Кеннан писал, что «политическая личность советской власти, какой мы ее видим, порождается идеологией и обстоятельствами». С одной стороны, на ней сказывался марксистский мессианизм, основанный на манихейской картине мира и предвидевший будущую победу социалистического пролетариата. С другой стороны, на нее воздействовала искренняя вера во враждебность внешнего мира, оправдывавшая стремление России к абсолютной власти внутри страны.
Политически воздействие «идеологии и обстоятельств» было двояким. Разумеется, идеология требовала, чтобы советская Россия осуществляла экспансию. Однако эта экспансия не обязательно должна проводиться «быстро и любой ценой». Кеннан подчеркивал: «Политика Кремля – плавный поток, который, если ему не препятствуют, постоянно движется к определенной цели. Его главная задача – заполнить собой все закоулки и трещины в бассейне мировой власти. Но если по пути он встречает непреодолимые преграды, он воспринимает это философски и приспосабливается к ним».
В своей статье Кеннан указывал, какие выводы из советского поведения необходимо сделать Западу. Западные страны должны быть «не менее тверды в своих намерениях и не менее гибки и изобретательны в средствах для их осуществления, чем Советский Союз». «Советское давление на свободные институты западного мира можно сдержать лишь с помощью аккуратного и тщательного применения противодействующей силы в определенных географических и политических точках, которые должны постоянно меняться в зависимости от перемен и маневров советской политики. Обаяние и уговоры здесь не помогут», – считал он.
При этом Кеннан не сводил суть сдерживания к «противодействующей силе». Он говорил и о том, что в наши дни называют «мягкой силой». Соединенным Штатам, по его словам, следует «выглядеть в глазах народов мира страной, которая знает, чего она хочет, успешно справляется с внутренними проблемами и с ответственностью, лежащей на ней как на мировой державе, и обладает необходимой духовной стойкостью, позволяющей ей твердо стоять на своем под напором современных идеологических веяний».
В конечном счете, утверждал Кеннан, политика сдерживания и внутренние слабости Советского Союза приведут «либо к краху советской власти, либо к ее постепенному смягчению. Ни одно мистическое, мессианское движение, тем более то, которое господствует в Кремле, не может бесконечно терпеть неудачи. В итоге оно начнет тем или иным способом подгонять себя под логику реальности».
Хотя Кеннан говорил об истоках советского поведения, из текста статьи становится понятно, что Советский Союз он отождествлял с Россией, советских лидеров – с российскими лидерами, а советское поведение – с российским. Поэтому неудивительно, что его выводы вполне применимы и к путинской России.
Бесспорно, идеология успела смениться. В путинском окружении в марксизм никто не верит. Однако это не отменяет веру в превосходство России и российской цивилизации, во враждебность Запада и в необходимость сильного лидера, способного утверждать величие России и бороться с западным влиянием – то есть Путина.
Стремление к абсолютной власти внутри страны тоже хорошо нам знакомо. С тех самых пор, как Путин в 1999 году впервые вышел на российскую политическую арену, он упорно выстраивал вокруг себя крайне централизованный авторитарный режим. Его культ личности подчеркивает его мужественность и его контроль над преклоняющимся перед ним обществом. Путинская система перестала быть обычным авторитарным режимом во главе с лишенным харизмы правителем без сексуальности и без господствующей идеологии. И по структуре, и по стилю она все сильнее напоминает старые фашистские режимы.
Как и Советский Союз, путинская Россия лелеет антагонизм к Западу, а также считает необходимой экспансию – но не обязательно быстро, не любой ценой и не сквозь «непреодолимые преграды». Сейчас ей никто всерьез не угрожает: НАТО давно в упадке, Европа сокращает оборонные бюджеты, Соединенные Штаты отвлеклись на Ближний Восток и внутренние проблемы. Однако неоимперская идеология Путина и занятое им положение всевластного лидера подталкивают его собирать территории, некогда принадлежавшие империи.
Выводы Кенана актуальны для Запада до сих пор. Во-первых, Соединенным Штатам и Европе нужно понять: «Москва никогда искренне не признает, что у Советского Союза и стран, которые он считает капиталистическими, могут быть общие цели». Во-вторых, чтобы противостоять путинской России, необходимы не «спорадические шаги, зависящие от мимолетных капризов общественного мнения, а разумная долгосрочная политика, разработанная противниками России». Другими словами, Западу пора отбросить иллюзии насчет Путина и его режима и дать серьезный долгосрочный ответ на российский экспансионизм.
