Но весной Эльвира переболела, её дочь настояла на том, чтобы мать поехала к ней. Возраст. Квартиру летом продали.

Кому? Эльвира точно и не могла сказать. Покупал, вроде, мужчина.

Теперь с подругой можно было поговорить только по телефону.

– Вот, как я без тебя, Эль. Сейчас приедут какие-нибудь нехристи.

Елена Николаевна расстраивалась очень. Никак не могла привыкнуть к тому, что соседки рядом нет. Ну, нормально же жили, и куда её понесло?

В августе в соседней квартире под номером 15 начался ремонт. Неопрятные ремонтники "загадили" весь подъезд, таскали побелку, уютные коврики были отброшены в угол. На замечания они реагировали слабым обещанием в конце ремонта всё убрать. Но нормально так и не убрали.

Елена, расстроенная из-за отъезда подруги, начала злится ещё сильнее.

– Ох, Элечка, знала бы ты, что нам тут без тебя приходится переживать! Такое тут творится! – жаловалась она подруге по телефону, а та сочувствовала.

Через несколько дней в квартиру заехала молодая женщина с мальчиком лет десяти. Женщина была одета во всё черное, и сама была чернобровая, черноволосая и явно не местная.

Цыгане что ли? – думала Елена Николаевна.

Встретила на лестнице:

– Здравствуйте, а я Ваша соседка! – решила начать знакомство Елена.

– Здравствуйте! – скромно ответила женщина.

– Меня Елена Николаевна зовут.

– Диана, а это Алан, – представилась соседка и закрыла дверь перед носом Елены.

Елена хотела предъявить претензию, что так и не помыли стену подъезда после ремонта в их квартире, рассказать о местных правилах жильцов, но ... Видимо близкое знакомство в планы новой соседки не входило.

Ну, так, значит так. У Елены Николаевны накапливались обиды.

– Вишь ты, заехали! Ни тебе уважения, ни элементарной вежливости. Хоть бы поинтересовалась, как тут люди живут! Гордая, значит! – опять рассказывала она подробности подруге, – Эля, как я по тебе скучаю ...

Елена Николаевна жаловалась Эльвире по телефону, судачила со старыми соседками о новых жильцах из пятнадцатой. Никто о них ничего не знал. Кто такие? Откуда?

– Может сектантка какая? – предполагала Галина Петровна, соседка по подъезду.

И засела у Елены некая обида, ощущение, что вот именно она-то, новая соседка, и виновата в том, что уехала её подруга, что не с кем ей теперь почаёвничать вечерами, что нет ей хода в эту ставшую такой уже родной квартиру номер 15. Елена здоровалась кивком, соседка тихо говорила:

–Здравствуйте.

Вот и все отношения.

И чёрная вся такая, не иначе – и глаз у неё чёрный. Вон и Петровна говорит, что сектантка.

И точно. Через несколько дней у Елены сломался холодильник. А до этого встретила на лестнице новую соседушка, а та – зырк глазами на прозрачный пакет: а там колбаска, апельсины. Елена только что получила пенсию, которая была вполне себе достаточная, да и сын помогал. Вот скажи – не зависть. Сглазила, наверное.

А потом застрял ключ в замке входной двери. Вот никогда такого не было, а тут ... Пришлось слесаря звать и замок менять полностью.

Не просто так всё это, не иначе как соседка глазливая, или ещё чего похуже. Вон и цветы в подъезде пожухли, осыпаются.

– Эля, а может она порчу на меня наводит?

Алан по утрам отправлялся в школу, его мать тоже куда-то уходила. Елена наблюдала из окна. Привычка вставать рано пришла с возрастом.

И вот однажды в их квартире запищал котёнок. Он кричал так долго, истошно и монотонно, что у Елены разболелась голова.

Как только она увидела, что соседка возвращается, вышла на площадку. Котёнок продолжал пищать.

– Вы понимаете, что я весь день это слушаю, у меня давление поднялось!

