"Я считал, что именно экономические проблемы России будут занимать головы моих собеседников. Обвал рубля, понижение цен на нефть, общее замедление в экономике и эффект западных санкций — все это на Западе воспринимается как тяжелые удары по российской экономике. Однако вовсе не это было темой моих разговоров. Снижение рубля повлияло на планы поездок за границу, но общество только недавно начало ощущать настоящие последствия этих факторов, в особенности посредством инфляции.
Но была и другая причина, которую приводили для объяснения относительного спокойствия по поводу финансовой ситуации, и высказывалась она не только официальными, но также и частными лицами, а к этому следует отнестись очень серьезно. Русские указывали на то, что экономические неурядицы были нормой России, а процветание — исключением.
Русские ужасно страдали в 90-е годы во время президентства Бориса Ельцина, но так же было и при предыдущих правительствах, вплоть до царских. Несмотря на это, некоторые подчеркивали, что они выиграли войны, которые нужно было выиграть, и сумели прожить достойные жизни. Золотой век предыдущего десятилетия подходит к концу, этого ожидали, и это вполне можно вытерпеть. Официальные лица преподали эти слова в качестве предупреждения, и я не думаю, что они блефовали. Разговор вращался вокруг санкций, и мне пытались показать, что они не заставят Россию изменить свою политику в отношении Украины.
Сила русских — это способность вытерпеть то, что сломало бы другие нации. Также подчеркивалась склонность поддерживать правительство безотносительно его компетентности в том случае, если Россия ощущает угрозу. Поэтому, утверждали русские, никто не может ожидать, что санкции, какими бы жесткими они ни были, могли бы склонить Москву к сдаче. Вместо этого русские ответят своими собственными санкциями, которые хотя и не оговорены конкретно, но, как я предполагаю, охватят вложения западных компаний в Россию и сокращение сельскохозяйственного импорта из Европы. Однако разговоров о сокращении поставок природного газа в Европу не было.
Если ситуация действительно такова, то американцы и европейцы пребывают в собственных иллюзиях касательно санкционного эффекта. Вообще же, лично я слабо верю в пользу санкций. Однако русские позволили мне посмотреть на эту проблему и под другим углом. Санкции отражают болевой порог американцев и европейцев. Они созданы для того, чтобы вызывать боль, перед которой Запад не смог бы выстоять. Применительно к другим эффект может разниться.
Согласно моему пониманию, русские говорили об этом серьезно. Это бы объяснило, почему возросшие санкции, понижение цены на нефть, спад экономики и все остальное не привели к тому разрушению уверенности, которое можно было бы ожидать. Достоверные результаты социологических опросов показывают, что президент Владимир Путин до сих пор чрезвычайно популярен. Сохранится ли его популярность по мере усугубления кризиса и увеличения финансовых потерь элит — другой вопрос. Но для меня наиболее важным уроком, который я, вероятно, получил в России ("вероятно" — очень важный термин), явилось то, что русские реагируют на экономическое давление не так, как на Западе, и что идея, ставшая популярной в одном из президентских слоганов — "Это экономика, глупый" — в России, возможно, работает не совсем так".
Оставим в стороне рассуждения Фридмана о том, что Россия всегда была нищей (вообще всегда: от Ельцина до Киевской Руси), и остановимся на конкретных суждениях главы Stratfor. Джордж Фридман заявляет, что:
1) Санкции не работают.
2) Одними только экономическими санкциями Россию в принципе не разрушить – русский народ живет чем-то большим, чем интересы желудка и мочевого пузыря.
3) Внешнее давление заставляет русский народ сплачиваться вокруг главы государства.
Спор о том, работают или не работают санкции – это острейшая дискуссия на Западе о том, нужно ли еще сильнее давить на Россию или не нужно, или, еще точнее, нужно ли воевать с Россией на полное наше уничтожение или не нужно. Поэтому когда западный политик говорит, что санкции работают отлично – то это, говоря сленгом ЖЖ-политологов "партия мира". А когда западный элитарий говорит, что санкции не работают – то это, "партия войны".
Но одних санкций мало, Фридман четко заявляет, что при помощи только лишь экономикой войной и давления извне Россию не уничтожить. Нужны другие области ударов – не сводящиеся к интересам желудка и [внимание!] наносящиеся изнутри. Очевидно, что в условиях опоры всей российской государственности на историческое деяние в виде воссоединения Крыма с Россией, удар должен быть нанесен так, чтобы эту опору из-под государства выбить. Одним лишь #ХватитКормитьКрым тут много не наиграешь, а вот если... #ПутинСлилНовороссию, то игра складывается. Потому лозунг #ПутинСлилНовороссию – будет основой антигосударственнической пропаганды в патриотической среде.
