Как мы помним, все начинается с завываний умирающего от голода пса. Пес жалуется на то, что был ошпарен дворником, рефлексирует: "очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю - у меня на морде белое пятно." Собаку подбирает профессор Преображенский. В результате смелого научного эксперимента (преображения) получается "новый член общества" — Полиграф Полиграфович Шариков, сочетающий в себе все "самое лучшее" от подзаборной животины и убитого в пьяной драке уголовника Клима Чугункина. Несмотря на благосклонное в целом отношение Сталина к Булгакову, "Собачье сердце", конечно, не могло всплыть на поверхность до 1953. Да и с 1960х гуляло оно по стране лишь в виде подметных самиздатовских писем. То есть, до 1987 массовый читатель о "Собачьем Сердце" слыхом не слыхивал. Оно и понятно. Ведь, издеваясь над Шариковым, СС высмеивает особый тип человека — ненавистный совок, хомо советикус. Стоит заметить, что впервые Собачье Сердце было опубликовано в 60е, во франкфуртском альманахе "Грани", выпускавшемся не кем-нибудь, а Народно-Трудовым Союзом русских Солидаристов. Что такое НТС? Для тех, кто пропустил "Биохимию Предательства", НТС — это орден националистов-наследников белой эмиграции, опекавшийся сначала Абвером, а потом (вплоть до крушения СССР) ЦРУ. В Великую Отечественную, а потом в Холодную Войну члены НТС занимались пропагандистской, хозяйственной (на оккупированных фашистами территориях) и разведывательно-диверсионной деятельностью. В Афганистане НТС использовался ЦРУ как посредник для ведения переговоров о судьбе советских военнопленных (например, НТС устраивал "покаянные" пресс-конференции деморализованных солдат СА). После 1991-го многие члены НТС перебрались в Москву, где был налажен выход эмигрантских журналов Посев и Грани. Посев до сих пор имеет отделения в нескольких десятках российских регионов. Вы без труда найдете его сайт в интернете. Если коротко и без экивоков, НТС — это фашисты-власовцы, по своей идеологии мало чем отличающиеся от бандеровцев. За последние 23 года идеология НТС (так называемый русский солидаризм) пустила глубокие корни на российской почве — в спецслужбах, бизнесе, церкви, властных кругах. Именно в этом причина сверхболезненной реакции на Биохимию. В этом, а не в обидчивости сетевых хомяков.
Теперь вернемся к Булгакову. В чем суть его повести, а точнее сказать, поставленного по повести фильма? Ведь именно фильм, а не книга, оказал по-настоящему разрушительное воздействие на массовое сознание советских людей. Если оставить за скобками актерское очарование Евстигнеева и прочую лирику, то получается вот что:
Из отбросов общества (уголовник, алкоголик) могут получиться только отбросы. Только питекантроп вроде Шарикова. То есть, генетически неполноценный материал (в сегодняшней терминологии — быдло) невозможно улучшить. "Потаскуха была моя бабушка", вновь констатирует исполосованный скальпелем Шарик. Ничего не напоминает? Если не напоминает — почитайте, что пишут в украинских пабликах о жителях Донбасса. Генетическая неполноценность. Расовая, хромосомная предопределенность. Это, ребята, и называется фашизмом. Понимаете, причем тут НТС? Фашизм, точно так же, как и либерализм, в основе своей имеет животноводческую доктрину социал-дарвинизма. Одни люди имеют право на жизнь, другие — нет. Одни (Борменталь, Преображенский) талантливы, креативны и способны к созидательному труду, другие (Шариков, Швондер и пр.) патологически и необратимо ущербны. Следовательно, мир естественным образом делится на тех, кому самой природой предписано жить "одному в семи комнатах", и тех, кто не должен роптать, если дворник ошпарит его кипятком. Это прямая противоположность марксизму, советскому подходу, подходу Макаренко, если хотите, который отчаянно доказывал — нет, человек, даже если он низведен до состояния собаки, не безнадежен. Кстати, христианскому учению социал-дарвинизм тоже ведь перпендикулярен. Хоть Библию открой, хоть Братьев Карамазовых. Воспитание и образование, воздействие обстоятельств и окружающего мира, наконец, перенесенные страдания способны изменить человека, вырастить новую личность — так всегда было принято думать в России. В России. А не где-то "от Севильи до Гренады." Социал-дарвинизм же упорствует: люди — животные. А значит, с ними можно и должно обращаться, как с животными.
Еще момент. Обезьяньи яичники, которые Преображенский смеясь обещает приладить одной из своих пациенток, — прямая ссылка на процветавшую во времена Булгакова евгенику — псевдонауку об "улучшении человеческой породы". Совпадение? Мог ли врач М.А.Булгаков не знать о ней? Скрещивание человека с обезьяной — не шутка, а намек на реальный эксперимент, проводившийся одним из советских институтов. Параллельные исследования, хоть и с разными целями, шли тогда и в СССР, и в Германии, и в США. Однако родина евгеники — именно США. Именно из американского Университета Рокфеллера в начале 30-х она переберется в Институт Кайзера Вильгельма, где превратится, по сути, в научный фундамент для национал-социализма. Тут фокус в том, что евгеника вообще-то является прямой предшественницей генетики. Той самой генетики, которая на сессии ВАСХНИЛ 1948 года будет заклеймена как продажная девка империализма. И знаменитый конфликт между Лысенко и Вавиловым, трагически разрешенный не в пользу последнего, в действительности был лишь отзвуком куда более важного и ожесточенного спора. Спора не столько об урожайности картофеля или яровизации пшеницы. Если за наследственность, как настаивала евгеника, отвечают только гены (а среда, воспитание, образование не играют роли), то выводы нацистов о превосходстве одних людей над другими можно считать доказанными. Значит, от Клима Чугункина при любом стечении обстоятельств может уродиться только Клим Чугункин. Совок. Колорад. Ватник. Унтерменш. То есть, еще раз — это полностью опрокидывает всю советскую идеологию равенства людей — с ее республикой ШКИД, ликвидацией безграмотности или борьбой с пьянством. Стоит ли удивляться тому, что в 30-е годы советская евгеника была выкорчевана с мясом — институты закрыты, проповедники репрессированы? Не понравились усатому телефонному абоненту эксперименты профессора Преображенского.
