Но берегитесь, господин Путин: самый жизнестойкий прецедент состоялся все же в 1989 году, когда навсегда рухнул железный занавес. Большинство бывших стран-членов Варшавского договора, прежде всего, Польша, прибалтийские государства и бывшая Восточная Германия, сегодня являются процветающими демократиями с рыночной экономикой. И вот четыре самых положительных урока 1989 года и последовавшей за ним четверти века:

— Европейский Союз может работать. Сегодня складывается такое впечатление, что Евросоюз является примером того, как нельзя управлять капиталистическими демократиями 21-го века. Там царит экономический застой, ЕС безуспешно борется за свою политическую легитимность, он по рукам и ногам связан проблемами коллективных действий и неповоротливой бюрократией. Но в то же время этот затхлый, скучный, забюрократизированный Евросоюз является инициатором самой успешной демократической трансформации со времен плана Маршалла. Этот исторический переход был бы невозможен без примера Европы и ее щедрости: в непростые годы перспектива членства в ЕС убедила общества и политическую элиту Восточной Европы в необходимости проведения демократических и рыночных реформ.

Действия Европы в ближайшие месяцы и годы будут иметь не менее важное значение. Единственная надежда сдержать все более воинственный Кремль заключается в превращении Украины в сильное, процветающее, хорошо защищенное государство, прочно интегрированное в Евросоюз. Процесс этот будет дорогостоящим, хаотичным и длительным. Но альтернатива, состоящая в неудержимом и смертоносном буйстве России на восточном фланге Европы, станет еще более хаотичной и еще более дорогостоящей.

— История — это не судьба. Мирное сосуществование Германии и Франции должно научить нас тому, что даже вековая вражда не превращает войну в неизбежность. Но в эпоху ИГИЛ и Владимира Путина легко забыть о том, что история необязательно должна повторяться, в том числе, история вражды и конфронтации. Лучший пример тому — отношения между Польшей и Украиной. Сегодня мы много слышим о глубоких этнических, исторических и языковых связях между Россией и восточной Украиной, а также о том, почему из-за этих очень важных связей Москва не может отказаться от власти над ней. Но гораздо меньше мы слышим о тех - в равной степени серьезных претензиях, - которые Варшава может предъявлять на западную Украину, потому что она их не предъявляет. Подобно России на востоке, у Польши имеются глубокие этнические, исторические и языковые связи с западной Украиной. И тем не менее, польская интеллигенция, находясь еще в оппозиции и изгнании, приняла историческое решение о том, что Польша сможет стать демократией лишь в том случае, если откажется от своих притязаний на западные области Украины. Вместо вторжения на Украину, Польша стала для нее самой непоколебимой союзницей и защитницей. Поэтому вполне можно предположить, что когда-нибудь демократическая Россия точно так же сможет примириться со своей соседкой. На самом деле, одним из непременных условий демократических преобразований в России — сколько бы лет и десятилетий ни ушло на то, чтобы они снова стали реальностью — является признание независимости Украины.

— Приватизации недостаточно. Когда пала Берлинская стена, возник важный вопрос: как осуществить переход от коммунистического авторитаризма к рыночной демократии. Самоочевидной составляющей такого перехода была приватизация. Но тут же начались напряженные споры о том, насколько быстро нужно ее проводить, насколько она должна быть справедливой, беспристрастной и эффективной. В этот спор вступили многие заинтересованные круги с корыстными интересами, но на кон была поставлена важнейшая идея. Все согласились с тем, что приватизация является необходимым условием перехода, однако борьба шла по вопросу о том, достаточно ли ее одной. Благодаря России и ее передрягам, мы сегодня знаем, что ответ на этот вопрос - отрицательный.

