Ответ отрицательный. Несмотря на мощную зависимость от нефтяных прибылей, правительства России, Ирана, Саудовской Аравии и Венесуэлы отнюдь не балансируют на краю пропасти. Нет никакой «нефтяной арабской весны», в ходе которой снижение цен ведет к свержению правительств, а революция, как лесной пожар, распространяется от одного нефтезависимого авторитарного государства к другому. На самом деле, снижение цен не изменит даже их позиции по геополитическим вопросам, которые больше всего важны для Вашингтона.

Дешевая нефть не изменит позицию Ирана на ядерных переговорах. Несмотря на приближающийся крайний срок, между двумя сторонами сохраняется огромная пропасть. Иран отказывается уничтожать большую часть имеющихся у него запасов обогащенного урана и центрифуги, а Вашингтон заявляет, что любые предложения без таких уступок обречены на провал. Однако Иран не ощущает острой потребности идти на уступки, особенно в связи с тем, что Москва уже предложила ему свою помощь на тот случай, если санкции не будут сняты. Кроме того, иранская экономика немного стабилизировалась. После прихода в прошлом году к власти президента Хасана Роухани инфляция снизилась с 40 до 21%. Договоренность все же возможна, но она станет результатом искусной дипломатии и углубленных компромиссов с обеих сторон. А нефть не заставит Иран капитулировать.

Также ничто не помешает Владимиру Путину дестабилизировать Украину и сохранять свое влияние на нее. Россия переживет экономические последствия от санкций Запада и снижение цен на нефть — пусть даже они сохранятся во всей обозримой перспективе. Несмотря на мощный отток капитала и ослабление рубля, Путину хватит силы воли, валютных резервов и народной поддержки (его рейтинги достигли почти исторического максимума), чтобы продолжать свое наступление.

Пока Саудовская Аравия остается нефтяным поставщиком последней инстанции. Она может сокращать и увеличивать добычу, меняя мировую динамику спроса и предложения. Эр-Рияд накопил на черный день огромные денежные запасы и сумеет пережить бури типа нынешней. Саудовская Аравия будет участвовать в военной кампании Вашингтона против «Исламского государства» лишь в той мере, в какой это соответствует ее целям. Главная направляющая сила во внешней политике Саудовской Аравии — это противодействие шиитам. А снижение цен на нефть не имеет к этому никакого отношения.

Низкие цены создадут дополнительную нагрузку на недомогающую экономику Венесуэлы. Однако нефтяные цены в пределах 75-80 долларов не приведут страну к дефолту. Президент Николас Мадуро полон решимости погашать внешний долг страны, да и пространство для маневра у него имеется: скорее всего, Венесуэла проведет контролируемую девальвацию своей валюты и получит дополнительный оборотный капитал от продажи активов и за счет изменений условий кредитования со стороны Китая. Каракас какое-то время сможет справляться с возрастающей экономической нагрузкой, предотвращая неурядицы в обществе и политические волнения, которые могут заставить военных отказаться от поддержки Мадуро.

Понятно, что в долгосрочной перспективе чрезмерная зависимость этих режимов от нефтяных доходов создаст угрозу их выживанию. Но у каждого режима - свои собственные стрессы и внешние воздействия, и точки разрыва не являются неизбежными, да и взаимосвязь между ними отсутствует. Когда речь идет об устойчивости режима, не следует придавать излишнее значение падению цен.

Но есть одна общая тенденция, влияющая на все эти нефтяные государства. Речь идет о переменах в энергетическом ландшафте, из-за чего данные страны будут гораздо больше зависеть от Китая.

Это уже наглядно проявляется в России и Венесуэле. Венесуэла сделала ставку на китайские кредиты, которые она возвращает поставками нефти. Чтобы справиться с сегодняшним понижением цен на нефть, Каракас намерен выторговать для себя более мягкие условия кредитования. Москва в контексте резкого ухудшения отношений с Западом сделала ставку на заискивание перед Пекином. В мае две страны заключили газовый контракт на 400 миллиардов долларов сроком на 30 лет, когда Россия снизила цену предложения. А на прошлой неделе две страны подписали дополнения к этому соглашению.