Чуть подробнее обо всем этом — в нашем следующем фильме. Однако, оставив на время несчастного Шарика, перенесемся теперь в 2003 год. В аэропорту Внуково-3 многочисленная свита ожидает прибытия Михаила Ходорковского. Он вызван на первый допрос в Генпрокуратуру. А наша съемочная группа пытается перехватить его перед отбытием из Москвы. Свита перепугана, ей кажется, будто на самом верху принято решение мочить олигархов. Приезжает сам Ходор. До этого я видел его лишь дважды: когда брал у него интервью по случаю очередных колебаний доллара (Ходор почему-то считался экспертом), и когда Ходор вместе со Швидлером на пресс-конференции в Хаятте объявили о слиянии ЮКОСа и Сибнефти (сорвалось). В обоих случаях мы наблюдали лоснящегося, до крайней степени самоуверенного и вальяжного человека. Однако во Внуково приехал совершенно иной Ходор. Его лицо тряслось. В буквальном смысле. Губы, щеки, кожа на шее ходили ходуном, как студень на тарелке. В камеру он сказал лишь несколько слов. Без камеры добавил что-то вроде "они хотят нас всех вынести, всех" и исчез за стеклянными дверями. Москва к тому времени уже была увешана юкосовскими бигбордами. Их должны помнить. "Чего вы хотите?" — спрашивала реклама. "Все отобрать и поделить? Или честно жить и достойно зарабатывать?". У короткого вопроса, разумеется, был более сложный подтекст. Подразумевалось: "Чего вы хотите? Национализации стратегических отраслей экономики и возвращения в СССР — страну шариковых, люмпен-дегенератов, угнетающих талантливых и креативных одиночек (вроде профессора Преображенского/фарцовщика Ходорковского)? Или же светлого рыночного завтра, в котором преображенские и ходорковские преумножают свои знания/состояния, предоставляя шариковым возможность работать или просто существовать на социальные пособия?"
Пиарщики Ходора, видимо, здорово понадеялись на Булгакова, однако вызвать дух Полиграфа Полиграфовича им так и не удалось. Один из наших сюжетов о деле ЮКОСа в ноябре 2003 заканчивался такими словами:
"Чего вы хотите - все отобрать и поделить или честно жить и достойно зарабатывать? Тот, кто ставит вопрос так категорично, очевидно, не предполагает третьего варианта ответа - ХОЧУ И ТОГО, И ДРУГОГО!"
А теперь, чтобы оставить вам пространство для размышлений, позвольте процитировать самого Михаила Борисовича. В 2007 под его редакцией издательство Алгоритм выпустило книжку с названием "Постчеловечество":
"Сейчас в развитых обществах наблюдается возникновение качественно нового неравенства – между способными и не способными к творческому труду людьми… Это постепенно начинает создавать биологический барьер, преодолеть который, в отличие от социального, почти невозможно…» «даже на примере нефтяной отрасли заметно разделение специальностей на творческие и нетворческие… Перспективы ещё более печальны: замена второго типа специалистов на машины и технологии – дело исключительно времени и затрат (чем выше затраты на персонал, тем быстрее его замена), и девать этих людей некуда, а их – 90%. Пособие им платить несложно, но обеспечить их работой, не очевидно ненужной, – проблема. А ведь уже второе поколение сидящих на пособии порождает молодёжь, неспособную к труду, и тем самым сокращает число необходимых специалистов первого типа, и что ещё более важно – создаёт ощущение безысходности (справедливое), исключённости из социума неуспешных людей. Это сейчас проходит Америка. Это грозит России…», «неравномерность нового витка биологической эволюции поставит исключительно важный, в первую очередь с мировоззренческой точки зрения, вопрос о единстве человечества (как в цивилизационном плане, так и внутри обществ – в зависимости от способности к творчеству), от решения которого будет зависеть будущее не только отдельных обществ, но и человечества в целом».
Евгеника никуда не делась. Знаете, как она называется теперь? Ньюгеника. Это теория построения общества на тех же принципах, но новыми средствами. Оруэлл высмеивал Советский Союз в своем "Скотном Дворе", но в действительности идеальным скотным двором выглядит сегодня сам Запад. Режиссер "Собачьего Сердца" Владимир Бортко уже давно — искренний сторонник красной идеи. Скорее всего, и он, и в целом страна просто по горло наелись социал-дарвинизмом, требующим списания в утиль всех "неэффективных", "нерыночных", якобы мечтающих только о том, чтобы "отобрать и поделить". Вообще говоря, Россия, хоть и не изжившая социал-дарвинизм внутри себя, самим фактом своего существования представляет открытый вызов социал-дарвинизму глобальному. Так чей образ, с вашей точки зрения, заслуживает большего сочувствия? Борменталя? Преображенского? Или...все-таки...?
Константин Семин
