На самом деле, конечно, такая трактовка не имеет под собой ни малейшего основания. Даже не только потому, что Москва на то время представляла собой, грубо говоря, лишь «большую деревню», жители которой даже помыслить не могли о будущем огромном значении места их жительства.

Просто для начала в походе на Киев принимала участие коалиция из целых 11 князей. Среди которых, кроме вышеупомянутого Андрея Боголюбского, были даже князья Вышгородский и Переяславский. Хороши «москали», правда, один из которых правил нынешним пригородом столицы Украины, а другой – районным центром столичной области менее, чем за 100 км от «матери городов русских»!

Да и сам князь Андрей был сыном еще более известного князя Юрия Долгорукого, бывшего в свое время (даже дважды) и Великим Князем Киевским, и, в свою очередь, являвшегося сыном действительно незаурядного Киевского князя Владимира Мономаха.

Ну так занимавший киевский престол в 1169 году князь Изяслав Мстиславович являлся точно таким же внуком Владимира Мономаха, как и воевавший с ним Андрей Боголюбский. А сын Изяслава, Роман, прежде чем стать Великим князем Галицко-Волынским (за что его особенно чтят современные галичане – и прочие «свидомые» граждане «незалежной»), успел покняжить и во вполне «москальском» Новгороде.

***

Просто время тогда было такое. Престолонаследние в княжествах Древней Руси регулировалось не по принципу «майората», передачи власти по старшинству от отца к сыну – а по куда более архаичному и доживавшему последние века «лествичному праву». Когда княжеские «столы» занимались по принципу «ротации» между братьями.

То есть, если умирал (или погибал) прежний князь – его полномочия переходили к младшему брату (до полного исчерпания оных). Ну а осиротевший сын мог рассчитывать лишь на милость своих дядьев, которые могли дать ему какое-то местечко в «кормление».

Конечно же, естественная родительская забота о родных детях подвигала мало-мальски влиятельных князей стараться обеспечить передачу власти своему сыну, а не братьям. Отсюда возникали «непонятки», часто заканчивающиеся междоусобными войнами.

Ну а первопричиной такой феодальной раздробленности, конечно же, стала не очень умная родительская забота действительно великих киевских князей – Владимира Крестителя и Ярослава Мудрого, делавших всех своих сыновей «правящими» князьями отдельных провинций.

В итоге после смерти Владимира Святого в 1015 году Киевская Русь погрузилась в многолетнюю гражданскую войну с последующим расколом на две части. И то, всего на две только потому, что добрый десяток наследников Владимира пал жертвой междоусобных стычек. Самые известные жертвы которых – святые князья-страстотерпцы Борис и Глеб, не сопротивлявшиеся убийцам, посланными их братом, князем Святополком.

В итоге в живых (и при власти) остались двое – Ярослав, позже прозванный «Мудрым», и его брат Мстислав Черниговский, названный «Храбрым». Во избежание слишком уж большой крови они решили поделить страну на две части. Но в 1034 году Мстислав погиб на охоте, не оставив наследников – и Ярослав до 1054 года стал единоличным властителем Руси.

***

К сожалению, при всей его мудрости, у этого князя не хватило ума ограничить права на наследование всех своих сыновей, кроме старшего. Как поступали в большинстве стран Европы, Византии. А, например, в Османской империи вступивший в должность султан просто по закону был обязан казнить всех своих братьев – иногда это даже делал старый султан, убирая возможных претендентов на трон своего преемника.

Естественно, проявлять такую жестокость на Руси и не требовалось. Были и другие методы – например, примененные тем же Андреем Боголюбским, который просто отправил большинство своих младших братьев в почетную ссылку в Византию.
А что – «культурная столица» тогдашней цивилизации, деньги на приличное содержание с Родины присылаются – живи себе в свое удовольствие, только не вмешивайся в дела брата-венценосца. И, главное – не становись «знаменем» заговора против него со стороны недовольных бояр.