– Да, простите, – вздыхала соседка, – Сын вчера притащил, не могла отказать. Не думала, что он пищать будет.

– Ну, сделайте же что-нибудь! Терпеть это нет сил, – Елена была нетерпима, сказала зло и громко хлопнула своей дверью.

Что за люди!

На следующий день этот котёнок пищал уже у двери подъезда. Лучше не стало. Вот разве можно так: заведут животное, а ухаживать нормально не хотят!

Она опять нервничала и ругала новых соседей.

Вечером она отправилась на любимую скамейку к грядкам. А там, ох – мальчишка-сосед рвёт в банку алычу. Вот ведь нахалы какие! Никого не спросили! Елена прибавила шаг:

– Это кто это тебе разрешил тут ягоды рвать?

– Мама спрашивала, ей сказали – алыча ничейная.

– Может и ничейная, но уж точно не ваша, Вы что ли деревья сажали? – она почти вырвала у мальчишки банку и смотрела на него осуждающе, – Кто тебя воровать научил?

– Никто, и я никогда не ворую, – ответил мальчишка, развернулся и пошёл к подъезду.

Елена посмотрела ему вслед, села на скамью, держа в руках банку с алычёй. Какие беспардонные люди! Не успели приехать, уже командуют. Эту алычу, конечно, не жалко. Пусть бы рвали. Может немного и соберёт кто её на компот, но остальное просто обсыплется.

Но спросить разрешения надо было у неё. Этот участок предыдущие жильцы ей оставили. Правда, никакого конкретного деления земли тут, конечно, не было, да и алыча уже заброшена... Но всё же!

Но банку надо вернуть, ей чужого не надо. Она посмотрела на собранную жёлтую ягоду. Куда её? И высыпала под дерево.

Настроение упало, накрывала такая досада. Сидеть и наслаждаться осенним вечером уже не было никакого желания. Голова разболелась ещё больше. И она отправилась домой. А по дороге постучала к соседям – надо было вернуть пустую банку.

Дверь открыла Диана. Елене показалось, что глаза её заплаканы.

– Банку заберите. И скажите сыну, что у нас по чужим огородам лазить не принято.

– Простите. Он не знал, что это чужое. Нам сказали алыча дикая.

За её плечами показался мальчик с котёнком на руках. Елена невольно перевела взгляд на него и случайно увидела убранство квартиры: там практически не было мебели. По углам голых стен стояли пакеты и сумки, вещи, книги, лежали прямо на полу и только одна кровать ютилась у стены.

Елена вернулась к себе немного шокированная увиденным.

Соседи не выглядели нищими. Ребенок был прилично одет для школьника. А его мать, хоть и ходила в черном, была очень опрятна. Да и ремонт, который был в квартире до их приезда – дело недешёвое.

Она вспомнила алычу ... Ох! Так может у них и есть-то нечего.

Елена Николаевна весь вечер занималась самокопанием. Вот с чего она, дура такая, обозлилась на женщину?

На следующий день опять у подъезда пищал котёнок. Елена вышла, взяла котёнка и принесла его домой, напоила молоком, поиграла, и котёнок уснул.

А когда увидела из окна мальчика-соседа, который с ранцем за спиной искал своего питомца, выглянула из окна и окликнула его.

– Твой котёнок у меня, заходи.

Мальчик зашёл с опаской. Ничего хорошего от этой соседки он точно не ждал.

– Вот, держи. Я его накормила, всё хорошо. А то опять пищал. Холодно ведь на улице-то.

– Да, – кивнул Алан, – Холодно, но дома он кричит ещё сильнее, никому покоя не будет. А я из школы бегом бегу, думаю: как он тут. А мама работу искала, ей работа очень сильно нужна, вот сегодня первый день на заводе. Поэтому он один тут.

– Ясно. Ты вот что, поди – рви алычу-то. Зря я вчера злилась, просто порядок люблю. А так-то она ничейная.

– Спасибо, – заулыбался мальчик и заспешил домой.

И Елена увидела в окно, как припустился он за ягодами. Не кормят его что ли?