Когда у коммунистов в 1996 году появился реальный шанс одержать победу на президентских выборах, российские реформаторы придумали скандально известную схему приватизации по принципу «займы в обмен на акции». Эта схема оказалась величайшей распродажей страны по бросовым ценам, но, по крайней мере, у некоторых ее архитекторов была благая цель. Они считали, что, когда собственность окажется в частных руках, рыночные реформы станут необратимыми. Новые владельцы будут защищать свою собственность и поддерживать либеральные демократические институты, гарантирующие ее неприкосновенность на всю обозримую перспективу. Но все получилось по-другому. Не случайно то, что одним из первых шагов Владимира Путина после прихода в Кремль стал арест и тюремное заключение российского бизнесмена Михаила Ходорковского, который наиболее активно боролся за либеральную демократию, а также конфискация его активов. Без власти закона, широкой общественной поддержки и организованного гражданского общества конфискация частной собственности оказалась таким же легким и простым делом, как и ее раздача.

— Крайне важно наличие организованного гражданского общества. Политические предпочтения в Центральной Европе и бывшем Советском Союзе за последнюю четверть века были такими же неоднородными, как и сам этот регион. Но в них присутствует одна константа. Переход удалось осуществить в тех странах, где к 1989 или к 1991 году сложилось крепкое, хорошо организованное и нацеленное на перемены общество. А неудачу он потерпел там, где всего этого не было. Польша своим успехом в значительной мере обязана католической церкви и закалившемуся в боях профсоюзу «Солидарность». И напротив, после краха коммунизма гражданское общество в России было раздробленным и недоверчивым. В начале этого века некоторые обозреватели думали, что данное обстоятельство не имеет значения. Казалось, путинский Кремль реализует у себя то, что русские называли моделью Пиночета — авторитарное политическое правление в сочетании с рыночными реформами. Какое-то время складывалось впечатление, что данная модель работает, по крайней мере, если судить чисто по экономическим показателям. Но сейчас Россия деградировала и превратилась в авторитарную и все более замкнутую клептократию, которую неудержимо тянет к войне.

Это очень важный вывод для тех, кто с симпатией относится к непреложной истине (пусть и с отложенным историческим воплощением), изложенной Фрэнсисом Фукуямой в его «Конце истории», что либеральная рыночная демократия — лучшая  на сегодня политическая и экономическая система из когда-либо существовавших. Но готового рецепта для ее мгновенного приготовления нет, и навязать ее сверху или из-за границы почти невозможно. Сторонние участники, такие, как ЕС, могут сыграть в этом важную роль и делают это. Но в конечном итоге, диктаторов свергают их собственные народы, а демократия начинается дома.

1989 год был настолько наполнен эйфорией, а сегодняшний день настолько мрачен, что возникает искушение с циничным превосходством взглянуть на мечты о триумфе демократии двадцатипятилетней давности. Сегодня демократические революции чаще всего терпят неудачу или выдыхаются, свидетельством чему является арабская весна и оранжевая революция на Украине. Но до 1989 года был год 1956, 1968 и 1981 (когда в Польше было введено военное положение для подавления революционного движения «Солидарности»). Самый важный урок падения Берлинской стены — чтобы добиться победы, нужны годы поражений. А эта победа оказалась жизнестойкой.

Если вы сомневаетесь в этом, то имейте в виду, что у Путина сомнений нет. Его агрессивность вырастает из понимания непрочности правящего режима, а не из гордости за его мощь. Нам украинские демократы с их приобретаемым на собранные средства оружием и полуразрушенной экономикой могут показаться жалкими и слабыми. Но Путин видит в них угрозу, поскольку они вдохновляют его собственных демократических оппонентов внутри России, которые гораздо слабее. Он пытается создать новый железный занавес, потому что знает, что кремлевские стены так же непрочны, как и Берлинская стена.

Кристия Фриланд — член парламента от Торонто и автор книги Plutocrats: the Rise of the New Global Super-Rich and the Fall of Everyone Else (Плутократы. Восхождение новых мировых супербогачей и крах всех остальных).

Сейчас в гору идут дела у компаний, производящих защитные костюмы и маски. Все выглядит так, будто облачаться в пластиковые коконы в будущем придется не только медперсоналу, который контактирует с пациентами, зараженными вирусом Эбола, но и всему населению земного шара.

Следствие: Курс акций компании Lakeland Industries, производящей защитные костюмы, в течение недели вырос в три раза, когда вирус Эбола в октябре достиг США. Акции компании Alpha Pro Tech — производителя защитных масок для лица, выросли за один день на более чем 30%.