Как бы там ни было – но со смертью Ярослава Мудрого в 1054 году говорить о «величии Киевской Руси», как единого и сильного государства, во всяком случае, можно было разве что «в прошедшем времени». Наличные князья «размножались делением» в геометрической прогрессии – и каждому хотелось чувствовать себя «великим и незалежным» властителем.
Единственная причина, по которой на Руси тогдашними властюлюбцами не начал педалироваться национализм (например, по мотивам «превосходства», скажем, «кривичей» над «вятичами») было то обстоятельство, что по «лествичному праву» каждый «рюрикович» мог надеяться стать князем практически в любом городе довольно-таки большого государства.

Так что взращивать на пустом месте межнациональную ненависть между жителями разных регионов единой Руси, в чем так поднаторели ныне киевские бандеровские элиты, в то время не рисковали.

***

Ко всему прочему, к борьбе властных амбиций олигархов-князей добавлялись и амбиции еще и бояр. Которые, в отличии от своих «сюзеренов», перемещались с княжества в княжество редко – предпочитая держаться имевшиеся у них вотчины. А потому чаще занимались интригами по выбору «удобного» князя – и попыткам избавиться от князя «неудобного».

Причем, попытки эти реализовывались не только путем мятежей, измены и последующего изгнания очередного «рюриковича». Тот же Юрий Долгорукий, например, в 1157 году был отравлен киевскими боярами на пиру.

Ну а, кроме того, довольно значительную роль в те времена играли и «духовные предшественники» современных «активистов»-«майдаунов». Разве что с отличием в том, что проводимые ими средневековые «Майданы», под названием «Вече» происходили относительно регулярно – чуть ли не по любому важному поводу.

А так там было почти тоже самое – что и в Киеве в 2004 и 2014 годах. Взвинченность и агрессивность толпы (противников в лучшем случае били, в худшем – убивали, или, скажем, топили в реке, как это практиковалось в Новгороде), и такой же «апофеоз» мнимой демократии – когда принималось то решение, за которое громче кричали. То есть, побеждали те, у кого были крепче кулаки и голосовые связки – а не те, которых поддерживало большинство горожан.

И ладно бы жертвами такой «демократии майданного образца» становились лишь сами «демократы». А то ведь в конце-концов их толпы могли и «погром» своих противников устроить – и даже неугодного князя убить.

***

Естественно, в такой «великой державе» государственная политика просто не могла осуществляться в сколь-нибудь сносной мере. «Великий князь Киевский» больше напоминал «английскую королеву, которая царствует, но не правит» - остальные удельные князья слушались его лишь тогда, когда хотели.

Выставлять объединенные силы против внешних врагов тоже удавалось нечасто – и, обычно, в коалицию входили всего лишь несколько «рюриковичей» из всех возможных. При этом, нередко, другие их «родственники» в это же время приглашали в союзники тех же половцев или печенегов, против которых воевали остальные русичи.

«Финалом» такой «великой державности», о которой с умилением вспоминают нынешние украинские «свидомые», стала битва при Калке со всего двумя «туменами» (номинально – 20 тысяч бойцов, с учетом предшествовавших потерь – еще меньше) войска Чингисхана. Двинувшиеся им навстречу дружины русских князей, формально куда более многочисленные, отлично вооруженные и обученные – были наголову разбиты.

Потому что не имели единого командования – в итоге каждый князек вел себя по принципу «кто в лес – кто по дрова». Правда, за свою «незалежность» вся эта «братия» понесла заслуженную кару – монголы их изощренно казнили. Не надо было монгольских послов перед этим убивать – неуважение к «дипломатической неприкосновенности» никогда ни к чему хорошему не приводит…

А в 1237-40 годах Киевская Русь в ходе монголо-татарского нашествия была окончательно завоевана. Но, по большому счету, то, что это случилось лишь в эти годы – «не наша заслуга, а вражеская недоработка». Поскольку уже после Ярослава Мудрого эту державу можно было брать «голыми руками» – при наличии, конечно, относительно заметных сил и минимальной дисциплины у завоевателя.