В предстоящие годы сближение между Россией и Китаем ускорится в силу двух структурных изменений. Во-первых, грозя энергоресурсами как политическим оружием, Россия отвращает от себя европейских потребителей, активно ищущих сегодня новые источники поставок природного газа, за которые не придется платить высокую геополитическую цену. Во-вторых, революция нетрадиционных видов топлива в Северной Америке обеспечит такой источник и ослабит российские рычаги влияния на цены, предложив альтернативы и увеличив объем мирового предложения.

Революция нетрадиционных видов топлива в Северной Америке (это добыча методом гидроразрыва пласта, из битуминозных песков и из других источников) изменит геополитическую ситуацию на Ближнем Востоке и в других местах. Американское Управление по информации в области энергетики дает прогноз о том, что к 2020 году более 80% потребляемой в США нефти будет поступать из Западного полушария. К тому моменту Соединенные Штаты могут стать самой крупной в мире нефтедобывающей страной, а к 2035 году они будут полностью обеспечивать себя энергоресурсами из внутренних источников (по данным Международного энергетического агентства). Из-за снижения зависимости от ближневосточных энергоресурсов США будут меньше полагаться на этот самый неспокойный в мире регион, и будут проявлять меньше интереса к участию в их геополитических обострениях. А Китай, чтобы обеспечить свою развивающуюся экономику и растущий средний класс, будет все больше привязываться к ближневосточным поставщикам энергоресурсов — и наоборот.

Такого рода тектонические сдвиги в нефтегосударствах с их отдалением от США и сближением с Китаем будут иметь далеко идущие последствия для них самих, для их соседей и для глобальной энергетической ситуации. Сторонящееся рисков китайское руководство не будет решать геостратегические проблемы и вопросы безопасности, которые идут рука об руку с добычей энергоресурсов в переменчивой Евразии и на неспокойном Ближнем Востоке. У Вашингтона нет официальной стратегии для вмешательства в интересах и от имени американских энергетических компаний, и американское участие не совпадает с этими связями и привязками. Например, в основе этого стратегического альянса лежат прочные энергетические связи между США и Саудовской Аравией. С Китаем, который все больше заменяет Соединенные Штаты в качестве ведущего мирового импортера энергоресурсов, такого не будет. Китай будет осуществлять коммерческое сотрудничество безо всякой привязки к политике и прочим вопросам. Он с радостью будет заключать выгодные энергетические контракты с российским руководством, но это отнюдь не означает, что Пекин будет брать на себя какие-то более глубокие геостратегические обязательства. А это абсолютно другой тип партнерства.

Скорее всего, Китай отдаст предпочтение именно такому практичному и деловому подходу к дипломатии, заполняя возникающий в этих регионах вакуум влияния. Прежде китайцы не проводили интервенционистскую дипломатию за пределами Азиатско-Тихоокеанского региона, и вмешательство во внутренние дела далеких стран вряд ли будет особенно удобным для руководства, которое так верит в святость и нерушимость суверенитета и ревностно защищает свои внутренние дела от внешнего вмешательства. Непоследовательное и туманное китайское присутствие — единственная более проблематичная вещь, чем полное отсутствие лидерства.

Не следует переоценивать ближайшие последствия от свободного падения цен на нефть. Но даже если их снижение не приведет к падению этих режимов — или к их сближению с Вашингтоном — оно усилит и без того растущую зависимость от Китая. А это готовый рецепт усиления нестабильности и изменчивости глобального энергетического ландшафта.   

Упавший духом Обама даже не попытался мобилизовать своих избирателей, хотя бы с помощью пустых обещаний. Те слои населения, которые сталкиваются с наибольшими проблемами — молодежь, женщины, темнокожие и испаноговорящие — и обеспечили ему успех на выборах 2008 года, поддержав его лозунг «да, мы можем», вскоре увидели, что за словами не последовали реальные дела.

Если Обама принадлежит к тому же социальному классу, что и Буш, как он сможет проводить принципиально иную политику? Он предложил ложный образ, полагая, что его не раскроют. Но раскрыли. Не зря в тех местах, откуда Обама родом, говорят: «кто не сеет сою, тот пожинает блох».

У него было значительное большинство в обеих палатах, но он не воспользовался им для принятия законов, которые позволили бы увеличить занятость и тем самым смягчить положение 45 миллионов людей, живущих за чертой бедности, а также тех, кого выселили из своих жилищ, сделав бездомными (и это при том, что на каждого бездомного приходятся 24 пустующих дома). Но зато спас банки, пожертвовав принципом социальной справедливости.

