И Сталин такой наивный был. Ему – донесения, шифровки, предостережения, а он – ни в какую не верил! Что же это за вождь?
Ну, положим, война показала, что он был за вождь и стратег. Но правда, почему он не верил, что Гитлер отдаст приказ о переходе границы и бомбежках городов СССР?
По моему скромному разумению, он совершил ту же ошибку, что и мы все, русские в широком смысле, совершаем вот уже много веков, со времен тевтонской «свиньи» (собственно, они тоже совершают ошибку, мысля, что мы тут, в Тартарии дикари, лаптем-щи-хлебающие, но об этом ниже). Сталин верил в сумрачный германский гений, его трезвый расчет и склонность к порядку. И считал фюрера достойным соперником, а значит, не позволял себе принижать его интеллектуальные способности. По уму-то как выходило?
Вермахт стоит на Босфоре и в Северной Африке. Вермахту и всему рейху нужна нефть. Турция практически союзник. Вдоль по тихоокеанскому побережью Азии маршируют японские войска, целясь в главный бриллиант британской короны – Индию. Собери ты бронированный кулак в Турции, да шарахни по Шумеру и Аккаду, по нефтеносному междуречью! Дальше – Иран, правее – арабы с евреями. Причем арабские племена уже лавашей напекли, чтоб хлебом арийцев встречать, солью Мертвого моря посыпанным. На севере Африки Роммель покуражится, а основные силы пойдут навстречу армиям Хирохито. Где-нибудь на Ганге встретятся.
Но бесноватый фюрер решил иначе. Сам или надоумил кто – неважно. Решил…
Ну и где, позвольте спросить, эта хваленая немецкая педантичность и основательность? Где? Нету! А все потому, что в башке немца временами дуют романтические шиллеровские и вагнеровские ветра. И он, немец, от этих ветров дуреет и неадекватом становится. И мирный бюргер превращается в разъяренного ландскнехта. А уж если кайзер какой завелся или партайгеноссы расплодились – труба! Сразу дойчланд юбер аллес и форвертс – геополитику подавай! Не успеешь оглянуться – уже «барбароссу» какую-нибудь начертят.
Вот и сейчас, похоже, опять те же несвежие воздушные токи завывают в буйных головах обитателей четвертого рейха.
И опять мы с вами, братья-сестры, лоханулись. Держали их за умных и скопидомных, а им заокеанские опекуны на уши сели и давай дуть про светлое будущее на развалинах поверженной Рюсланд, ежели ее санкциями дожать, изгоем объявить да натой припугнуть. И поплыли майне дамен унд херрен, и размечтались. Задули опять романтические ветры в головах не очень доблестных наследников псов-рыцарей. И привиделось им, что рассыпается руссише экономика, рушится вертикаль власти, мечутся по бескрайним просторам стада обезумевших граждан. И ведь даже посчитали, что, когда придет этот светлый день, они будут себя очень даже хорошо чувствовать. И если уж не «по над усе», то по-над нами точно. И заселят наконец-то честные и аккуратные бундесграждане неухоженные территории пока до Урала, а там…
Только не учитывают романтичные германцы, что, возможно, да, еще несколько эшелонов с русскими нефтью и газом пройдет к ним по дну Балтики, пока их новая барбаросса разворачивается… Но потом включится тот потаенный русский механизм, что проверен веками. Проверен несколькими западными армадами на собственных шкурах. Лев Николаевич в четвертом томе своей эпопеи описал этот механизм так:
«Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства; фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым — поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею.»
Аллё! Майне дамен унд херрен!
Вам хорошо слышно? Вот вы, рыхлая рыжая тетенька с лесбийской прической в серой пиджачной паре – прислушайтесь повнимательней. А лучше перечитайте на досуге. Когда мы понимаем, что это не шутка – да, не сразу, да, наглотавшись собственной глупости и даже, возможно, крови, – мы бросаем свои шпаги, сделанные по вашим лекалам, и достаем родную дубину народной войны.
А вот как она выглядит в XXI веке – не дай, Бог, увидеть никому.