Это, разумеется, означает сдерживание. Сейчас на его передовой оказались страны, которые находятся на пути российской экспансии. Соответственно, в современной стратегии сдерживания разделенная Украина играет ту же роль, которую некогда играла разделенная Германия. Поэтому необходимо предоставить ей аналогичную финансовую, политическую и военную помощь. Кроме нее точками приложения противодействующей силы в форме увеличенной военной помощи должны стать Финляндия, Швеция, Эстония, Латвия, Литва и Молдавия, а также, возможно, Белоруссия и Казахстан. В каждом из этих случаев задача заключается не в том, чтобы сокрушить российскую мощь, но в том, чтобы прекратить ее проникновение в неподконтрольные России постсоветские страны.
Помимо этого важно ограничить способность России использовать энергетику как оружие. Чтобы этого добиться, следует остановить строительство трубопровода «Южный поток», снизить зависимость Европы от российских нефти и газа и помочь Украине реформировать ее энергетический сектор. Не стоит забывать и об ослабляющих экономическую мощь России санкциях. Их нужно сохранять и, вероятно, усиливать.
Соединенные Штаты и Европа также должны работать над своей «мягкой силой». Если они претендуют на роль поборников демократии, прав человека и «европейских ценностей», им следует активно все это продвигать, особенно в тех местах, где Россия стремится осуществлять свою экспансию. Именно там западные ценности могут обрести свой истинный смысл – или, если они будут применяться непоследовательно, оказаться лишенными всякого смысла.
При этом Запад всегда должен быть готов предоставить Путину возможность отказаться от агрессивного поведения без потери лица. «Это необходимый элемент успешного взаимодействия с Россией, – писал Кеннан. – Иностранные правительства должны сохранять выдержку и спокойствие. Свои требования к российской политике им следует выдвигать так, чтобы следование им не наносило излишнего урона престижу России». Таким образом, как в 1947 году, так и в 2014 году, успешное сдерживание требует одновременно противодействующей силы, мягкой силы и готовности к компромиссу.
Меры, позволяющие России спасти лицо, могут подразумевать международные переговоры, в которых Путин будет участвовать на равных, готовность сотрудничать с Россией по таким проблемам, как конфликты в Ираке и в Сирии, или даже отказ от расширения НАТО. Разумеется, Западу следует помнить, что Москва «никогда искренне не признает» наличие «общих целей». Протягивая Москве оливковые ветви, он должен будет каждый раз получать взамен нечто весомое. Этого, вероятно, будет непросто добиться. В свете нарушения Путиным Будапештского меморандума 1994 года о гарантиях безопасности, спорных объяснений аннексии Крыма, которые он дал, и того факта, что он продолжает отрицать присутствие российских войск на востоке Украины, Западу следует дать Москве понять, что устремления России будут учитываться только в том случае, если она ощутимо изменит свое поведение.
Оптимизм Кеннана в отношении будущего также сохраняет актуальность. Благодаря западным санкциям и стагнации российской экономики в целом, путинская Россия стремительно приближается к безвозвратному упадку. Построенный Путиным фашистский режим страдает от всех патологий, характерных для государств такого рода: коррупции, гиперцентрализации, неэффективности, неконструктивности и имперского бюрократизма. Сдерживание ускорит этот упадок—или, как предполагал Кеннан, будет способствовать проведению полноценных реформ.
Неминуемое ослабление культа Путина (стареющим лидерам всегда становится трудно поддерживать впечатление подчеркнутой мужественности) приведет, как и предсказывал Кеннан, к борьбе за власть: «Возможно, следующая передача верховной власти произойдет тихо и незаметно, без всяких серьезных последствий. Но, в то же время, возможно, что связанные с ней трудности… сотрясут советскую власть до основания». Благоразумная, последовательная и непреклонная политика нового сдерживания сможет гарантировать, что, когда основания путинского режима дрогнут, исход будет благоприятен и для русских, и для их страдающих соседей, и для всего мира.
