Дима Билан: «Дом построил, деревья сажаю, пора подумать и о сыне»
Эксклюзивный репортаж из нового дома певца

Певец пригласил нас в свой новый дом и рассказал о том, почему он перестал обижаться на Градского, что его связывает с императором Николаем II и кого не хватает в доме для полной гармонии.

— Через месяц у меня день рождения. И мне кажется, судьба делает все для того, чтобы я в этот день смог поднять бокал cо словами: «В свои 33 я кое-чего добился!» Во всяком случае, такого насыщенного года, как этот, у меня до сих пор не было. Я в таком темпе никогда не жил.

Во-первых, конечно, львиную долю времени отнимают съемки третьего сезона «Голоса». Сейчас появилась масса «знатоков» этого проекта, стало модно рассуждать о том, что нынешний сезон недотягивает и вообще не лезет ни в какие ворота, слушать некого и в целом «Голос» изжил себя. Я такие разговоры каждый день слышу. Вот только рейтинг наш почему-то все растет и растет. Программа выстроена таким образом, что забирает твое внимание постепенно, за «слепыми» прослушиваниями следуют баттлы, дуэты, трио, и в каждой передаче есть своя драматургия, напряжение, которое возрастает по мере продвижения к финалу. Так что «знатоки» могут что угодно утверждать, а мы по-прежнему в форме.

Хотя, сознаюсь, поначалу и у меня присутствовал некоторый скептицизм. Понимаете, к третьему сезону мы несколько разбаловались, пресытились хорошими голосами. Эффект новизны, который буквально рвал на части и нас и зрителей в первом сезоне, сейчас пропал. «Удивите меня», — думал я, готовясь слушать очередного участника «Голоса-3». И шикарных вокальных данных мне уже было мало, хотелось еще чего-то, какого-то невероятного всплеска эмоций, чтобы пробрало до глубины души. Но сейчас очевидно, что и третий сезон захватил умы аудитории, и как бы кто ни злорадствовал, — «Голос» шествует дальше с колоссальными рейтингами.

— Давно мечтал купить дом. Думал: вот перееду за МКАД и буду больше отдыхать, медитировать, смотреть на деревья. Увижу смену времен года — я уже много лет не замечаю, как желтеют листья, идет первый снег...

— Каждый из наставников, в том числе и вы, в прошлом году говорил о том, что второй сезон — последний в его карьере. Но в сентябре та же команда вновь заняла привычные кресла. Получается, что у нас есть все шансы увидеть вас и в четвертом, и, может быть, в пятом «Голосе»?

— Нет, четвертый раз входить в эту реку я бы не хотел. Правда, зарекаться не буду — мы стали не просто сплоченной командой, а практически семьей. Люблю всех, обожаю просто! Надоели до смерти, но люблю. И с Леней, и с Полей созваниваемся, в гости друг к другу ходим. С Александром Борисовичем иногда, конечно, спорим, но я тут внезапно понял природу его отношения ко мне. Когда на прослушивание пришел сын Градского Даниил и я посмотрел, как Александр Борисович с ним общается, у меня как будто глаза открылись: он и во мне видит такого же сына! То есть все его колкости в мой адрес адрес — выражение отцовской любви. Ну и как в такой ситуации на человека зуб иметь? Конечно, я на него не обижаюсь, а, наоборот, безмерно уважаю.

С участниками прошлых сезонов «Голоса» тоже поддерживаю отношения, причем я с ними никаких контрактов не заключал и никаких обещаний им не давал, но если звонит Марго Позоян и просит помочь — я подключаюсь. И на презентации у нее спою, и совет дам, и морально помогу. А если мне нужно помочь с записью бэк-вокала для моего электронного проекта Alien24, звоню Юле Терещенко, и она спешит на помощь.

— Дом построил, деревья сажаю, пора подумать и о семье.

— Что вас так удивило? Вы же много раз видели вблизи камеру и режиссеров и команду «Мотор!» неоднократно слышали.

— Да, но всё это не имело отношения к настоящему большому кино. В шоу-бизнесе мы привыкли каждый день совершать какие-то грандиозные дела. Сегодня концерт на стадионе, завтра съёмки в программе, которая идёт в прайм-тайм полтора часа с гигантским рейтингом, послезавтра международный конкурс. То есть не просто большой ложкой жизнь черпаем, а прямо половником. И кажется, если не случилось чего-то грандиозного — день впустую прошёл.

Попав в кино, я понял, что можно жить совершенно в другом ритме. Это не значит, что актеры круглые сутки на диванах лежат и ничего не делают, — нет, у них тоже день загружен будь здоров! Но они немного под другим ракурсом жизнь рассматривают. В кино важны мелочи: взгляд, вздох, какая-то малюсенькая деталь на платье главной героини. И съемочный процесс может остановиться на час, потому что кому-то покажется, что лучше немного укоротить шинель главного героя. Поэтому ты волей-неволей вглядываешься в жизнь, смакуешь ее. Когда идет работа над полнометражным фильмом, день считается невероятно удачным, если удастся снять две минуты. Только представьте себе: работаешь от рассвета до заката, а на выходе — мгновение!

— То есть по сравнению с шоу-бизнесом кино — это отдых?

