Такой была моя жизнь в течение двух безумных лет. Мои мысли и поступки контролировались электронными уведомлениями, ринг-тонами, и наполненным до отказа расписанием. И хотя всеми фибрами души мой внутренний контролер хотел бы найти время для всех дел в моем перегруженном плане, этого не получалось.

Так случилось, что шесть лет назад я была благословлена спокойным, беззаботным, остановись-и-понюхай-розу ребенком.

Когда мне нужно было уходить, она наслаждалась поиском блестящей короны в моей сумке.

Когда мне нужно было быть где-то пять минут назад, она требовала пристегнуть ее игрушечное животное к сиденью автомобиля.

Когда мне нужно было быстро перекусить, она не могла перестать говорить с пожилой женщиной, похожей на ее бабушку.

Когда у меня было тридцать минут, чтобы добежать куда-то, она просила меня остановить коляску, чтобы приласкать каждую собаку, мимо которой мы проходили.

Мой беззаботный ребенок был благословением, но я не замечала этого. Когда ты живешь сумасшедшей жизнью, у тебя вырабатывается туннельное видение с прогнозом только на повестку дня. И все, чему нельзя было поставить галочку в расписании, было пустой тратой времени.

Всякий раз, когда мой ребенок заставлял меня отойти от расписания, я думала про себя: “У нас нет на это времени”. Следовательно, два слова, которые я чаще всего говорила моей маленькой любительнице жизни были: “Давай скорее”.

Я начинала свои предложения с них.
"Давай скорее, мы опаздываем!"

И заканчивала предложения ими.
"Мы все пропустим, если ты не поторопишься!"

Я начинала свой день с них.
"Поторапливайся и ешь свой завтрак! Поторапливайся и одевайся!"

Я заканчивала свой день ими.
"Поскорее чисть зубы! Поскорее ложись в постель!"

И хотя слова “поскорее” и “поторапливайся” не особо ускоряли ребенка, я все равно говорила их. Возможно, даже чаще, чем слова “Я люблю тебя”.

Да, правда болезненна, но правда лечит... и приближает меня к такому родителю, каким я хочу быть.

В один судьбоносный день все изменилось. Мы забирали старшую дочь из детского сада и выходили из машины. Это происходило не так быстро, как ей хотелось, и она сказала своей маленькой сестре: “Какая же ты медлительная!”. И когда она скрестила руки на груди и с досадой вздохнула, я увидела в ней себя - и у меня внутри что‑то оборвалось.

Я была преследователем, подталкивающим, давящим и торопящим маленького ребенка, который просто хотел наслаждаться жизнью.

Я прозрела и ясно увидела, как вредит мое торопливое существование детям.

Хотя мой голос дрожал, я посмотрела в глаза малышке и сказала: “Мне очень жаль, что я заставляю тебя спешить. Мне нравится, что ты не спешишь, и я хочу быть больше похожей на тебя”.

Обе дочери удивились моему болезненному признанию, но лицо младшей озарилось одобрением и принятием.

“Я обещаю быть более терпеливой”, - сказала я и обняла свою сияющую дочь.

Изгнать из моего лексикона слово “поторопись” было довольно легко. Что было на самом деле сложно - так это набраться терпения, чтобы ждать моего неторопливого ребенка. Чтобы помочь нам обеим, я начала давать ей немного больше времени на подготовку, когда нам приходилось куда-то ехать. Но иногда, несмотря на это, мы все равно опаздывали. Тогда я уговорила себя, что буду опаздывать только эти несколько лет, пока она не подрастет.

Когда мы с дочерью гуляли или ходили в магазин, я позволяла ей задавать темп. И когда она останавливалась, чтобы полюбоваться чем-то, я прогоняла мысли о планах из головы и просто наблюдала за ней. Я замечала такие выражения ее лица, каких я раньше никогда не видела. Я изучала пятнышки на ее руках и то, как ее глаза прищуривались во время улыбки. Я видела, как другие люди откликаются на нее, когда она останавливается, чтобы поговорить с ними. Я видела, как она изучала интересных букашек и красивые цветы. Она была созерцателем. Вот тогда я, наконец, поняла - она была подарком для моей взвинченной до предела души.

Я дала обещание притормозить почти три года назад. И до сих пор для того, чтобы жить в замедленном темпе, мне приходится прилагать немалые усилия. Но моя младшая дочь является живым напоминанием о том, почему я должна продолжать попытки. И она часто напоминает мне об этом.

Как-то во время отпуска мы отправились вдвоем на велосипедах к палатке с фруктовым льдом. Восхищенно любуясь ледяной башней, мы сели за столик. Вдруг я увидела беспокойство на ее лице. “Нужно спешить, мама?”

Я чуть не зарыдала. Возможно, шрамы поспешной жизни никогда не исчезают полностью. Я поняла, что у меня был выбор. Я могла бы сидеть и печалиться, думая о том, сколько раз в жизни я подгоняла ее... или я могла бы отпраздновать тот факт, что сегодня я стараюсь делать по-другому.

Я решила жить сегодняшним днем.

“Не торопись, милая. Только не торопись”, - сказала я мягко. Ее лицо мгновенно посветлело и плечики расслабились.

И так мы сидели бок о бок и болтали обо всем на свете. Были даже моменты, когда мы сидели молча, просто улыбались друг другу, любуясь окрестностями и звуками вокруг нас.

Я думала, что мой ребенок собирался съесть все до последней капли, но когда она добралась почти до конца, она протянула мне ложку кристалликов льда из сладкого сока. “Я сохранила последнюю ложку для тебя, мама”, - сказала дочь с гордостью.

Когда я позволила льдинкам доброты утолить мою жажду, я поняла, что только что заключила сделку всей жизни.

Я дала моему ребенку немного времени... и взамен, она отдала мне свою последнюю ложку и напомнила, что вкус становится слаще, и любовь приходит легче, когда перестаешь так нестись по жизни.

И теперь, будет ли это поедание фруктового льда, собирание цветов, пристегивание ремня безопасности, разбивание яиц, поиск морских ракушек, рассматривание божьих коровок или просто прогулка, я не буду говорить: “У нас нет на это времени!”. Потому что, по существу, это значит: “У нас нет времени, чтобы жить”.

Остановиться, чтобы насладиться простыми радостями повседневной жизни - это единственный способ жить по-настоящему.

Поверьте мне, я узнала это от ведущих мировых экспертов по радости жизни.

Автор: Rachel Macy Stafford