Конечное, нелегко преодолеть жуткое наследие, полученное как внутри, так и за пределами США, равно как и быть темнокожим президентом в стране с устоявшимися расистскими взглядами. Но его мировоззрение является источником его проблем, а предлагаемые им решения порождают новые проблемы. Назначив афроамериканку Лоретту Линч (Loretta Lynch) министром юстиции и Генеральным прокурором страны, Обама рассчитывал, что, увеличив долю негров в правящих кругах, он успокоит недовольных темнокожих и постепенно искоренит расизм.

Это язва, свойственная политической системе, которая одним дает право господствовать над другими и эксплуатировать их. Именно поэтому нынешний президент США не только держит по всему миру десятки тюрем вроде Гуантанамо, но и заблокировал расследование о пытках, которые ЦРУ применяло в отношении захваченных иракцев (ведь это лишь «побочный ущерб», причиненный другим людям). При этом он оставляет в силе Патриотический акт, позволяющий тем же самым спецслужбам вторгаться в личную жизнь граждан.

Республиканцы развернули против действующего президента целую кампанию дискредитации, обвинив его в неэффективной борьбе с лихорадкой Эбола (при том, что заразились всего четыре человека), в сирийском и иракском конфликтах, в ядерной программе Ирана, в украинском кризисе, а также еще и в том, что он «социалист и мусульманин». По крайней мере, могли бы признать его заслуги в деле восстановления американской гегемонии в Европе, значительно пошатнувшейся во времена Буша-младшего.

Они позорили и высмеивали его перед общественностью, чтобы даже афроамериканцам и в голову больше не пришло голосовать за темнокожего кандидата: какая, в конце концов, разница? Ведь все эти игры в двухпартийность направлены лишь на поддержание действующей системы.

Обама не изменит курса: потерпев поражение на промежуточных выборах, он пообещал теснее сотрудничать с республиканцами — требующими сократить государственные расходы, уменьшить налоги на богатых и развязывать больше войн — вместо того, чтобы осуществить реформы в интересах народа, используя в этих целях особые полномочия президента.

Что теперь произойдет на Ближнем Востоке?

В своей внешней политике Обама все более учитывал интересы правящего класса и даже в чем-то превзошел своего предшественника Буша. Его предложения об отмене ООН, ужесточение тона в отношении России, новые войны, в частности, в Судане, Ливии, Йемене, Пакистане и Сирии (некоторые были развязаны еще Бушем); превращение выдвинутого неоконсерваторами Проекта нового американского века (PNAC) в Фонд защиты демократии; продвижение идеи «американской исключительности» и попрание норм международного права в Ливии и Сирии стали неотъемлемой частью политической стратегии нынешнего хозяина Белого дома.

Более того, он может рассчитывать на поддержку республиканцев в вопросе проведения наземной операции в Ираке (туда только что отправлены 1500 американских военнослужащих). Но ястребы при этом вовсе не самоубийцы: в прошлом году они выступили против поставок современного видов вооружений сирийским «повстанцам», а также не допустили израильского авиаудара по иранским атомным объектам, то есть, повторили то, что сделал Джордж Буш-младший в 2008 году. В самом деле, за два года до выборов не стоит выступать со слишком агрессивной политикой.

Обама, в отличие от своих противников, которые думают, что все можно решить самыми примитивными способами, умело использует дипломатию, экономические санкции, подрывную деятельность, фальсификации, точечные удары и т.д. для достижения этих же целей. Для уменьшения издержек Вашингтон прибегает к наукоемким технологиям, в частности, к кибервойнам. Впервые компьютерный вирус под названием Stuxnet был применен в 2010 году против одной из иранских АЭС.

Это находит свое проявление в следующем:

— Бомбардировки Сирии без санкции СБ ООН (точно так же Буш действовал в Ираке). Возрождение проекта «Новый Средний Восток» и объявление утратившим силу (безо всякого на то юридического основания) Соглашения Сайкса-Пико от 1916 года, в котором были разграничены сферы интересов на Ближнем Востоке.

— Расширение военного вторжения в Ирак и Сирию на остальную часть региона. Не случайно в своих последних выступлениях Обама использует аббревиатуру ИГИЛ — «Исламское государство Ирака и Леванта» (включающее в себя Турцию, Палестину, Иорданию и Египет), вместо ИГИС (Исламское государство Ирака и Сирии).

