В последнее время комплименты в адрес вооруженных сил Российской Федерации со стороны военного руководства США посыпались как из рога изобилия. На минувшей неделе был опубликован доклад группы американских военных аналитиков, в котором идет речь о новых приемах и методах ведения оперативно-стратегических операций, успешно применяемых русскими. Авторы доклада, в частности, пишут: «Россия развернула и сосредоточила дипломатические, информационные, военные и экономические усилия, чтобы провести то, что некоторые эксперты называют „нелинейными операциями“… Россия провела операцию, не перейдя грань, которая потребовала бы ответа со стороны НАТО… Она также использовала возможности киберпространства и социальные сети, чтобы оказывать влияние на восприятие событий в стране и за рубежом и обеспечивать прикрытие широкомасштабных военных операций» (http://www.tradoc.army.mil/tpubs/pams/TP525-3-1.pdf) Кроме того, в докладе делается вывод, что российское командование отдает приоритет сухопутным войскам, что, в конечном счете, является решающим фактором успешного решения поставленных перед ним военно-политических задач.
В свою очередь, министр обороны США Чарльз Хейгел без обиняков заявил, что армии США (так в Штатах именуются сухопутные войска) следует быть готовой к встрече с российской армией, которая, по его словам, является современной и боеспособной. При этом, Хейгел с явной опаской говорил о новых, нетрадиционных способах решения боевых задач, которые применяются вероятным противником: «Призрак так называемой гибридной войны становится все больше, когда наши противники применяют тактику повстанцев, используя при этом высоко оснащенные вооруженные силы и сложные технологии».
С чем связан этот поток красноречия со стороны американских высших военно-политических инстанций, никогда раньше не допускавших даже тени сомнения в абсолютном военном превосходстве Америки и, уж во всяком случае, над отсталой и «демократизированной» Россией? Традиционное объяснение данного факта имеет отношение, прежде всего, к свойственным американскому военно-промышленному комплексу пропагандистским упражнениям на тему роста внешней военной угрозы, предназначенным, в основном, для внутреннего употребления и обычно достигающим своего пика накануне принятия нового военного бюджета.
Однако, на этот раз, на наш взгляд, было бы слишком большим упрощением сводить дело только к околобюджетным спекуляциям. Гораздо больше похоже на то, что военно-политическая верхушка США действительно не на шутку встревожена некоторыми тенденциями в развитии и применении военной силы на международной арене, а также весьма неоднозначным опытом, из этого вытекающим.
Так, например, американская концепция ракетно-бомбового подавления любых враждебных сил и государств, ставшая своего рода развитием обанкротившейся еще в тридцатые годы прошлого века теории воздушной войны итальянского генерала Дуэ, и на которую США долгие годы делали основную ставку, на данный момент представляется полностью разделившей незавидную судьбу своего исторического предтечи. Даже применение всей мощи американских ВВС, вкупе с крылатыми ракетами и беспилотными комплексами не обеспечило США ни одной бесспорной и долговременной победы ни на одном из открытых ими фронтов. Классическим примером стал Афганистан, непрерывная многолетняя бомбежка которого сейчас заканчивается тем, что Америка вынуждена вести переговоры с недоразбомбленными талибами о будущем этой страны.
А нынешние бомбардировки позиций ИГИЛ в Сирии и Ираке, которые привели только к еще большей консолидации сил этой группировки и вовсе показали не просто бесполезность, но и полную контрпродуктивность такой бесконтактной стратегии.
Американцы с некоторым ужасом для себя начинают осознавать, что древнее военное правило, гласящее, что победа не считается окончательной, пока нога вашего солдата не ступила на вражескую территорию, в полном объеме распространяется и на них. И, стало быть, их попытки править непокорным миром с позиции неуязвимых небожителей, посредством одних только авианалетов и ракетных ударов — дело заведомо тухлое.
А следовательно возникает вопрос о ведении полноценных операций с применением сухопутных войск. И совсем не случайно вопрос об этом, применительно к ситуации с ИГИЛ, стал актуальным уже через неделю после начала бомбежек. В Вашингтоне стали прямо говорить, что без отправки сухопутных контингентов эту проблему не решить.
Столь скороспелое прозрение явно указывает на то, что американцы уже давно пришли к неизбежному выводу о глубокой порочности своей ракетно-бомбовой тактики и продолжают ее придерживаться скорее от безвыходности своего положения в смысле отсутствия сколь-нибудь приемлемых альтернатив. Ведь тех самых сухопутных войск, которые, оказывается, крайне необходимы, у Америки —всего ничего. Есть, конечно, сотни три тысяч «джи-ай», разбросанных на полутора тысячах американских военных баз по всему земному шару, но это все-таки немного не то, что сейчас требуется. Потому что в сухопутной войне, как не крути, но со времен Наполеона Бонапарта, когда побеждали большие батальоны, ровным счетом ничего не изменилось. То есть воевать на суше можно только большими силами, что с учетом неимоверного количества развернутых Америкой всевозможных фронтов и её, в общем-то, малообнадеживающего экономического будущего, вряд ли возможно.