От каждого кризиса — от вируса Эбола до Украины — кто-то выигрывает. Инвесторы могут искать их самостоятельно или воспользоваться услугами фондовых менеджеров, которые вкладывают средства в информационную безопасность, биотехнологии или восточноевропейские акции. «С коммерческой точки зрения оборотный потенциал вируса Эбола находится не в африканских развивающихся странах, а в запасах, которые делают развитые страны на случай необходимости», — говорит молекулярный биолог Марио Линимайер (Mario Linimeier), фондовый менеджер мюнхенской консалтинговой фирмы Medical Strategy.

Для предотвращения распространения вируса Эбола в США, американское оборонное ведомство заказало 160 тысяч защитных костюмов. И переправило канадской биотехнологической компании Tekmira 140 миллионов долларов для производства препарата для борьбы с вирусом. В начале октября акции компании выросли за один день на 20%.

Dax и биржа в минусе

От обострения кризисов выигрывают обычно отдельные показатели. Фондовый индекс Dax и биржа в целом от него только страдают. Во второй половине октября годовая прибыль Dax обнулилась в течение всего одной недели — положение на охваченном террористической группировкой ИГ Ближнем Востоке обострилось.

Немецкие компании, занимающиеся бизнесом в России, беспокоятся о судьбе своих контрактов, страх перед вирусом Эбола растет, МВФ снизил глобальный прогноз роста. Стив Колано (Steve Kolano), инвестиционный стратег банка BNY Mellon, в этой связи смотрит в первую очередь на геополитическую ситуацию в России и на Ближнем Востоке, а также на ход распространения эпидемии Эбола.

«Это аспекты, направление развития которых трудно предсказать, но которые быстро ведут к значительным колебаниям на бирже», — заметил Колано. Его посыл инвесторам: «Для развивающихся рынков с долгосрочным ростом курсов характерны медленные подъемы и быстрое падение курса. Шанс войти на такой рынок есть у инвестора только в том случае, когда поднимается шумиха».

Сейчас шансы возникают в четырех категориях:

Нью-Йоркская фондовая биржа

— Акции специалистов по информационной безопасности, которые выигрывают от террористических и хакерских атак;

— Биотехнологические компании, разрабатывающие вакцины; — Акции российских компаний, которым санкции обеспечили дополнительные средства: в частности, своей продукцией они заменили западные импортные товары и повысили на нее цены;

— Катастрофные облигации (Cat-Bonds), которые покрывают риски страховщиков в случае наступления природных катастроф. Вкладчики получают прибыль, если ураганы и наводнения отсутствуют.

Тот, кто ищет отдельные бумаги, может приобрести их через фонды. Они также содержат в себе риск, однако более высокий риск может оправдаться: в то время как Dax в этом году снизился на 2,6%, фонды, специализирующиеся на безопасности (за исключением оборонных предприятий по этическим соображениям), прибавили около 15%.

В фондах, которые ориентируются на биотехнологическую отрасль, прирост составил в среднем 25%. В фондах с упором на катастрофные облигации — 15%. Около десяти процентных пунктов доходности относятся к валютной прибыли доллара по отношению к евро, поскольку фонды, специализирующиеся на определенных категориях, усиленно инвестируют в долларовые бумаги.

Страх перед ИГ

Рынки боятся атак террористической группировки «Исламское государство». В прошлую среду цена на нефть внезапно снизилась до минимума четырехлетней давности, после того как появились слухи о том, что террористы ИГ виновны в пожаре на нефтепроводе в Саудовской Аравии.

После того как предполагаемый сторонник ИГ ворвался в здание канадского парламента, акции упали. В Канаде и в США усилен контроль в государственных учреждениях. Последствия: «Расходы на внутреннюю безопасность возросли», — говорит фондовый менеджер Патрик Кольб (Patrick Kolb), который выслеживает в Credit Suisse акции компаний, которые зарабатывают на информационной безопасности, безопасности окружающей среды и транспорта, защите в области здравоохранения и уголовной преступности.

