любой вкус - в Москву на выставки приезжают те, что украшены самыми разными цветами

Ну или птицами

каждый предмет уникален
Причем, все цветы вылеплены невероятно реалистично. Лепестки тончайшие - кажется, стоит подуть на них, и они зашевелятся. Но такая красота требует тщательной проработки. Поэтому над некоторыми изделиями мастера трудятся не меньше месяца

Ручная работа - есть ручная работа, независимо от того, лепка выполнена на вазе, или роспись. Даже то, что создается по одному шаблону, все равно одинаковым не будет. Но это только увеличивает ценность каждого предмета.

И практически на каждом из них стоит подпись автора

двух одинаковых предметов не бывает
Интересно, что в последнее время Кисловодские мастера выполняют работы по индивидуальным работам или эскизам

Первый же набор, который был выпущен на Кисловодском заводе, получил серебряную медаль.

Тогда было принято решение выпускать и дальше предметы, украшенные лепным декором. Благодаря этому завод занял нишу, которую до него не занимал еще почти никто.

А почти полное отсутствие конкурентов позволило создавать абсолютно эксклюзивные изделия

потрясающая воображение серия с маками
Необычно то, что Кисловодский фарфор отличается от того же китайского. Наш не такой тонкостенный и прозрачный.

Иногда его даже принимают за качественный фаянс

Русско-японский статус и первые каторжники

Жители Сахалина, 1890-й. /Фото: live.staticflickr.com

Долгий период времени статус Сахалина был неоднозначным — остров состоял в нераздельном русско-японском владении. А в 1875-м Петербург заключил с Токио договор, содержание которого провозгласило Сахалин российским. Разумеется не безвозмездно, а в обмен на северную область Курильских островов. В 19 веке сахалинские территории так и называли – «гиблое место». С 1850-х там стартовал эксперимент по исправлению преступников из разряда особо опасных.

Ведь Сахалин в этом плане был идеальным: вокруг вода, безлюдные земли, бежать некуда. Правда, около тысячи заключенных все же покинули остров самовольно, обосновавшись в Японии. Сахалин превратили в место каторги, где отъявленных рецидивистов пытались возвращать к нормальной жизни и по окончании срока превращать в сельскохозяйственных колонистов.

За всю каторжную историю на остров сослали не менее 37 тысяч человек. В первые годы осужденные даже добирались до острова пешком, что занимало около 14 месяцев. Содержались каторжники сурово: их руки и ноги заковывали в кандалы, спать порой приходилось на земляном полу, рабочие будни без перерывов на выходные проходили в угольных шахтах, на стройках и лесозаготовках.
    После поражения в русско-японской войне 1904–1905-х часть острова была оккупирована японцами, архитектурные следы чего можно наблюдать и сегодня. И лишь после Второй мировой Сахалин полностью вернулся домой.

Чехов и Сахалин

Каторжники за работой и в кандалах.

Чехов часто интересовался русскими судебными процессами, ход которых отражал в своих произведениях («Суд», «Случай из судебной практики», «Мертвое тело»). В этом контексте классика привлекли и сахалинские каторжники. Тамошние колонии на исходе 19 века были труднодоступными и неизученными. И получить из тех мест достоверную информацию не представлялось возможным. Антон Павлович решил ехать. Готовясь к дальнему путешествию, он изучил десятки книг, газетных статей, зарубежных трудов, географических и этнографических исследований, пытаясь всесторонне понять сахалинскую сущность. Правда, стоит заметить, что писатель руководствовался не одним только гражданским долгом (что не умаляет значимости его инициативы).

Уже несколько лет Чехов рефлексировал, ощущая творческое недовольство собой. В письме к другу Суворину он признавался, что давно не рождал серьезных литературных строк, несмотря на пуды исписанной бумаги. Писатель искал место уединения, которое стало бы новой отправной точкой в его творческих проявлениях.

11 июля 1890-го, после почти трех месяцев в пути, Чехов высадился на острове Сахалин. Своей первой задачей он обозначил масштабную перепись населения, составив 10 тысяч статистических карточек. Антон Павлович посетил, пожалуй, каждую тюремную камеру и лично пообщался с каждым каторжником. Он фиксировал манеры местных чиновников, состояние больниц, эпизоды принудительного труда и телесных наказаний. После посещения «ада», как назвал те места писатель, вышла его книга «Остров Сахалин».

Вскоре колониями заинтересовались министры и ревизоры, а на Сахалине начались проверки. Тюрьмы подверглись ряду реформ: под запрет попали телесные наказания для заключенных женщин, вечная ссылка и пожизненная каторга. Также изменился закон о браках между ссыльными, увеличились суммы на содержание детских приютов. А в русской классике появилось крылатое выражение «все просахалинено».