А тут еще русские с их «гибридными» войнами, которые ведутся именно на сухопутных пространствах. В общем, есть о чем призадуматься. Но и это еще не вся американская печаль. Шутки шутками, но «суперпередовая» Америка в военном отношении начинает все более явно отставать от «отсталой» России. Во всяком случае по темпам модернизации вооруженных сил — однозначно.
Американцы до второго десятилетия 21 века успешно добрались буквально с теми же самыми вооруженными силами, с которыми они некогда проводили в отставку Советский Союз. Какую сторону американской военной мощи не возьми — почти везде можно пользоваться справочниками тридцатилетней, а то и полувековой давности. Все те же баллистические ракеты «Минитмен», все те же атомные подводные лодки системы «Трайдент», бомбардировщики Б-52, танки "М-1 «Абрамс» и так далее по списку — вплоть до винтовки М-16, принятой на вооружение во времена вьетнамской войны. Появились, правда, беспилотники, которые наиболее успешно применяются по пакистанским свадьбам и афганским школьникам. Да невероятно дорогие истребители «Раптор» которыми американцы так дорожат, что впервые применили их в реальном деле только сейчас — при атаке на ИГИЛ, хотя в боевом составе они находятся уже как минимум десять лет. Как тут не вспомнить предыдущее «чудо американских военных технологий» — истребитель-невидимку — F-117, который тоже многие годы парил где-то в недосягаемых далях, затем прилетел в Югославию, где был тут же сбит древней cоветской зенитной ракетой С -75 и немедленно после этого снят с вооружения как полностью безнадежный.
Между тем, Россия, оправившись в основном от шока лихих девяностых, с начала нулевых годов занимается укреплением своей оборонной мощи самым тщательным и скрупулезным образом. И сегодня плоды этой настойчивости российского руководства наконец-то стали давать весьма ощутимые результаты. Российская армия получает новейшие образцы вооружений практически во всех сферах своего применения. Ставятся на боевое дежурство и планируются на ближайшую перспективу принципиально новые типы ракетно-ядерного оружия, способные обнулить хваленую американскую ПРО, вводится в строй пятое поколение атомных подводных крейсеров стратегического назначения, войска получают промышленные партии новейших танков, самоходных артиллерийских установок, вполне современных боевых самолетов, зенитно-ракетных комплексов, аналогов которых у американцев просто нет, и много чего еще. Страна принимает энергичные меры к полному закрытию разрушенного в первые постсоветские годы радиолокационного поля ПВО и созданию системы предупреждения о ракетном нападении нового поколения. Буквально неделю назад Россия вновь сравнялась с США по количеству носителей ракетно-ядерного оружия и боеголовок на них, переломив тем самым опасную для нее тенденцию одностороннего сворачивания своего стратегического потенциала сдерживания. Развертываются в упреждающем порядке новые группировки вооруженных сил на наиболее угрожаемых направлениях. Яркий пример тому — комплексное военное освоение Россией арктических пространств, сулящих огромные перспективы в сфере нефтегазодобычи, которому Запад смог пока противопоставить только ребяческие набеги «Гринпис».
И все это на фоне ставших, похоже, полным откровением для американцев российских оперативно-стратегических инноваций, практически моментально обнуливших казавшееся незыблемым превосходство Штатов на неядерном поле боя. Нынешняя крайняя осторожность Вашингтона в части использования военного инструментария для разрешения принципиального спора с Россией за Украину объясняется, в частности, именно тем, что американский военный король внезапно почувствовал себя мягко говоря, плохо одетым. Ведь его малоубедительная даже в случае с совершенно беззащитным Афганистаном ракетно-бомбовая аргументация, становится совершенно несостоятельной перед лицом ядерной державы, которая в ответ может обидеть Америку не по-детски.
А, по большому счету, никаких иных военных козырей у Пентагона против России нет и не предвидится. В войне «больших батальонов» Америка всегда выглядела достаточно бледно. Тем более, что передоверить эту «почетную миссию» сегодня практически некому. Западная Европа как военная сила нынче представляет собой еще большее недоразумение, чем США. Даже крупнейшая держава евроконтинента — Германия, как выяснилось на днях, буквально безоружна — больше половины ее штатной боевой техники, включая танки и боевые самолеты технически неисправны и не готовы к боевому применению. Германское минобороны было даже вынуждено предупредить страны Прибалтики, что не сможет выполнить свои обязательства и отправить им на помощь в случае военного кризиса свою боевую авиацию, которая просто не летает.
В общем — есть от чего озаботиться американскому министру обороны. И хотя Америка сегодня в военном отношении, по-прежнему, могучая сила, нельзя не замечать очевидного. Сила эта из года в год все больше подтачивается не только объективным снижением финансово-экономических возможностей государства, но и неустранимыми дефектами в американской психологии, находящими свое отражение в господстве так называемых концепций бесконтактного, в идеале бескровного для самих американцев, применения вооруженных сил. Тех самых концепций, которые уже давно вызывали обоснованные подозрения в своей несостоятельности и которые, в случае нынешнего противостояния с Россией, завели Америку в полный и похоже безвыходный тупик. Или, выражаясь шахматным языком — в цугцванг.