Например, в его фонде CS Equity Global Security есть акции шведского производителя камер наблюдения Axis Communications. Благодаря подобному оборудованию быстрее проходит розыск и задержание преступников вроде тех, что организовали нападение на марафон в Бостоне. Цифровые камеры Axis также предостерегают о возможной опасности.

Когда, например, обнаруживается оставленный кем-то чемодан на остановке или когда человек перелезает через ограждение, информация поступает в управление по безопасности компании. Расчет вкладчиков строится на том, что компания хорошо заработает на этой технике. Поэтому они готовы платить на бирже за Axis в 25 раз больше ожидаемой для 2014 года прибыли.

Фантазия роста имеет и свою цену: Оборот 190 компаний, работающих в сфере безопасности, за последние десять лет рос ежегодно на 6,8% по сравнению с ростом производительности мировой экономики на 2,6%.

Зарабатывать безопасно

Еще одним компонентом в фонде Credit Suisse является калифорнийская компания Osi Systems, которая производит сканирующие устройства для физических лиц и грузов, а также Transgim, американский специалист по оборудованию для самолетов, производящий бронированные двери для кабины экипажа. С долей в размере трех процентов американцы — самая большая позиция в фонде. «Поскольку поставщики в авиастроительном секторе должны придерживаться чрезвычайно жестких требований, препятствия для входа на рынок для новых участников очень велики», — говорит Кольб.

Фредерик Дюпра (Frederic Dupraz), фондовый менеджер компании Pictet Security делает ставку, среди прочего, на шведского поставщика замковых систем Assa Abloy, который значительно выигрывает от урбанизации в странах с переходной экономикой. Компания создала сеть сбыта по всему миру, она уже давно отошла от механических замков и специализируется на электронных системах. Когда акции в октябре упали вместе с рынком, Дюпра докупил их.

Хакеры проникают в банковские компьютерные системы и пробивают бреши в локальных сетях. Американский банк JP Morgan недавно заявил, что хакерским атакам подверглись более 86 миллионов счетов. На новостные полосы попали также публикация снимков обнаженных звезд шоу-бизнеса, которые хакеры похитили в сети. Еще большую угрозу представляют террористические атаки на инфраструктуру — от электросети до системы светофоров. Поэтому сфера информационной безопасности занимает все больше пространства в фондах.

Информационная безопасность

Компании, такие как американские Citrix и Symantec (последняя известна своей антивирусной программой Norton), выигрывают от роста рынка безопасности в сфере IT. В сфере защиты от новых угроз в сети известна американская компания FireEye, которая в Германии сотрудничает с Telekom.

Компания в течение года представлена на бирже, курс акций сильно колеблется. Согласно оценкам, в 2014 году ожидается потеря в размере 461 миллиона долларов при обороте в 424 миллиона. До 2017 года компания не достигнет порога прибыли. Для фондов, специализирующихся на сфере безопасности, эти акции пока что слишком «горячие».

Немецкие компании (и это становится ясно, если взглянуть на фонд) в плане безопасности мало что могут предложить. Исключением является компания Wirecard, которая представлена в фонде Кольба. Компания из баварского Ашхайма обеспечивает безопасность платежей. Например, при онлайн-продаже билетов Turkish Airlines транзакция при оплате по кредитной карте проходит через Wirecard, которая для проведения подобных операция обладает банковской лицензией.

Дюпра приобрел также акции компании Fiserv. Поставщик безопасных платежных систем недавно выкупил конкурента Global Collect и оказывает достаточно сильное давление на Wirecard. В целом действует следующее правило: гиганты отрасли начинают скупать друг друга, потому что рост замедляется, у них достаточно средств, а финансирование из-за низких процентов доступное. Фондовый менеджер Дюпра в качестве следующих претендентов рассматривает калифорнийскую компанию, специализирующуюся на вопросах безопасности хранения данных, а также сетевой эксперт Fortinet.