— Неожиданное заявление, сделанное через полномочного представителя США при ООН, о том, что Асад «обладает незадекларированным химическим оружием» (вспомните Буша с его утверждениями о наличии у Саддама оружия массового поражения). Означает ли это конец Асада и Сирии как государства, запрограммированного еще в 2005 году? Возможно, дополнительное ускорение этому процессу придаст уничтожение (предположительно, Дамаском) американского истребителя-бомбардировщика. Агрессия против Сирии по-прежнему преследует 12 целей и имеет восемь последствий.

— Использование опыта «превентивной войны» Буша. Всего лишь несколько недель прошло между заявлениями о том, что Исламское государство «не угрожает безопасности США» и о том, что все-таки угрожает. Затем начались бомбежки мирного населения и городов Ирака и Сирии.

Победа Израиля

Израильский лидер вместе с руководством Турции и арабскими шейхами радуются поражению Обамы. Нетаньяху уже может бросить вызов президенту США в его стране.

Во время президентства Обамы произраильское лобби также оказывало серьезное влияние на внешнюю политику США на Ближнем Востоке и Северной Африке. «Здесь мы решаем», неоднократно давал понять Тель-Авив Вашингтону. Решают до такой степени, что главной причиной, по которой США свергли Саддама Хусейна, был Израиль, а не собственные национальные интересы. Об этом поведал в 2004 году Филип Зеликов (Philip Zelikow), в то время советник Буша.

Израильтяне не могут простить Обаме то, что в своих выступлениях он не упомянул об обязательстве оказывать им военную помощь; но вместо этого помог им защититься от камней и петард палестинцев с помощью оружия последнего поколения.

Сейчас, после того как недавние бомбежки, лишившие жизни около 2000 жителей сектора Газа, в очередной раз похоронили план мирного урегулирования Обамы, Израиль намерен всячески препятствовать переговорам по ядерной тематике между Ираном и США.

Просочившееся в прессу секретное письмо Обамы Аль-Хаменеи, в котором он призывает к сотрудничеству на основе общих интересов региона, стало сильным ударом по команде американского президента, который тут же попытался все уладить, пригрозив Тегерану, что не будет продлять срока конца переговоров, намеченного на 24 ноября.

Обеспокоенность Ирана

Переговоры между Тегераном и Вашингтоном пока еще не принесли ни результатов, ни договоренностей, прежде всего из-за давления и непримиримости радикалов с обеих сторон. Новая ситуация, сложившаяся в США и рост напряженности в регионе еще более осложняют и без того непростое развитие событий. Сейчас обе стороны, несмотря на то, что им необходимо прийти к соглашению, взаимно обвиняют друг друга в поддержке терроризма и затрудняют диалог.

Приоритетом Обамы во внешней политике продолжает оставаться достижение соглашения с Ираном, не прибегая к военной силе. Руководители обеих стран спешат: Обаме необходимо решить эту задачу до того, как в январе сенаторы предложат ужесточить санкции в отношении Ирана — контроль над иранскими ракетами, углубленные инспекции военных объектов и положение в области прав человека — чтобы таким образом вынудить его покинуть переговоры и тем самым превратиться в «главную угрозу для планеты». Руководство Ирана, со своей стороны, добивается снятия санкций, введенных ООН, США и ЕС и значительно ослабивших экономику страны.

В интересах Тегерана и Вашингтона прийти к всеобъемлющему соглашению, пусть даже оно будет носить временный характер, чтобы затем постепенно уточнять детали.

Но возможно также, что Обама оставит свои попытки, полагая, что договоренность с Ираном удовлетворит лишь небольшую часть политических кругов, вызвав при этом раздражение в обеих палатах, а также Израиля, Саудовской Аравии и их лобби. Он учитывает, что после десятилетий пропагандистской обработки общественность в целом настроена враждебно по отношению к Ирану и испытывает большие симпатии к республиканцам, а также то, что обе палаты могут отменить любой договор, подписанный единолично президентом, как только истечет его срок. Ко всей сложности ситуации следует добавить стремление нефтяных компаний выйти на иранский рынок.

А если договоренность не будет достигнута, что тогда? Да ничего, кроме вселенской катастрофы.