***

Разумеется, уже тогда немало князей наверняка задумывалось о необходимости укрепления власти на Руси – вместо того «бардака», который тогда там творился.

Определенные попытки в этом направлении делал и Владимир Мономах, и Юрий Долгорукий – и, особенно, сын последнего Андрей Боголюбский. Который, фактически, сделал Владимиро-Суздальское княжество своей «родовой вотчиной» – с которой не имел ни малейшего желания никуда «съезжать». Даже на вроде бы вожделенный для многих его «коллег по княжеской шапке» Киев.

Действительно – как незаурядный политик и умный человек, он однозначно исповедовал принцип, выраженный в современном афоризме: «Мне не «шашечки» – а чтобы ездить». Зачем князю Андрею сдался этот Киев - «стольный град» уже давно «несостоявшегося государства», средневекового «Failed state»? С его лживыми боярами-отравителями, «гордыми не по чину» горожанами, готовыми в любой момент устроить мятеж на собранном вече?

У него и так уже действительно великая, без кавычек, держава была – то самое Владимиро-Суздальское княжество, контролировашее значительную часть просторов Северо-Восточной Руси. И, главное, хорошо контролировавшееся самим Андреем Боголюбским – с опорой не на «олигархов»-бояр, а на «младшую дружину», предтеч более позднего дворянства, верных наместников в отдельных городах и другую «властную вертикаль».

Не стань он жертвой боярского заговора, вся история Древней Руси могла сложиться по-другому. Киев, конечно, уже так никогда бы и не возвратил себе статус реальной столицы (и поделом!) – но потенциальная единая Русь могла бы на равных потягаться с теми же монголо-татарами.

***

А так, формальная причина для разрушения Киева у войск осаждавшей его коалиции, была вполне уважительная – с точки зрения тогдашних общественных представлений, конечно. Горожане ожесточенно защищались - несмотря на бегство из города правившего там князя Изяслава? Стало быть, «сделали заявку» о том, что являются врагами сами по себе - а не «подневольными» исполнителями княжеской воли. Ну а «на войне – как на войне»…

А потому, исходя из последнего тезиса, не тянет и особо сочувствовать стенаниям тогдашних (да и нынешних тоже) летописцев: «Ах, какой ужас – Киев впервые подвергся сожжению и разграблению со стороны русских же князей!».
Спору нет, война – это грязное дело, большой грабеж по определению. Но в те времена так воевали (и грабили) практически все без исключения стороны! В том числе – в древнерусских княжеских разборках.

К примеру, еще в 945 году в качестве мести за убийство древлянами князя Игоря, его вдова, великая без кавычек княгиня Ольга, сожгла древлянскую столицу Искоростень. Чуть больше столетия спустя сыновья Ярослава Мудрого также «походя» захватили и сожгли Минск. Подобной участи и позже подвергались многие другие города Киевской Руси.

Ну так и чем Киев был лучше?! Тем, что его население и бояре считали себя «пупом земли», а потому – и «неприкосновенными»? Ну так и получили в 1169 году наглядный урок – относительно того, что пустая гордыня пользы не приносит. Надо было требовать от своих князей не «соблюдения своих прав и привилегий» – а упрочения сильной единодержавной власти на Руси, пусть и с упразднением анархической «демократии».

Так что 850 лет назад киевлян просто «поставили на место». Которое заключалось (и заключается) в том, что они сами по себе абсолютно ничего не представляют. Даже не из-за какой-то там враждебной роли «внешних врагов». Они ведь сами «майданократией» собственного «приготовления» в защиту боярской и «вечевой» «вольницы» лишили себя опоры на минимально действенную государственность в своей якобы стране – вместе с ее защитой во всех сферах жизни.

Что, в общем, происходит все возрастающими темпами и на наших глазах – особенно последние 5 лет после победы мятежа на киевском Майдане.