Эмин: «Я всегда вижу, когда в шоу-бизнесе меня хотят использовать под видом дружбы»
Какое-то время московская тусовка к нему присматривалась. Вдруг запел сын Араса Агаларова, крупного предпринимателя. Поначалу к Эмину отнеслись скептически - смазливый парень, поет незатейливые песенки. Но потом вдруг люди услышали, что у Алагарова - младшего неплохой голос, работает он с настоящими профессионалами - как российскими, так и западными. А в 2011-м году он был номинирован на престижную мировую премию Грэмми по инициативе режиссера Дэвида Линча. Ничего себе! - подумали мы. И присмотрелись поближе. Пока присматривались, Эмин выпустил несколько успешных альбомов, записал дуэты с Лепсом и Михайловым, а на свое 35-летие замахнулся аж на два концерта в Крокусе, 10-го и 11-го декабря, который в кризис совсем непросто собрать. Мы пообщались с артистом перед его днем рождения, чтобы понять, что же на самом деле он из себя представляет, и что для него - наш шоу-бизнес: шоу или все-таки бизнес?
- Вам не кажется, что ваш путь к музыкальному Олимпу был бы несколько проще, если бы люди не знали о вашей влиятельной семье, о том, что у вас такое немаленькое состояние?
- Во-первых, большое состояние не у меня, а у Араса Искендеровича, с которым у меня родственная связь (смеется). Во-вторых, это ощущается только здесь, в Москве. Потому что когда приезжаешь, например, в Екатеринбург, то там люди не знают, что ты имеешь отношение к семье Агаларовых. Так просто все эти проекты не так на виду. А за границей вообще легко - ты выходишь с той же гитарой, со своим бэндом. И нет никакой предвзятости.
- Мне почему-то пришло в голову, что вы чем-то похожи с Ксенией Собчак. Притом, что она - дочь бывшего мэра Санкт-Петербурга, девушка из очень хорошей семьи, добилась всего сама. Но такая «инфан террибль» нашего шоу-биза. А вы наоборот - такой положительный человек, детишки, бизнесом занимаетесь, поете такие песенки без..
- Бесхребетные! (смеется) О любви! Не о политике, не о бизнесе.
- Я хотела сказать, что обошлось в вашем случае без наркотиков и рок-н-ролла. Никогда не хотелось добавить в свое творчество эдакую адскую перчинку?
- Да нет. Моя музыка - это же не как бизнес, когда ты думаешь, как открыть ресторан, в который будут ходить люди, чтобы его сделать коммерчески успешным. Я думаю лишь том, как записать такую песню, которая может чем-то удивить. В данном случае только ты сможешь субъективно оценить, чем. Как она дотронется до слушателя, это уже вопрос второй. Мне очень повезло, что моя дебютная песня Still, которая вышла в 2006-м году, не имела ни одной ротации на радио, просто понравилась людям. Это то самое, что дало мне надежду и возможность заниматься тем, чем я занимаюсь. Не думая о том, как бы сделать так, чтобы мои работы брали на радио и телевидение, чтобы это было в рамках их концепции. Сейчас, понимая какие-то вещи, я уже имею какие-то ориентиры. Но это тоже не самое главное. Важно, что мое творчество финансово независимо. Я не пишу песню, чтобы она была популярна на корпоративе или получила какую-то премию, потому что у меня есть заработок в другой области. Вот я здесь (а интервью проходит в Крокусе, в офисе Агаларовых - авт.) сижу и занимаюсь коммерческой деятельности. Выхожу на сцену, и делаю свое дело просто для того, чтобы это нравилось и мне, и людям.
