А сколько было подобных совещаний и сколько было обещано выделить дополнительных миллиардов из бюджета на самые разные цели? Точному учету сумма таких обещаний и обязательств не поддается. Но она измеряется многими триллионами рублей. По словам президента Владимира Путина (выступление на Восточном экономическом форуме 7 сентября), расходы бюджета в этом году превысят прошлогодние на 20%.

Исходя из этого (Путин не назвал сумму), расходы могут достичь 29,7 трлн руб. — на 6 трлн руб. больше, чем предусматривалось законом о бюджете, утвержденным в конце прошлого года.
Еще более сложной является ситуация с бюджетными доходами. В первой половине марта Ильинка (адрес главного офиса Минфина России) даже испытывала тихую радость в связи с резким падением курса рубля, так как слабый рубль позволяет легче наполнять бюджет за счет валютной копилки под названием «Фонд национального благосостояния» (ФНБ).

Правда, большую часть валютной копилки ФНБ к тому времени уже заморозили вместе с другими валютными резервами. Но, как стало известно позднее, Ильинка рассчитывала и рассчитывает, что Неглинка (адрес главного офиса Банка России) выплатит ей в рублях «замороженную» валюту. Ведь Банк России принял на свои депозитные счета от Минфина валюту ФНБ и, соответственно, принял на себя обязательства, которые надо выполнять.

Одним словом, все риски заморозок и конфискаций валюты Минфина Ильинка переложила на Неглинку.
Но Ильинка начала грустить с середины марта, когда курс рубля стал восстанавливаться, а затем укрепился до беспрецедентного уровня. С того времени и по сей день Минфин выступает ярым сторонником ослабления российского рубля и предлагает для этого разные меры. Он готов даже потратить триллионы рублей из бюджета на закупку иностранных валют.

Правда, не «токсичных» (доллары США и евро), а «дружественных» (китайские юани, индийские рупии, турецкие лиры и др.). Таким образом, Ильинка готова пожертвовать бюджетными триллионами ради того, чтобы немного заработать на пополнении бюджета за счет средств «валютной копилки» ФНБ. Очень своеобразная логика валютного спекулянта.

Сегодня вокруг российского бюджета складывается очень парадоксальная ситуация. С одной стороны валютные поступления России начали стремительно расти со времени начала СВО, они продолжают расти и в настоящее время. Профицит торгового баланса (превышение экспорта над импортом) увеличивается из месяца в месяц. По данным Банка России, по итогам первого полугодия 2022 года оно стало двукратным. Профицит торгового баланса достиг 158,4 млрд долл. Только что Банк России опубликовал величину профицита внешней торговли по итогам восьми месяцев этого года — 213,6 млрд долл. Прирост профицита за два месяца (июль—август) составил 55,2 млрд долл. С большой степенью вероятности можно утверждать, что по итогам года профицит превысит 300 млрд долл.

Такого годового профицита не было за все три десятилетия существования Российской Федерации.
С другой стороны — тот профицит бюджета, который был заложен еще в законе о федеральном бюджете в конце прошлого года, почему-то начинает испаряться. Странно, но избыток и переизбыток валютных поступлений никоим образом не спасает от надвигающегося дефицита бюджета. Как сообщил 12 сентября Минфин, доходы федерального бюджета снизились второй месяц подряд в годовом выражении — в августе на 11% после 26% в июле.

Сократились как нефтегазовые поступления, так и не нефтегазовые.
Не очень замеченной прошла еще в августе новость, что по итогам июля впервые с начала года возник на месячной основе дефицит федерального бюджета. По уточненным данным Минфина, он составил круглую сумму в 1 трлн рублей. По итогам августа месячный дефицит оказался равным 344 млрд рублей. По итогам восьми месяцев года все еще сохраняется профицит в 137,4 млрд руб., однако, скорее всего, по итогам сентября плюс сменится на минус, профицит обратится в дефицит. И он продолжит нарастать. Антон Силуанов предрекает, что дефицит будет нарастать лавинообразно и по итогам года составит 2,9 трлн рублей. Что эквивалентно примерно 2% ВВП (исходя из августовской оценки Минэкономразвития по номинальному ВВП этого года).

Примечательно, что на пленарном заседании ВЭФ Владимир Путин говорил обратное. Что бюджет 2022 года будет профицитным: «У нас стабилизировались государственные финансы, хочу отметить, что бюджет этого года будет сверстан с профицитом почти под полтриллиона рублей, где-то под 485 млрд, несмотря на все мрачные прогнозы». В данном случае, признаюсь, более реальной является оценка Силуанова. Не знаю уж, кто из помощников или советников подсунул Президенту такие оптимистические цифры, но они не реальны. При самом сверхоптимистичном сценарии развития событий бюджет удастся свести с нулевым сальдо.

