Во-первых, Харьков в значительной степени обескровила Россия, Москва и Ленинград, куда все мы бежали, как в Париж, из Харькова. И я, грешный, тоже сбежал в далёком 1967 году. То есть талантливые и страстные садились в поезд Харьков–Москва и утром уже выходили из переходов Курского вокзала, чтобы начать новую жизнь. Москва и Питер выкачали таланты и организаторов в нескольких поколениях.
Одессу обескровили не только Москва и Ленинград, но также Израиль. Я лично абсолютно уверен, что немало общественных авторитетов, которые ой как пригодились бы в противостоянии с задрипанным западенским национализмом, укатили в последние несколько десятков лет в истинные столицы нашей Родины — в Москву и Питер. Ну и в Израиль из Одессы: из Харькова тоже туда ехали, но из Одессы валили валом.
Кстати, то обстоятельство, что карьеристы, выскочки, таланты — всё самое энергичное, что появлялось в южной провинции, бежало не в Киев, — ещё одно неоспоримое, непобиваемое, несокрушимое доказательство того факта, что столицей той территории, которую называли Украиной, никогда не был Киев.
Это всё было, во-первых.
Во-вторых, националистическая, порождённая майданом власть правильно определила важность Харькова и Одессы для себя и в первые же буквально дни после своей революции в Киеве 22 февраля послала туда оккупационные экспедиции.
Никакого серьёзного противодействия зарвавшемуся хулиганью с майдана (как-никак но хулиганьё отстояло на майдане целых четыре зимних месяца и многому научилось) харьковчане оказать не смогли.
В те дни харьковская администрация несколько раз переходила из рук в руки, и присланные из Киева на самом деле вполне жалкие в сравнении с полуторамиллионным городом, какие-то пара сотен правосеков и членов нацгвардии всё же имели преимущество благодаря опыту майдана, как я уже отметил.
Пара сотен пришельцев сумели не только отстоять важный символический объект — здание обладминистрации, но и препятствовать захвату оружейных комнат в отделениях милиции, который полным ходом уже шёл в Донбассе.
На Донбасс киевская власть просто не обратила внимания. Ошибочно не ожидала такой прыти от, как она их презрительно именовала и именует, «ватников».
На самом деле же донецкие ребята оказались весной 2014 года более революционной силой, чем горожане Одессы и Харькова. Простые, они особенно не мудрствовали лукаво, они просто и элементарно разгневались. А ну-ка вспомним знаменитый визит «Правого сектора» в Луганск, когда жалкой кучкой оккупанты жались к автобусам и только милиция спасла их от неминуемой расправы. Вспомним, как, страшно ругаясь, донецкие парни поставили их на колени.
В Одессе и Харькове овладеть ситуацией, одесситам и харьковчанам помешало, грубо говоря, их воспитание и образование. Слишком «умными» они оказались для мордобоя.
Ещё одна причина, почему Харьков не впал в ярость ещё весной, — это ужасающая близость России. В тени России, в 40 минутах от границы, харьковчане чувствовали себя в безопасности.
Оказалось, что напрасно они чувствовали себя в безопасности.
Теперь о харьковчанах, об их характере.
Мне попалось на глаза интервью харьковских писателей фантастов Яны Боцман и Дмитрия Гордиевского — они известны под псевдонимом Александр Зорич.
Я их с удовольствием процитирую.
Яна говорит так: «Урождённые харьковчане по своему характеру нечто вроде толкиеновских хоббитов. Сдержанные, хозяйственные, сосредоточенные на своём родном, на профессиональном (...) Харьковчанину ближе что-то строить, мастерить, производить — самолёты, танки, ядерные реакторы.
Я заметила, харьковчане в среднем не очень артистичны, они равнодушны к аффектам. Пафос разрушения харьковчанам крайне не близок во всех формах. Снос же памятника Ленину на площади Свободы — это всё то, чего не любят харьковчане, «в одном флаконе». Это разрушение. Ненависть, Аффект, Несовременность. Невоздержанность, Грубость, Скверное воспитание».
Дмитрий: «Замечу также, что право силы есть право силы. Если в феврале в защиту памятника вышла целая когорта неравнодушных харьковчан, то в конце сентября — единицы. Этому способствовало проведенное в Харькове за день до сноса памятника массовое задержание коммунистов и представителей других левых сил. Естественно, что в такой обстановке до прямого гражданского противостояния у памятника дело уже дойти не могло. Некому было противостоять».
Яна: «Начать с того, что за симпатии к Новороссии в Харькове можно просто взять да и сесть в тюрьму. Естественно (...) люди не спешат делиться своими симпатиями к армии Новороссии с посторонними людьми. Люди молчат. Люди разговаривают на такие темы только с теми, кому полностью доверяют. Однако в общественных ситуациях у многих гневно горят глаза. Этот блеск ни с чем не спутаешь».
Дмитрий: «Я бы сказал, что наиболее сильные пророссийские настроения имели место в марте и апреле. А может, правильнее сказать — не «имели место», а публично демонстрировались. Летом эти настроения сменились растерянностью, а осенью идёт нарастание общей, что ли, депрессии».
Яна: «Хоббиты, они воевать не любят. Хотя когда, если простонародно выразиться, «припрёт», они воюют, и хорошо».
Оккупированные хоббиты с горящими гневными глазами долго так не протянут. Они взорвутся, восстанут. Такие «умные» города долго держать под пятой своей задрипанной идеологии Киеву не удастся.
Харьковчанам, ну и одесситам тоже, следует на время стать проще, уподобиться их донецким более простым, но зато и героическим братьям.
Ответить взрывами гнева на унижения.
Источник: "Известия"
. У саперов - потери. Конвой снабжения даже не выезжал. Несмотря на личный приказ Поросенко укропы ничего не получили - воду берут из болотца, пьют, прогоняя ее через противогазы.