Биотехнологии

Нью-Йоркская фондовая биржа

В сфере здравоохранения Кольб и Дюпра делают ставку на компании, поставляющие оборудование лабораториям, такие как Thermo Fisher Scientific — при помощи ее инструментов осуществляется диагностирование, например, вируса Эбола. Также в их фондах представлена американская фирма Stericycle, занимающаяся вывозом отходов из клиник. Stericycle утилизирует защитные костюмы на станциях, где проходят лечение пациенты, зараженные вирусом Эбола, а также шприцы, биологические ткани, то есть все то. что нельзя просто выбросить в мусорный бак.

В фонде Дюпра есть также акции известной американского концерна смешанной специализации 3M, производящего среди прочего защитные костюмы, маски и специальные защитные средства для глаз. Здравоохранение — одно из шести направлений компании. Дюпра считает концерн одним из самых инновационных в мире.

Медик по образованию Руди ван ден Эйнде (Rudi Van den Eynde) еще сильнее углубляется в тему вируса Эбола. Он занимается подбором акций для фонда, специализирующегося на биотехнологии, — бельгийской фондовой компании Candriam. Он также анализирует, какие медикаменты могли бы стать успешными в борьбе против смертельного вируса. Вначале, признает эксперт, он недооценивал вирус, когда в феврале он вновь попал на первые полосы газет. «Раньше вирус Эбола внезапно появлялся и быстро исчезал. Поэтому и тяжело делать людям вакцинацию», — говорит он. Сегодняшняя эпидемия не касается только лишь расположенных в глуши деревень. Страх перед вирусом начал расти, как только он добрался до США.

Медикаменты

Он встает на защиту фармацевтической отрасли: «Тяжело при таких редких заболеваниях разработать противодействующие средства». Но вакцина от вируса Эбола может стать привлекательной с экономической точки зрения. Испытания перспективной вакцины проводят такие фармацевтические гиганты США как GlaxoSmithKline, Johnson&Johnson биотехнологический концерн Inovio и датская компания Bavarian Nordic.

В своем фонде Ван ден Эйнде в небольшом количестве держит акции американских компаний Biocryst и Chimerix. Обе фирмы проводят исследования препаратов, которые используются при лечении вируса Эбола. Успехи в лечении пациентов препаратами данных компаний значительно повысили курс их акций.

Разработанный компанией Biocryst препарат сумел побороть вирус Эбола и схожий Марбургский вирус у обезьян. «При всемирной пандемии курc Biocryst может сильно подняться. Но я не рассчитываю не это. Массовое распространение приведет к обрушению акций», — говорит Ван ден Эйнде. Компания Chimerix разработала препарат бринцидофовир, который подавляет распространение вируса в организме. В ходе американских тестов в Центре контроля заболеваний он показал свое действие и против вируса Эбола. В настоящий момент данным препаратом в США лечат пациентов, инфицированных вирусом.

Даже если препараты не будут широко использоваться, эти компании останутся привлекательными, считает эксперт. «Biocryst и Chimerix разрабатывают и другие вещества, благодаря которым будет поддерживаться курс акций, когда тема Эбола уйдет с полос газет».

Эбола и украинский кризис

Поскольку исследования не всегда успешны (например, компания Tekmira, поднявшаяся было из-за вируса Эболы, вновь потеряла позиции из-за побочных действий препарата), Ван де Эйнде не обращает особого внимания на спекуляции вокруг смертельного вируса. «Даже Fujifilm демонстрирует успех благодаря своей дочерней компании Toyama Chemical, выпустившей препарат для борьбы с вирусом.

Впрочем, доля этой сферы в общем успехе концерна совсем невелика, поэтому я и не держу акции японцев», — говорит Ван ден Эйнде. Он надеется, что Эбола в последующие месяцы вновь отойдет в тень. Нигерия и Сенегал считаются незатронутыми вирусом, в Либерии вспышка инфекционных заболеваний отступила. В фонде Ван ден Эйнде сейчас 93 наименования, и на первом плане среди них такие заболевания, как рак, гепатит и малярия.