Магнит для уфологов и эзотериков

Таинственные места Сахалина: Лягушка и заброшенный маяк.
Изначально Южно-Сахалинск назывался Владимировкой и задуман был полтора века назад поселком для каторжных. Город представлял собой бедное поселение с мелкими хозяйствами. Когда в начале 20 века Южно-Сахалинск под названием Тоехара отошел к Японии, новые владельцы серьезно подошли к застройке. Японский инженер Ресуке Секия взял за основу проекта городской план строительства Чикаго. Сегодня от американского города осталась только сетка улиц.

На острове есть две горы – Лягушка и Алтарная. По преданиям, коренные сахалинцы айны проводили там свои ритуалы. Первая гора находится неподалеку от Южно-Сахалинска и считается одним из самых притягивающих на острове мест. Уфологи и эзотерики утверждают, что скалистый массив Лягушка — наиболее энергетически заряженное место во всей России. У камня, по форме напоминающего земноводное, медитируют, ищут просветления, просят здоровья и исполнения заветных желаний. Но особой силой наделяют не только горы.

Сахалинцы говорят, что в соседнем поселке Весточка регулярно наблюдаются сбои в работе гаджетов. А сделанные в тех местах фотографии часто не отображаются на камерах. Весточка является очень древней зоной, возрастом свыше 70 млн лет. От местных жителей часто можно услышать истории о наблюдаемых НЛО, экстрасенсы приезжают туда за особым видом энергии, а ученые фиксируют магнитные аномалии.

Вторым аномальным местом Сахалина называют Александровск-Сахалинский. На территории бывшего рудника «Рогатый» опасаются находиться даже самые опытные охотники. Известны случаи, когда в том районе люди ходили по кругу в полной дезориентации. Краеведы допускают, что причина кроется в преступной деятельности рудника, где уголь добывался лишь для прикрытия. На самом же деле промышленники извлекали из недр какой-то неизвестный токсичный минерал. Но ряд проведенных в Москве исследований образцов с Рогатого опроверг такие предположения. В доставленных материалах ничего, кроме обычного угля, не обнаружено. Так и остается неизвестным, что туманит сознание блуждающих охотников.

Одна из самых больших трагедий на острове произошла в его северной части. Там за несколько минут исчез с лица земли целый город.

Она высказала Петровне все, что думает по ее поводу, а именно: что пора заканчивать прыгать по квартире на каблуках с утра до поздней ночи. Что муж, имеющий инвалидность, не может спокойно лежать на диване — быстрый стук каблуков ненормальной пенсионерки мешает ему спокойно наслаждаться законной инвалидностью. И что сама Валя тоже в течение года — и это они еще долго терпели — находится в состоянии так модного нынче хронического стресса. А ведь она тоже является инвалидом.

Ольга Петровна попыталась объяснить, что у нее в пояснично-крестцовом отделе позвоночника пять грыж, а в кармане — направление на операцию, и что она при всем желании не может прыгать на каблуках. И все это происходит в другом месте: например, снизу — там живут дети. Но Валя с мужем, не знакомые с наукой акустикой, равно как и с остальными науками, ничего слушать не захотели. И, высказав на прощанье, что «это ты, так как больше некому» (аргумент, однако!), два инвалида, сцепившись руками, умелись в неизвестном направлении. А баба Оля потащилась домой.

Ольга Петровна, проработавшая в музыкальной школе и повидавшая «всяко-разно», знала про детей все. К тому же она много лет просуществовала в коммуналке, где одну из комнат занимали милые люди с сыном Вовочкой, которого выпускали в годовалом возрасте побегать по длинному коммунальному коридору. И совершенно искренне не понимали, почему топот любимых детских ножек так может раздражать остальных девять жильцов.

Больше рассказов - на нашем сайте razkaz.ru
Дома баба Оля попыталась пожаловаться на Валю мужу Михалычу. Но тот не захотел слушать интересную разборку с четой инвалидов — у него на носу был чемпионат «Наша традиция — эрудиция». И муж яростно тренировался: лежал на диване и штудировал всяческие головоломки.

Процесс подготовки к чемпионату был нарушен, и Михалыч недовольно объяснил глупой жене, что не стоит слушать всякие дворовые глупости. А еще не стоит давать повода для неумных разговоров. Если короче, сама дура, поэтому пиши жалобу на себя.

Обидевшаяся баба Оля ушла к себе и погрузилась в невеселые думы. Она знала, в чем дело. Все началось, когда в пустующую квартиру под ними въехала молодая семья — адекватные и улыбчивые молодые люди с детьми: одна подросток, лет двенадцати, другая — малышка в коляске.