"Касательно Украины, позиция была намного более жесткой. Среди русских господствует восприятие событий на Украине как возврат собственных земель России, а также негодование по поводу действий администрации Обамы, которые русские оценивают как пропагандистскую кампанию в попытке выставить Россию агрессором. Постоянно приводились два аргумента. Первый: Крым был исторической частью России и, согласно договору, уже находился под влиянием Вооруженных сил России. Это было не вторжение, а лишь утверждение давно сложившейся реальности. Второй: пылкая убежденность, что восточная Украина населена русскими, и, как и в других странах, этим русским должны дать большую степень автономии. Один из специалистов указывал на Канадскую модель и Квебек, чтобы показать, что Запад, обычно не имеющий проблем с признанием региональной автономии для этнически отличных регионов, в данном случае шокирован желанием русских осуществить становление формы регионализма, которая является обычным делом на Западе".
Фридман, говоря на языке "Русской Весны" и напрочь (!) изымая из нее ключевую тему войны с фашизмом, заявляет, что для России тема войны на Украине и Донбассе – важнее, чем экономика.
"Я стараюсь не углубляться в вопросы справедливости. Не потому, что я не верю, что это что-то меняет, но по той причине, что история редко решается согласно принципам морали".
Просто запомните эту цитату и приводите ее во всех случаях, когда американские пропагандисты будут реализовывать важнейшую (кроме шуток) компоненту внешней политики США – рассказывать вам про #ОниЖеДети и #ДемократияВОпасности.
"Я попытался донести стратегическую позицию Америки. Соединенные Штаты потратили последнее столетие, преследуя одну-единственную цель: избежать становления единого гегемона, способного использовать как западноевропейские технологии и капитал, так и российские природные и людские ресурсы. США вмешались в ход Первой мировой войны, дабы воспрепятствовать немецкой гегемонии, это же повторилось во Вторую мировую. Во времена холодной войны целью было не допустить гегемонии России. Стратегическая политика Соединенных Штатов была последовательной на протяжении всего века.
Соединенные Штаты были вынуждены бдительно следить за появлением любого гегемона. В этом случае страх перед возрождающейся Россией предстает неким воспоминанием о временах холодной войны, однако он не лишен оснований. Как некоторые указывали мне, экономическая слабость редко выливалась в слабость военную или политическую раздробленность. В этом я согласился с ними и, в свою очередь, обратил их внимание на то, что именно это и является причиной обоснованного страха США перед Россией на Украине. Если России удастся вновь утвердить свою власть на Украине, что последует после этого? Россия располагает военной и политической мощью, которая могла бы начать распространяться в Европу. Исходя из этого со стороны США и, по крайней мере, некоторых европейских стран желание утвердить свою власть на Украине не выглядит иррациональным.
Когда я высказал этот аргумент перед очень высокопоставленным официальным лицом из министерства иностранных дел России, мой собеседник, по сути, сказал, что не имеет никакого понятия о том, что я пытаюсь сказать. В то время как я думаю, что он полностью понял геополитические императивы, направляющие Россию на Украине, вековые же императивы, направляющие США, показались ему слишком значительными для применения к украинской проблеме. Это не вопрос видения только своей стороны медали. Скорее это означает, что для России Украина являет собой проблему непосредственную, а картина американской стратегии, которую я обрисовал, настолько абстрактна, что, как может показаться, не соединяется с непосредственной реальностью. Америка непроизвольно реагирует на то, что ей видится как российское влияние, однако сами русские думают, что они были далеки от наступательных действий и в реальности защищались. Для официальных лиц американские страхи перед русской гегемонией были слишком натянутыми, чтобы рассматривать их".
Все понятно? США во Второй мировой войне воевали не против фашизма, а против установления гегемонии одной страны в Европе. В холодной войне (она же Третья мировая) США воевали не против коммунизма, а против установления гегемонии одной страны в Европе. И сегодня США развязали холодную войну (она же Четвертая мировая) не ради спасения демократии на Украине, а против установления гегемонии одной страны в Европе (в данном случае специфика очевидна, так как даже вместе с Украиной Россия никак на гегемонию в Европе претендовать не могла бы, тут глубже все).
Российские же элитарии, со слов Фридмана, до сих пор этого не понимают и пребывают в мире иллюзий.
"На других встречах — с высшим составом Московского государственного института международных отношений — я попробовал избрать другой курс, пытаясь объяснить, что русские посрамили президента США Барака Обаму в Сирии. Обама не хотел атаковать, когда в Сирии был использован ядовитый газ, так как это было сложно с военной точки зрения, а также привело бы джихадистов к власти после смещения сирийского президента Башара аль-Асада. У США и России были одинаковые интересы, заявил я, и попытка России посрамить американского президента, выставив его отказ как сдачу перед Путиным, вызвала ответ США на Украине".