Она встретила его в подъезде, когда с полной банкой он поднимался к себе.

– Слушай, вот я что-то пирогов много купила, возьми-ка пирожок, а то не осилю.

– Неет, – ответил Алан, – Спасибо, я не могу взять.

– Это ещё почему?

– Не надо, – замялся и погрустнел пацан,  – У мамы надо спросить.

В этот день и на следующий Елена встречалась только с Аланом, Диану не видела. Та уходила, видимо, рано и возвращалась поздно. А Елена всё думала, как же мальчик один справляется в полупустой квартире.

– Ну что там, сектантка-то твоя? – встретила её Петровна.

– Да никакая она не сектантка, с чего ты взяла? Работает на заводе, обычная женщина, – бросила ей Елена.

И старой подруге Эле уже рассказывала:

– Эль, а ведь ничего плохого они мне и не сделали так-то. Видно, так мне тебя не хватает, подруженька, что я весь свет готова осудить.

Она возвращалась с вечерней прогулки, когда услышала всхлипывание за соседней дверью. Постучала. Дверь открыл заплаканный Алан.

– Алан, что случилось?

– Мама не вернулась, – ответил тот, утирая нос.

– Ну, что ж плакать? Может на работе задержали, такое бывает. Ты звонил?

– Она не отвечает, – ребенок плакал, котёнок пищал.

– А пойдём ко мне пока.

– Неет, – Алан сомневался.

– Пойдём, пойдём, ведь котёнка покормить надо.

Елена подняла котёнка и только тогда Алан, заперев дверь, отправился за ней. Елена заставила поесть обоих. Вернее, котёнка заставлять не пришлось. А вот Алан был воспитан так, что на чужую помощь смотрел с опаской. Видимо, не привык.

Когда поел и немного пообмяк и успокоился сказал:

– А если с мамой, так же как с папой? Вдруг она тоже погибла? Как же я тогда?

Елена оторопела. Маленький мальчик с такой несвойственной ребенку болью это сказал.

– Ну, что ты! Мама обязательно вернётся. Даже не сомневайся!

Прошло всего-то полчаса и мама, действительно, вернулась. Алан первый услышал знакомый стук в пятнадцатую. Выскочил к ней навстречу.

– Алан! Ты волновался? Прости.

А потом она рассказала, что ездит на работу на электричке, только вот за городом нашла она место на заводе. Но на этот раз опоздала, пришлось добираться автостопом. И как назло, сел телефон.

– Спасибо Вам большое! – благодарно сказала она, – Сейчас я его накормлю.

– Мы только что поели.

– Ну что Вы! Так неловко! Вас чем-то отблагодарить?

Мать Алана, по всей видимости, тоже не привыкла к помощи со стороны.

– Да что Вы!– махнула рукой Елена Николаевна.

Это когда это за тарелку еды расплачивались? Наверное, в каком-то другом мире жила соседка. А может так боится этого, нашего?

Диана хорошо говорила по-русски, но лёгкий акцент всё же был. Она была высокая смуглая с черными косами, толстыми и тяжелыми. Елена понимала, что приехали новые соседи всего скорей с Кавказа. Вот и муж её погиб, как сказал Алан. Как раз там это не редкость.

После этого случая, они стали общаться на площадке. И Елена успокоилась.

Увидела Диану в местной церкви - та ставила свечки – за упокой. Нелёгкая судьба у молодой женщины, видимо. Но вопросов Елена Николаевна не задавала. Поняла уже, что переборщила.

Перед новым годом к Елене Николаевне приехал сын. Он давно хотел заняться сменой её старой кухни, обещал лет пять. Снял старую мебель, нанял плиточника. Сделал замеры, заказал мебель, подготовил всё и договорился, но так и не дождался процесса установки – работа.

Когда устанавливали новую кухню, Елена Николаевна не на шутку разволновалась. И вечером у неё стукнуло давление, да так сильно, что успела только до соседей добежать, да и присела у них на пороге.