Старшая девочка училась в музыкальной школе по классу скрипки. Таланта у нее не было, зато имелось в наличии завидное трудолюбие: по нескольку часов в день она «пилила» на скрипке — тягучие, монотонные звуки разносились по всем комнатам, навевая мысли о сонме ангелов, где-то синхронно трубящих в трубы.

Это еще можно было перенести. Все изменилось, когда младшая дочка пошла, а, точнее, побежала. Таких детей родители ласково называют «моя непоседа», а остальные окружающие — «нечистая сила». Сила начинала бегать с утра и, прерываясь на короткий дневной сон, не унималась до 24 часов по московскому времени: понятия о режиме дня у адекватных соседей, видимо, не было.

Все знают, что ребеночку удобнее ходить в натуральной обуви на каблучке, чтобы не было плоскостопия. Такая обувь «на кожаном ходу», как говорили раньше, и частые дробные шаги девочки производили ужасный эффект забивания гвоздей в мозг.

Ольга Петровна страдала, но понимала, что даже если она пойдет жаловаться, то ничего не произойдет: не привяжешь же ребенка к батарее. Страшно было даже представить, что испытывали соседи снизу. А ребенок-игрун, как говорил Райкин, радовался жизни и скакал, как заведенный. Пенсионерка стала днем чаще включать телевизор: стало немного легче. У мужа было плохо со слухом, поэтому он реагировал только на заунывные звуки скрипки, и относился к жалобам бабы Оли на стук каблуков, как опытный психиатр к тяжело больной — выслушивал для виду и успокаивал: дескать, все будет хорошо, и тебя вылечат.

И вот пришла беда, откуда не ждали. Валя Барыгина, думая, что после высказывания дуре-соседке прыжки прекратятся, очень заблуждалась: девочка, не подозревающая о тяжелой доле двух инвалидов, продолжала радоваться жизни. А Ольга Петровна стала бояться выходить на улицу: Валя рассказала всему двору, что у соседки благополучно поехала крыша.

В один из вечеров соседи сделали вторую попытку воззвать к разуму — пришли лично домой. Валя выдала Петровне заранее приготовленную речь о последнем китайском предупреждении, после чего два инвалида дружно «ссыпались» вдвоем по лестнице, оставив смутное подозрение о том, что в нынешнее непростое время можно купить даже инвалидность.

Ольга Петровна хотела пойти к соседям снизу, но опять не смогла.

К счастью, все решилось в один момент. Как-то раз баба Оля из окна своего второго этажа увидала, как Валя рассказывает маме веселой девочки про ее ненормальную соседку сверху. Это было видно по жестикуляции и взглядам обеих на окна Петровны. Девочка стояла рядом и внимательно слушала — видимо, она бегала только тогда, когда было очень скучно, а мама дома мало занималась своей егозой.

Даже с расстояния было видно, что мама девочки покраснела до свекольного цвета. Через полчаса после возвращения соседей снизу домой привычного стука каблуков слышно не было — на девочку надели тапочки. Почему этого не сделали раньше — непонятно: у всех, видимо, были свои представления об адекватности.

Прошел месяц. Снизу доносились только звуки скрипки. О том, что девочка продолжает бегать в тапочках, можно было догадываться по небольшому сотрясению стен, но это можно было перенести.

Ольге Петровне прооперировали позвоночник, и она совершенно успокоилась. Михалыч победил, стал эрудитом района и готовился к городскому чемпионату, целыми днями тренируясь, лежа на диване.

Короче, все нормализовалось!

Одним хорошим днем Петровна шла из магазина, когда вдруг встретила Валю Барыгину, кинувшуюся к ней на шею, как к родной. Валя ни словом не обмолвилась про стук каблуков — дошло наконец! — но внезапно поинтересовалась, кто это у них так замечательно играет на дудочке: наступившая тишина позволила и соседям сбоку наконец-то насладиться прекрасной игрой девочки-подростка на скрипке.

Петровна открыла было рот, чтобы начать объяснять про еще одну девочку снизу и класс струнных смычковых инструментов, но, увидев заинтересованное лицо Вали, поняла, что наука-акустика опять «не проканает». И поэтому сказала, что это дудит ее муж Михалыч, а она в это время танцует, да, надев, наконец, мягкие тапочки. После чего повернулась и пошла домой, оставив Валю стоять с открытым ртом.

Она шла и думала, что ей уже все равно, что подумают соседи.

Назавтра Валя, отиравшаяся с утра во дворе, выловила Михалыча, когда тот пошел в магазин, и долго мучила вопросом, где он так научился дудеть. Обалдевший и ничего не понимающий Михалыч вернулся домой в дурном расположении духа и долго жаловался жене на глупых соседей.

А Ольга Петровна смотрела на него и думала: какая же я молодец! И очень нежадная: пусть и ее мужу достанется хоть минута дворовой славы!