- Приведу такой пример. Мне в свое время говорили - мол, вам, москвичам, не надо напрягаться, чтобы выжить, поэтому вы ничего не добиваетесь. А мы, приезжие, должны как-то выживать, чтобы нам было, где вечером спать и что с утра есть. Вот у вас есть бизнес и свои песни, которые вы поете для души, но, как творческой единице, мне кажется, вам не хватает какого-нибудь громкого хита, с которым вы собрали бы все премии…
- Для чего? Для ощущения счастья? Повышения гонораров? Я делаю то, что я делаю, для собственного удовольствия. Я очень медленно, по кирпичику, строил свою музыкальную карьеру - и здесь, и за рубежом. Начал я официально в 2006-м году, хотя первый альбом записал в 1998-м году. Не дай Бог его кто-то услышит…Я стер его со всех носителей, вот только из своей памяти пока не смог (смеется). Так вот. В 2010-м году я получил свою первую ротацию в Лондоне, в России - в 2011-м. То есть прошло 5 лет, прежде, чем кто-то обратил на меня внимание. Если бы никогда не обратили внимания, я бы все равно продолжал петь и записываться, потому что не петь я не могу. Все равно песни во мне живут и не важно, для кого их пою. И я не могу сказать, что мне чего-то не хватает - наоборот, я вижу новые перспективы для своего творчества, и к ним иду. С тех пор, как я русифицировал свое творчество, у меня выросла аудитория. И два «Крокуса» - это большая удача, это как три Кремля. Я знаю, кто как продается. У Григория Лепса, Би-2 всегда аншлаги. А иногда продать 2 тысячи на артиста - непростая задача. У меня, получается, аудитория выросла. Что касается регионов - предложения сыплются, весной поеду в тур, уверен, что соберу. Пусть даже не все залы будут забиты битком, но и 70 процентов зала будет хорошо. Плюс концерты за границей, которые мне организовывает мой лейбл.
- А если вдруг не соберете?
- У меня такое было неоднократно. У каждого артиста, думаю, было такое. Не соберешь - значит соберешь в следующий раз.
- А в какой момент ваш отец всерьез воспринял то, что вы делаете?
- Он знает меня, и то, что если я за что-то взялся, то я добьюсь результата. Разобью голову об стену, но сделаю. Не важно, что я делаю. Я - плод его труда. Он меня воспитал и сделал таким, каким я есть.
- Я так понимаю, что в этом плане для вас много сделал и Муслим Магомаев…
- Он знал меня с детства. И когда он понял, что я пою, сразу же: - Так, иди сюда, давай, пой!». Он сразу же превращал рояль в оркестр, начинал играть, а я стою зеленого цвета и не знаю, какая тональность, и стеснялся - «Не трогайте меня, я не хочу при вас открывать рот даже разговаривать!». Заставил меня петь, что для меня было как стоять голым на Красной площади. Но он садился и говорил мне: - Ты должен петь и ни на что не отвлекаться. И отцу периодически звонил, чтобы он меня на бизнес не отвлекал. Видимо, увидел во мне что-то такое, чего я пока еще не видел. Когда у него был юбилей, мы с ним вместе спели «My way», после чего он сказал - мол, я свое отпел, передаю микрофон сыну моего лучшего друга. Так это было символично. Он очень повлиял на меня, был удивительно скромным, тонким человеком, который встречал своих гостей на улице, когда они приезжали, всегда слушал тосты стоя, никогда не появлялся неприбранным. Это была такая высокая культура, которая всегда удивляла, жизненная позиция, которая действительна хороша, как ориентир.
- Вы провели детство и отрочество в кругу таких людей, а потом попали в наш шоу-бизнес, по поводу которых ни у кого, простите, по моему никаких иллюзий не осталось. Как вы в нашу тусовку влились? У вас есть и близкие, и те, кто просто приходят, скажем так, на ваш «свет»…
- Ну да, все вы правильно говорите. Я в какие-то моменты дружбу с шоу-бизнесом превращаю в бизнес - концерты, тв-съемки. Те, с кем я дружу, с теми я спел на своем альбоме. С Григорием Лепсом дружу, со Стасом Михайловым, который оказался таким семейным человеком, совсем не Казановой. Со Светой Лободой, с Ани Лорак…С Сосо сдружились. Остальные - это мои коллеги. Еще с Игорем Крутым, которого я знаю с детства тоже.
- Сложно приходится понимать, когда коллеги по цеху под видом дружбы пытаются какую-то выгоду для себя поиметь?
- Не сложно. Я в этом вырос, и, как мне кажется, люди тоже быстро начинают понимать, что или мы дружим, или у нас дела. Я всегда четко вижу, кто в шоу-бизнесе со мной искренен, а когда что-то надо. Вы озвучьте, что вы хотите, и тогда может быть у нас получится взаимовыгодный союз. Я стал, может быть, в каком-то смысле черствым и наглым. Напрямую могу сказать: - «Конкретнее, что вы хотите?». И человеку легче уже. Он говорит - помогите концерт сделать, например. Но есть люди, которые понимают, что не надо злоупотреблять моей дружбой.kp.ru