Диана и Алан выскочили, скорую вызвали. Елену медики укололи, но в больницу не забрали. Таблетки выписали другие, не те, что обычно помогали. Идти в аптеку Елена Николаевна не могла, побежал Алан. А Диана осталась сидеть рядом с Еленой в её квартире.

– Спасибо, Дианочка, Вам! Чтоб я делала без вашей помощи?

– Да разве благодарят за такое. Лежите, вам поспать бы.

– Посплю. Я то посплю, а у Вас вот тоже вид усталый, руки черные. Кем работаете?

– Да, на конвейере я. Тяжёлая работа, вон и руки не отмываются. Зато платят нормально. А нам с Аланом сейчас это важно, обжиться надо.

– Я видела, что у Вас мебели мало. А ремонт вот хороший зато.

– Спасибо Вам, что присматриваете порой за ним. Он, хоть и самостоятельный, но всё равно ребенок ещё совсем. Жалеет меня, тянется помогать, настоящий маленький мужчина. Единственный мой мужчина.

– Он сказал, муж Ваш погиб?

Елена лежала, от укола ей стало полегче, а Диана сидела напротив в небольшом кресле. Они ждали Алана с лекарствами.

И соседка, наконец, начала рассказ о себе.

Диана и Алан – осетины. Отец Алана официальным мужем ей не был. Так случилось. Была у него жена и дети. Но любили они друг друга очень. Но весной в боевых действиях он погиб. Семья его, его братья знали о существовании Дианы и сына, но принять не могли. Решили помочь – купить жилье и сделать ремонт. Ведь Алан всё равно их племянник. Но подальше от официальной семьи. Нечего глаза мозолить и без того пострадавшей жене.

А уж дальше пусть сами живут, как получится. Отец с Аланом любили друг друга очень. Алан вообще всё понимает. Вокруг все знали о его незаконнорожденности, и он всегда был насторожен. Только сейчас начинает оттаивать.

А Диане теперь надо научиться жить и работать самостоятельно и найти в себе силы вырастить сына. Помощи ей больше ждать неоткуда. Она училась в Ростове, и когда ей предложили выбрать место, выбрала этот город. Вот только денег у них на первых порах совсем не много было. Экономили и даже не доедали. И Елена вспомнила взгляд Дианы на пакет с продуктами.

– А тут я с этой алычёй! Вы из-за меня тогда плакали?

– Нет, не переживайте. Просто накопилось всё. На работе услышала – понаехали. В транспорте нагрубили, террористкой посчитали, а это траур, ведь год носить надо. Соседи косо смотрят, а потом Алан в слезах прибежал. Думаю: не принимают нас тут, не приживёмся.

– Ещё как приживётесь! Соседей беру на себя, тайны ваши не раскрою, Диана, не переживайте, а вот слов плохих не дам говорить! А что людей других касается, так хороших всё равно больше, просто плохие заметнее. Вот и я злилась не пойми на что.

Диана заулыбалась.

"А ведь она красавица" – подумала Елена.

– Мы, наверное, с Аланом шкаф купим на следующей неделе, накопили. Я так рада, – похвасталась Елена.

– А кухонные шкафы и стол есть у вас?

– Стол есть, но мы его сами из фанеры сделали.

– Вот и хорошо. У меня старая кухня, хоть и много лет прослужила, но по качеству очень хорошая. Всегда её хвалила. И уголок приличный. Забирайте, Диана, она ещё послужит, пока новую не купите. И по размеру вам подойдёт.

– Спасибо! Может заплатить Вам?

– Да что ты, милая! Какая оплата! Я и так перед вами в долгу, так приняла вас недружелюбно. Сразу начала отношения выяснять, напридумывала. Просто сама себе удивляюсь! Это ж надо обозлиться так!

Кухня вписалась к соседям идеально.

– Элечка, такие славные соседи у меня, в твоей квартире. Алан такой воспитанный, и мама у него – умница. Да и я привыкаю без тебя, хоть и скучаю очень ...