— Ни в коем случае! Хорошенький отдых получается: каждый день встаешь в полседьмого, два часа гримируешься. Потом на тебя надевают костюм из лучшей шерсти (портной полгода рылся в книгах, искал, как выкроить пиджак образца 1915 года), сверху — шинель, тоже шерстяную, весом несколько килограммов, и все это перевязывают портупеей. Ты в этом великолепии вскакиваешь на коня, шашкой машешь, орешь, разевая рот так, что в него мухи залетают. А на улице при этом + 30 °C. «Камера, стоп, еще дубль». И все сначала. И жара. И три слоя шерсти на тебе. И искусственный дождь льет, тебя сушат, снова гримируют, и снова на коня. И так пока солнце не сядет. А еще ж борода! Меня попросили на время съемок растительность на лице не сбривать — мол, так правдоподобнее. Полгода ходил и выслушивал от всех: «Дима, как ты постарел! Побрейся, тебе не идет».

— Родителям тоже не нравилась ваша борода?

— Вот как раз родители, и вообще родня, к моим съёмкам отнеслись с трепетом. Как это ни парадоксально, но благодаря работе над ролью я узнал очень много об истории собственной семьи. Мой прадед был одним из доверенных лиц Николая II. Он был вхож в семью, учил детей ездить верхом, охранял их во время прогулок. Мои родные берегут его архив и собирают все исторические сведения, которые касаются прадеда и той великой эпохи. Расспросив своего дядю Александра Сухова — главного специалиста в этом вопросе, я как будто курс лекций по истории в университете прослушал. И уже совсем по-другому воспринимал предложенные обстоятельства, в которых мне предстояло работать. Каждый раз, отсняв эпизод, отправлял его дяде, и он, мой личный цензор, замечал: «Офицер не мог сделать такое движение во время танца» или: «Офицер не использовал бы это слово в своей речи». Я понял, что имею полное право сниматься именно в этой картине, потому что у моей семьи есть прямая связь с событиями, о которых идет речь в фильме.

— Грибы в лесу небось посадили ради привлечения клиентов?

— С грибами немного хуже. Походил осенью по лесу — сплошные свинушки, хотя кое-какие подберезовики все же нашлись.

— То есть мечта о том, чтобы наблюдать смену времён года, всё-таки осуществилась?

— К сожалению, не в полной мере. Да, пару раз я сходил за свинушками, но это было, как мне кажется, сто лет назад, а недавно, стоя под душем и глядя в окно (у меня из ванной чудесный вид на лес открывается), поймал себя на мысли, что вот уже зима, а я осени толком не видел. Все равно не успеваю оглядеться вокруг. Приезжаю домой в темноте, сплю по три часа, досыпаю в машине, пока едем на репетицию или на съемки. Где уж тут видами из окна любоваться. Очень мало времени на то, чтобы чувствовать жизнь, и я не могу с этим смириться.

— Я мечтал жить в доме, похожем на шале. Мне нравятся скошенные углы, сложная геометрия пространства, чтобы взгляд не натыкался на что-то монументальное, а скользил вдаль. Этакий конструктивизм — дерево, голая кирпичная кладка стен. В этом доме не хватает собаки. Всерьез думаю завести щенка, уже и породу выбрал — веймаранер. Возьму себе такого крепкого пацана с плотной серебристой шерстью, и вот тогда наступит полное счастье.

— Но по крайней мере сам дом вас не разочаровал? Комфортно вам в нём живётся?

— Недавно спускался по лестнице со второго этажа на первый и думал: «Как же я все хорошо и удобно сделал!» Меня здесь устраивает каждая деталь, до последнего винтика. И огромные окна с рассеянным светом, и фактурные стены. Прежде чем начать строительство, я продумал всё до мелочей. Помогло то, что это не первое моё жилище, был уже опыт ремонтов, и я знал, что, скажем, удобнее, когда дверь открывается внутрь, а не наружу. И лучше вправо, чем влево. Казалось бы, мелочи, но важные для жизни.

Если говорить о глобальной идее, то я мечтал жить в доме, похожем на шале. Мне нравятся скошенные углы, сложная геометрия пространства, никаких квадратов и прямоугольников, чтобы взгляд не натыкался на что-то монументальное, а скользил вдаль. Этакий конструктивизм — коричневое дерево, голая кирпичная кладка стен. Понятно, что сам я не мог сделать проект от начала до конца — мне помогала прекрасный дизайнер Наташа Глуховская. И сейчас я всем доволен.

— Я заметила в вашем идеальном жилище шаткую приставную лестницу, которая ведёт на третий этаж. Это временная конструкция?

— Нет, эту лестницу я оставлю, пусть там чердак будет. Настоящий, как в деревенских домах, чтобы туда можно было забираться и откапывать среди залежей массу интересных вещей. Собственно, они там уже и так есть в большом количестве. Моя коллекция головных уборов — шляпы, сомбреро. Мои картины — я одно время баловался, акварелью что-то такое малевал, даже ездил в Красногорск на пленэр. Старые кассеты, демозаписи. Словом, можно часами копаться. Нет, чердак пусть остается. А вот что я сделаю обязательно — так это скамейку на крыше. Вдруг у меня все-таки появится больше свободного времени, буду сидеть там и обозревать окрестности, может, опять лис увижу. А пока на веранде сижу. Раз в два месяца примерно. Минут по пять. Сейчас совсем холодно станет — к камину переберусь. Но все-таки мое любимое место отдыха — за компьютером. Клавиши и наушники — что еще нужно уставшему музыканту?