Kаждое утро тебя встречает день, в котором ты никогда не был.
Каждое утро тебя ожидает мир, который ты никогда не видел.      
 

Что говорили о Рудольфе Нурееве?
diletant.media

Что вспоминали партнеры по сцене и друзья об известнейшем балетмейстере Рудольфе Нурееве?

«В Москве во время декады башкирского искусства Ты исполнял танец с шестом в «Журавлиной песне». Ты был счастлив! После репетиции Ты исчезал — бегал по музеям, театрам. Помню, у нас был просмотр — отбирали для учебы в Москве и Ленинграда. Я не придала этому значения, вернулись в Уфу. После уроков Ты подходишь ко мне и говоришь: «Все. Я уезжаю учиться в Ленинград». Внутри у меня все оборвалось. До сих пор не пойму, почему я так плакала: то ли из-за того, что и мне хотелось учиться, то ли из-за того, что жалко было расставаться с Тобой. Вальс-каприз звучал уже не так весело и был наполнен прозрачной грустью…»

Партнерша Нуреева в театре в Уфе Памира Абдулбанеева
«Рудик развивался вообще невероятно быстро. Сейчас, правда, некоторые балерины, танцевавшие с ним, жалуются, что он на турах не так, как надо, их поддерживал. Не знаю, у нас с ним вращение получалось хорошо. Правда, меня не требовалось подкручивать (партнерам это, как правило, импонировало), и я говорила ему: «Я наверчу сама. Помоги только удержаться, в смысле, не мешай». Рудику нравилось, что я хорошо стою на ногах, что у нас очень подходящее сочетание роста — у него 1 м 76, у меня 1 м 60, то, что надо (тогда еще не было танцовщиц под 1 м 80)».

«Когда он остался, я была очень расстроена. Во-первых, я потеряла такого партнера, да и не только партнера, потому что отношение у меня к нему было больше чем просто к хорошему танцовщику, который удобно держит. Он мне нравился, хотя характер был отвратительный. Но все же я понимала, что он сделал правильный выбор».

Балерина, народная артистка СССР Нинель Кургапкина

«Эротизм Нуреева на сцене, его неоспоримая чувственная красота сделали из него секс-символа. До такой степени, что некоторые зрители делали совершенно невероятные комментарии, как, например, одна молодая англичанка, со всей серьезностью утверждавшая: «Когда Руди танцует, у меня впечатление, будто я принимаю участие в оргии». Зрители с более пуританскими взглядами говорили (правда, с некоторой брезгливостью) об «эмоциональной оргии»».

«Нуреева везде принимали восторженно, но везде по-разному. Во Франции рудимания никогда не переходила разумных границ. Этому есть свое объяснение. В шестидесятых годах, в самое яркое десятилетие его карьеры, Рудольф мало танцевал в Париже, не чаще двух раз в год. Это было ничто по сравнению со спектаклями, которые он ежемесячно давал в Лондоне, а также с гастролями по Северной Америке, обычно длившимися не меньше трех месяцев».

«Рудольф Нуреев был также лакомым куском для прессы, и не только для обозревателей из рубрики «Культура». Так, в 1963 году газеты всего мира раструбили о том, что танцовщик был арестован в Торонто канадской полицией, потому что он попытался дать пинок под зад полицейскому, который не советовал ему танцевать на улице глубокой ночью. В 1967 году было сообщено, что Нуреева и Фонтейн задержали на вечеринке в Сан-Франциско, устроенной местными хиппарями; причина задержания — курение марихуаны. Телевидение немедленно оказалось на месте и запечатлело Марго в ее роскошном белом манто из меха горностая и Рудольфа в узких брючках и рубашке-поло за решеткой «обезьянника». Надо было видеть Рудольфа перед лесом микрофонов, хранящего абсолютное молчание на протяжении достаточно долгого времени (о эта знаменитая театральная пауза!), чтобы понять, до какой степени он умел использовать свой имидж».

Рудольф нередко жаловался на прессу, но не избегал ее. Он понимал, что КГБ не осмелится напасть на него, если его имя не будет сходить со страниц журналов и газет. Один из первых советов, данных им Михаилу Барышникову после его побега на Запад в 1974 году, заключался в следующем: «Сделай так, чтобы ты постоянно мелькал на первых страницах газет. И не важно, какая это будет для тебя реклама, хорошая или плохая. Быть всегда на пике новостей — самый лучший способ выжить». Своим близким он говорил: «Я даю прессе пользоваться мной, но я и сам тоже умело ею пользуюсь».

Ариан Дольфюс