Намного более длительное воздействие на весь мир, и на рынок в том числе, чем эпидемия лихорадки Эбола, будет иметь украинский кризис. Ангелика Миллендорфер (Angelika Millendorfer), руководитель подразделения по акциям стран с переходной экономикой австрийской компании Raiffeisen Capital, вкладывает деньги, в том числе, в Россию — рынок, который сейчас стремительно падает. Небольшое улучшение ситуации, вызванное договоренностями между Россией и Украиной по газу, было компенсировано новыми волнениями после выборов, проведенных на востоке Украины.

Россия

Миллендорфер уже более 20 лет занимается исследованием российского рынка, поэтому она хорошо знает, что политически обусловленные кризисы и корректировки на биржах зачастую не столь долговечны, чем представляется на первый взгляд. После присоединения Крыма российские акции за короткое время потеряли почти 25% своей стоимости.

Затем российский фондовый индекс РТС до июля отыграл 30%. После крушения малайзийского боинга в небе над Восточной Украиной, в результате которого погибли 298 человек, даже самые непоколебимые инвесторы не остались хладнокровными. Началось падение котировок, от которого российский рынок не может оправиться до сегодняшнего момента.

Падение курса российского рубля повысило потери иностранных вкладчиков. Будучи крупнейшей нефтедобывающей страной в мире, Россия также сильно затронута палением цены на нефть. «Любое улучшение ситуации на рынке может стать всего лишь небольшим отскоком перед окончательным падением», — говорит Вернер Хедрих (Werner Hedrich), руководитель немецкого подразделения рейтингового агентства Morningstar.

Несколько иначе ситуацию видит Ричард Титерингтон (Richard Titherington). Директор по инвестициям в развивающиеся рынки JPMorgan Asset Management закален кризисами. Он управляет в общей сложности 46 миллиардами долларов, около 3,5 из которых — российские акции. «Рынок всегда был очень цикличен, а отношения с соседями редко бывают хорошие. Биржа всегда чувствительно реагирует на падающие цены на энергоносители и политические действия», — говорит Титерингтон.

Впоследствии падение зачастую оказывается возможностью для последующего подъема. Поэтому он продолжает держать акции российского банковского гиганта «Сбербанк» и нефтяного концерна «ЛУКОЙЛ», несмотря на то, что курсы акций в течение года снизились в два раза.

Имущественная ценность выше биржевой стоимости

Российская экономика, безусловно, ощущает воздействие санкций. Некоторые западные банки не выдают больше кредитов российским компаниям. Кроме того, иностранных инвесторов отпугивает судебный процесс против олигарха Владимира Евтушенкова. Его холдинг АФК «Система» обладает контрольным пакетом акций в нефтяном концерне «Башнефть», который российский президент Владимир Путин, по всей видимости, предпочитает видеть в руках государственной компании «Роснефть».

Глава «Роснефти» считается человеком из окружения Путина. Евтушенков находится под домашним арестом. Доверие по отношению к российскому государству и его правовым гарантиям пошатнулось, как это уже происходило в 2003 году, когда глава концерна «ЮКОС» Михаил Хордорковский оказался в тюрьме по обвинению в неуплате налогов и был лишен имущества.

Однако фондовые менеджеры видят существенное различие по сравнению с теми временами. Акции по классическим критериям крайне дешевые. Так что некоторые инвесторы начинают раздумывать. Дивидендная прибыль находится на уровне пяти процентов. Инвесторы платят российским компаниям сумму, превышающую годовую прибыль только в 4,7 раза, в то время как остальным странам с переходной экономикой платят сумму, превышающую прибыль в десять раз.

Соотношение курса и остаточной стоимости находится на уровне 0,6%, .то есть имущественная ценность компаний выше ее биржевой стоимости. «Инвестиционные шансы в странах с переходной экономикой появляются всегда тогда, когда большинство инвесторов оценивает рынок крайне негативно», — говорит Титерингтон.

Дальше от политики

Объектом пристального внимания фондовых менеджеров являются сейчас и частные компании, которые как можно меньше связаны с политикой, надежно выплачивают дивиденды, и чья доля на рынке растет.

