Этот эффект бумеранга вызывает у европейских лидеров разную реакцию, от панической до комической. Так, на волне истерии и в условиях, все более напоминающие безвыходные из-за прекращения жизненно важных поставок из России, немецкий министр Джем Оздемир заговорил о проблемах с продовольствием и предложил немцам есть меньше мяса. Он призвал их "воздержаться от неумеренности в еде, чтобы помочь в борьбе с Россией", которая, по его словам, якобы использует запасы продовольствия как оружие. Этим странным призывом дело не ограничилось, и немецкое издание Bild опубликовало комментарий известного доктора Адлера. Он призвал своих соотечественников ради экономии энергии не мыться по три недели. Врач дал медицинское объяснение, заявив, что подобная "гигиена" намного полезнее той, к которой немцы привыкли прежде. Общую атмосферу и текущее состояние общества в Европе сейчас, пожалуй, лучше всего характеризует стикер из голландского супермаркета, на котором над астрономической ценой хлеба написано мотивирующее послание: "Дорого?! Молчи и не жалуйся. Слава Украине!" То есть взят своего рода геополитический курс на голодовку, который снова, бог знает в какой раз в истории, помогает авторам этой идеи за океаном, а Европу ставит на грань катастрофы. Но Европа к такому уже привыкла.

Если поискать хоть каплю рационализма в экономических мерах Европейского Союза, вследствие которых литр масла на полках европейских супермаркетов стоит более шести евро, то, вероятно, можно выявить некоторую логику. Более того, можно даже распознать долгоиграющую кампанию, в финале которой, как надеется ЕС, большой сосед с востока отдаст концы первым.
С другой стороны, если попытаться найти каплю рациональности в европейских поступках, которые подразумевают откровенную конфронтацию с неэкономическими вещами, то есть русской культуре и русской этнической принадлежности, мы ударимся о стену полной иррациональности и откровенной ненависти. В первые же дни спецоперации пришла новость о том, что загребская филармония "из-за сложившейся ситуации на Украине, которая влияет на весь мир и вызывает большую тревогу, меняет программу концертов": из репертуара исключили Чайковского. Эстафету принял миланский университет Бикокка, сообщив писателю Паоло Нори, что его лекцию о "Преступлении и наказании", классике мировой литературы, отменили, "чтобы избежать недопонимания в момент роста напряженности". И все это не отдельные перегибы, что стало понятно, когда лондонская Национальная галерея переименовала картину Эдгара Дега из "Русских танцовщиц" в "Украинских танцовщиц". Объяснение звучало так: "Учитывая вторжение России на Украину, галерея сочла, что подошел момент изменить название картины, чтобы оно лучше отражало ее тему". Глобальный Запад пошел и на другие истеричные и русофобские меры в более современном духе. Например, в магазинах Chanel российским покупателям предложили анкету, в которой они должны были подтвердить, что не будут носить продукцию, купленную в сети этих магазинов, в России. Другой пример: российским пользователям Microsoft запретили использовать шрифты Arial, Calibri и так далее.
Что парадоксально, цивилизация, в основе которой лежало схоластическое понимание веры, то есть рационализация иррационального, предпринимает шаги, которые не имеют под собой ничего рационального. Достаточно было России после восьми лет ожидания и нескольких безуспешных попыток найти удовлетворительное решение украинского кризиса встать на военный путь для защиты своих жизненных интересов, и из вод европейской цивилизованности, культуры и умеренности всплыла вся накопленная русофобия и ненависть ― извечные катализаторы всякого "натиска на восток". На понятие "русский" обрушились со всей энергией, аккумулированной "политической корректностью", "запретом на дискриминацию" и "мультикультурализмом". Во всем, что русское, увидели зверя и объявили на него охоту.

В этой вероломной войне без боеприпасов, но с атакой на идентичность, культуру, традиции, ценности и, наконец, душу, нарушаются все прежде существовавшие правила, на которых зиждилась европейская цивилизация, включая право на частную собственность, права на свободу национальной принадлежности, свободу слова, мысли…
Царящие истерию и безумие воплощает конфискация частной собственности российских граждан на фоне заявления американского советника по национальной безопасности Джейка Салливана о том, что "американские власти не вернут отобранное имущество, а применят его для лучших целей". Другой пример ― разрешение компании "Мета" (признана в России экстремистской и запрещена ― прим. ред.), собственника "Фейсбука"*, "Инстаграмма"* и "Вотсапа", безнаказанно призывать к убийству русских. Подобные вещи разрушают весь западный мир как "царство свободы" или по крайней мере разрушают его кулисы. Западная агрессия и неукротимое стремление насаждать свой образ жизни, запакованные в яркую ложь о демократии, правах человека и радужных цветах, десятилетиями превращали мир в розовый пузырь жевательной резинки. Сейчас этот пузырь лопается, поскольку за все это время некоторые народы на востоке так и не привыкли к этой "кокакольной" мечте.
Директор Института исследований в области безопасности Европейского Союза Флоренс Гоб заявила, что "хотя русские выглядят, как европейцы, они ими не являются". Также прозвучали заявления о том, что у "русских нет концепции либеральной, постмодернистской жизни", а кроме того, "русские иначе воспринимают смерть". Подобные умозаключения выдают онтологическое непонимание русской цивилизации и русского духа. В них сквозит надменность и заносчивость, которые веками питали русофобию и ненависть к "безрассудному, необъяснимому и иррациональному соседу". Поэтому Запад боится "Преступления и наказания", боится Раскольникова, но не потому что боится убийства, а потому что считает, что совесть как иррациональную категорию нужно устранить и излечить антидепрессантами и опиумом. Вот оно лицо Фауста, которого Шпенглер выбрал главным символом западноевропейской культуры и который, конечно, сам является отражением западной души: "На своем пути Фауст идет от религиозной культуры к нерелигиозной цивилизации. И в нерелигиозной цивилизации тратится созидательная энергия Фауста, гибнут его бесконечные стремления".
Для Европы этот большой и страшный сосед ― вечная угроза не потому, что он опасен, а потому что его невозможно понять. Европа не может вписать его в свои шаблоны, свои алгоритмы, свои формулы и расчеты. Европа боится России, поскольку "умом Россию не понять, аршином общим не измерить". Поэтому мы и видим истерию и паническую борьбу со всем русским. Однако история несколько раз учила нас и показывала, что будет, если на волне такой истерии двинуться на Москву: путешествие заканчивалось в нескольких сотнях километров от нее.

*признаны экстремистскими организациями, запрещенными на территории России

Ссылка