Государства, чьи паспорта у них в карманах, как и подданство, если эти солдаты удачи родились в королевствах, заняли, как обычно, донельзя лицемерную позицию. Закрыв глаза на то, что в соцсетях идет активная вербовка, они сделали вид, что происходящее их не интересует вовсе. И лишь в момент, когда уроженцы тех же Британских островов оказались в плену, а затем и под трибуналом, внешнеполитические ведомства стали как-то трепыхаться. Главным образом, обсуждая — но не поведение своих граждан («они военнослужащие, не наемники»), с моральной точки зрения весьма сомнительное, а решения юстиции.
Дескать, не трибунал это, а «настоящий произвол». Ну и взывая к положениям Женевских конвенций, которые, надо сказать, составлены так, что практически не допускают двойного толкования статуса как солдат на поле брани, так и наемников, оказавшихся в схожих обстоятельствах места и времени.
Заявления, как под запись, так и кулуарные, тех, кто объясняет, почему граждане стран — членов НАТО оказались в Донбассе, плохо — точнее, очень плохо — коррелируют, например, с обещаниями, которые дают те, кто администрирует влиятельные сетевые платформы, где в той или иной степени наемничество продвигают и наемничеством (то есть финансовыми бенефициями) соблазняют.
Британская «Таймс» сама не выдержала соблазна и выпустила крупное расследование, которое касалось феномена наемничества решивших попытать удачу на Украине.
Как и, разумеется, урвать (если выживешь) весьма увесистый финансовый куш. Называлась и сумма: две тысячи долларов. В день. В месяц — опять-таки, если выживешь, — шестьдесят тысяч. Жалованье топ-менеджера в глобальной корпорации. Ну чтобы сравнить степень убежденности в идеях защиты «прогресса и демократии» и уровень платы за страх. Тот самый, который сковал ледком французскую прессу в момент, когда Путин задавал залу прямой вопрос о готовности европейцев к войне с Россией.
Риск — дело благородное, кто бы спорил, но если аргументы в его пользу получают столь весомое финансовое подкрепление, почему бы и не рискнуть своей шкурой?
Правда, как только выяснилось, что боевые действия — они не только про деньги, вернее, совсем не про деньги, а про науку побеждать, науку терпеть, науку биться, не щадя живота своего, пыл угас.
Как только обнаружилось, что разговоры про «свободу и демократию» заканчиваются там, где начинаются кровь и смерть, причем не чья-то вообще, а твоя собственная, когда стало подгорать, но не на экране компьютера, а в окопе, немедленно стали звучать иные песни.
«Они же от чистого сердца, по велению души, и, вообще, они — добровольцы, по зову совести и чести». Конечно, за такие суммы, которые называют в связи с наймом людей для убийства русских в Донбассе, в общественное мнение коллективного Запада можно внедрить и честь, и совесть, и долг, которые имеются у наемников, но и первое, и второе, и третье качество характера неизбежно рассыплется при столкновении с реальностью.
В ней, в реальности, за свои семьи бьются — и бьются действительно насмерть, не щадя живота своего, — те, для кого и честь, и совесть, и долг, и самопожертвование, и кровь, и возможная гибель не есть приемы пиара и абстрактные манипуляции. Эти категории для русских ратников и есть их жизнь.
Романтика боя и язык батарей — для одних. Денежные выплаты — для других. Ах да, еще и причитания в эфире симпатизантов «солдат удачи» (если все у них пошло не так) о том, что наемники — практически те же дети. Поэтому к ним нужно относиться с пониманием и снисхождением.
Требующие индульгенции словно бы не знают, что больше тридцати лет назад Генассамблея ООН в своей резолюции 44/34 закрепила вербовку наемников как преступление.
И не просто преступление, а деяние тяжкое, умышленное, совершаемое с целью насилия.
Сегодня, конечно, все эти классные юристы (квалификацией которых, кстати, Макрон не преминул похвастаться перед Путиным во время их беседы, содержание коей недавно Париж обнародовал) пытаются объяснить, что речь идет тут не об убийствах русских за деньги, а о сражении с мировым злом (правда, зло это почему-то опять олицетворяет Россия).
Но публика, на которую представление было рассчитано, интерес к интриге потеряла, сами наемники домой возвращаются отчего-то в гробах или ждут решения своей участи в соответствии с юридической процедурой.
Кругом и всюду проигравшие, понадеявшись на крупный куш и на то, что прогулка в Донбасс будет веселой и необременительной, в итоге стали тем, кем и были с самого начала. Их фамилии боятся назвать публично, их гибель не занимает в стране решительно никого, кроме, и то — в лучшем случае — их родных и близких. И кого стесняется их же собственная страна.
Желавшие попытать удачи, убивая русских, бессовестно называвшие себя солдатами превратились в бесславных ублюдков.
Итог закономерный. До всяких вердиктов и иных юридических действий этот приговор им уже вынесла их же собственная судьба.