«Слабый рубль помогает локальным производителям в конкуренции с иностранными компаниями», — говорит Миллендорфер. От политической ситуации выигрывает российский аграрный холдинг «Черкизовский». Поскольку Путин в качестве ответных мер на западные санкции ввел запрет на ввоз продовольствия из ЕС, растет спрос на сельскохозяйственную продукцию российских компаний. Группа «Черкизовский», сконцентрированная в руках одной семьи, за последние три квартала сумела повысить производство мяса и зерна. Поскольку запрет на импорт приводит к росту цен, оборот растет и у крупной торговой сети «Магнит». Фондовые менеджеры сулят ему дальнейший рост, поскольку они считают, что «Магнит» может отбить долю рынка у небольших торговцев.

Ураган Миллендорфер также держит привилегированные акции компаний «Сургутнефтегаз» и «Татнефть» из-за высокой дивидендной прибыли в размере более семи процентов. Она полагает, что, несмотря на низкую цену на нефть, компании смогут еще заработать денег и останется достаточно средств на выплаты дивидендов.

«Одиль», «Долли» и «Кристобаль» доставили этой осенью много хлопот фондовому менеджеру Джону Сео (John Seo) — разрушительные ураганы с безобидными именами, которые обрушились на побережья Мексики и Бермудских островов. Американец корейского происхождения работает фондовым менеджером в американской фирме Fermat Capital Management и специализируется на катастрофных облигациях. Это процентные бумаги, которые выдают страховщики, перестраховщики или государства, чтобы застраховать себя от крупного ущерба в результате наступления тропических ураганов, европейских бурь, землетрясений, наводнений или пожаров.

На месте

Фондовая биржа в Хайкоу, Китай
перестраховщиков

Инвесторы, приобретающие эти бумаги, оказываются на месте перестраховщиков, и несут ответственность за убытки, вызванные застрахованными природными катастрофами. Если последних много, процентные платежи и — в экстремальных ситуациях — выплаты инвестированных средств не производятся. Подобный риск возмещается процентными ставками, которые существенно выше тех, что предлагают обычные компании.

В среднем, доходность таких бумаг в фонде GAM Star составляет 4,5% при остаточном сроке действия облигации чуть более двух лет. Недавно во Флориде вышли катастрофные облигации, по которым ежегодно выплачиваются 7,5% с окупаемостью в размере семи процентов.

Рейтинг этих ценных бумаг соответствует рейтингу В агентства S&P, такой же рейтинг и у французской телекоммуникационной компании Alcatel-Lucent. Но бумаги со сроком действия два года приносят французами только 2,6% прибыли.

Сезон урагана в США скоро закончится, тогда Сео сможет вздохнуть спокойно. Около 60% его портфеля акций составляют катастрофные облигации, которыми покрываются в случае наступления природных катастроф убытки во Флориде, Нью-Йорке, Техасе и Северной Каролине. Если — как в этом году — не произойдет крупных катастроф, инвесторы, как и жители подверженных угрозе регионов, смогут вздохнуть с облегчением. Они получат проценты и инвестированные средства, если до окончания срока действия бумаг ничего не произойдет.

Терпение

Из-за урагана «Одиль» на кону у инвесторов стоят 50 миллионов долларов. Мексика продала свой пакет бумаг в затронутом ураганом регионе Баха Калифорния вместе с другими рисками в одном пакете. Эксперты подсчитывают сейчас точную сумму ущерба.

Поскольку данный риск составляет в портфеле Сео менее одного процента, он не потеряет много. В общей сложности, в его портфеле около 100 разных облигаций, риски отдельных катастроф тщательно распределены.

Преимущество в доходности делает катастрофные облигации популярными. Поскольку дробление данных облигаций идет в большинстве случаев с шагом в миллион долларов, частные вкладчики могут войти на рынок только через инвестиционные фонды. Спрос на катастрофные облигации и соответствующие фонды в данные момент высокий из-за низких процентов.

Поэтому фонды берут деньги только тогда, когда есть достаточно новых займов. Фонд GAM достиг объема в один миллиард долларов. Новым вкладчикам приходиться стать на очередь, например, как в случае с фондом, который британский банк Schroder предлагает частным вкладчикам.

То есть тем, кто хочет заработать не только на кризисах, но и на отсутствии катастроф, придется запастись терпением.