Фридман прямо заявляет, что война на Украине – это ответ США за их поражение в Сирии. Акцент у Фридмана смещен на Обаму, но, согласитесь, вряд ли кто-то будет спорить с тем, что речь идет о покушении на мировое господство США, а не о личности их президента. И здесь бы продолжить эту цепочку столкновений: Южная Осетия – Болотная – список Магнитского и закон Димы Яковлева – Сирия – Украина – ...
"Русские будут довольны некоторой степенью автономии для русских на землях восточной Украины. Какова будет эта степень — я не знаю. Им нужен существенный жест, чтобы защитить свои интересы и подтвердить свою значимость. Их аргумент о региональной автономии, существующей во многих странах, убедителен. Но в истории имеет значение сила, и Запад использует свою силу, чтобы жестко давить на Россию. Но, очевидно, нет ничего опаснее, чем раненый медведь. Лучшая альтернатива — убить его, однако история показала, что убить Россию нелегко".
Еще раз обратите внимание на то, что Фридман заявляет о том, что для России важна справедливость, но в истории имеет значение сила. И обладающий этой силой Запад жестко давит на Россию. Затем глава Stratfor прямым текстом говорит, что его целью (и наилучшим выходом для Запада) является убийство России.
"К моменту отъезда я сделал два вывода. Первый заключался в понимании, что Путин более защищен, чем я думал. В схеме событий, однако, это не имеет особого значения. Президенты приходят и уходят. Но это напоминание о том, что события, способные погубить западного лидера, российского могут оставить нетронутым".
Фридман заявляет, что "в схеме событий, однако Путин не имеет особого значения". То есть Запад воюет не только с Путиным, но и, прежде всего, с Россией. Безусловно, западная элита ненавидит Путина и хочет с ним расправиться (и лично, и как с важнейшим препятствием на пути к горлу нашей страны), но их стратегическая цель, если верить Фридману, – это убийство России.
"Второй — русские не планируют агрессивной кампании. И этим я более обеспокоен — не потому, что они хотят кого-то оккупировать, но потому, что нации часто не осознают, что может произойти в дальнейшем. И они могут отреагировать так, что это удивит даже их. Это и есть самое опасное относительно этой ситуации. Задуманные, "преднамеренные" события и реакции на них относительно привычны и неопасны. Опасны именно непредсказуемые, внезапные шаги вне привычной канвы развития событий.
В то же самое время мой прогноз, в общих чертах, остался неизменен. Чем бы ни хотела заниматься Россия, Украина остается для нее объектом фундаментальной стратегической важности. Даже если Восток получит некоторую автономию, Россия останется глубоко озабоченной отношением остальной Украины к Западу. Как бы ни было сложно понять это западному уму, но история России — это повесть о буферных зонах. Буферные государства спасают Россию от западных захватчиков.
Россия хочет соглашения, которое как минимум закрепляет нейтралитет Украины.
Для Соединенных Штатов любая восходящая сила в Евразии запускает автоматический ответ, являющийся порождением вековой истории. Каким бы сложным ни было понимание этого для русских, но примерно полвека холодной войны сделали США гиперчувствительными к возможному пробуждению России. США потратили весь прошлый век, препятствуя объединению Европы под одной враждебной силой. То, что предполагает Россия и чего боится Америка — очень разные вещи.
Соединенным Штатам и Европе трудно понять опасения России. России особенно трудно понять опасения Америки. При этом опасения и тех и других реальны и обоснованы. И это не вопрос отсутствия взаимопонимания, но вопрос несовместимых императивов. Вся добрая воля в мире — и ее очень мало — не способна решить проблему двух значимых стран, которые вынуждены защищать свои интересы и, делая это, заставлять другую сторону чувствовать себя под угрозой. Я многое вынес из своего визита. Но не узнал, как можно решить эту проблему. По крайней мере, за исключением того, что каждый должен понимать страхи другого, даже если он не может их успокоить".
Фридман подробно описывает свои переживания по поводу того, что Россия не ведет агрессивную политику и не становится оккупантом (что для США вовсе не страшно), а ведет себя так, что... США не могут просчитать ее игру. А до тех пор, пока США не просчитали нашу игру, до тех пор пока мы являемся masters of the game (ломаем чужие правила игры и задаем свои – "внезапные шаги вне привычной канвы развития событий") мы опасны и возможно все.
И потому Фридман приехал в Россию. Он приехал понять, чтобы убить.