Но это почти фантастический сценарий.
Сейчас я акцентирую внимание на другом: почему на фоне гигантского профицита торгового баланса у нас возникла такая напряженная ситуация с федеральным бюджетом? Многие эксперты предрекали, что резкое увеличение экспортных доходов от поставок нефти и природного газа трансформируется в резкое увеличение нефтегазовых поступлений в бюджет. И что профицит его даже увеличится. А что мы видим на самом деле?

Нефтегазовые поступления федерального бюджета (складываются из трех компонентов: налог на добычу полезных ископаемых — НДПИ, налог на дополнительные доходы — НДД и экспортная пошлина) в августе составили 671,9 млрд руб. Это на 3,4% меньше, чем в августе прошлого года. Одновременно это минимум с середины 2021 года. По итогам августа из названной выше суммы нефтегазовых доходов к базовым Минфин отнес 302 млрд. руб.

Дополнительные поступления сложились в размере 370 млрд руб. — речь идет о доходах бюджета от превышения фактической цены на нефть ее базового уровня, который на 2022 год определен в 44,2 долл. за баррель. Сейчас практического смысла это разделение не имеет, так как бюджетное правило не действует, и все нефтегазовые доходы поступают напрямую в бюджет и могут использоваться на текущие расходы.

Впрочем, по итогам всех восьми месяцев года высокие цены на газ и нефть даже при сокращении физических объемов поставок принесли в бюджет почти в полтора раза больше нефтегазовых доходов, чем годом ранее. Их общая сумма за январь — август 2022 года равна 7,818 трлн руб., по итогам восьми месяцев 2021 года она составляла 5,466 трлн руб. (прирост — 43%).

В текущем году нефтегазовые доходы компенсировали в значительной мере падение не нефтегазовых поступлений в бюджет. Последние, в частности, в августе опустились до 1,157 трлн руб. — на 14% по отношению к показателю того же месяца прошлого года. Так, сборы НДС на импортные товары сократились почти на 26% в годовом выражении, что отражает спад импорта товаров в Россию на фоне санкционного давления.

Особых надежд на увеличение не нефтегазовых поступлений в бюджет нет.
Нефтегазовые доходы будут продолжать снижаться. Отчасти по той причине, что физические объемы экспорта энергоносителей из России будут снижаться. А рост цен на них зафиксируется на какой-то отметке (может быть, они уже достигли своего максимума). И, таким образом, общие стоимостные объемы экспорта пойдут на убыль. Еще одна мало афишируемая причина снижения нефтегазовых поступлений в бюджет — растущее уклонение экспортеров от выполнения своих налоговых обязательств.

Этому в немалой степени способствует то, что денежные власти России активизировали в последние месяцы свои усилия по валютной либерализации (после введения жестких ограничений в марте этого года).

Итак, я подвожу к тому, что дефицит федерального бюджета по итогам года почти неизбежен. Как Минфин может его закрывать? Очевидно, что такой привычный метод как размещение Минфином своих долговых бумаг на мировом финансовом рынке сегодня в условиях санкционной войны полностью исключается. Размещение долга на внутреннем рынке также проблематично. В частности, в силу падающих реальных доходов граждан и высокой инфляции.

Не исключаю, что будет задействован хорошо проверенный непопулярный метод, называемый методом «печатного станка». Ильинка начнет выпускать свои долговые бумаги и размещать их на Неглинке. Последняя в обмен на эти бумаги будет предоставлять Ильинке продукцию своего «печатного станка». А такая необеспеченная эмиссия денег неизбежно будет разгонять инфляцию. На Восточном экономическом форуме звучали эйфорические нотки, что мы, мол, инфляцию побеждаем. На ВЭФ были озвучены такие цифры: в апреле инфляция достигла пика — 17,8%, а на 5 сентября она снизилась до 14,1%. Вот и Банк России пересмотрел свой прогноз: в первой половине этого года он обещал инфляцию по итогам года, равную 15–17%, а в июле пересмотрел прогноз в сторону снижения до 12–15%. Но ведь эти прогнозы составлялись еще при профицитном бюджете РФ. А с сентября, как я отметил выше, он наверняка станет дефицитным.

Не исключаю, что уже в октябре Банк России задействует свой «печатный станок». И поначалу помощь Неглинки Ильинке может даже обходиться без использования долговых бумаг Минфина. Напомню, что у Банка России есть обязательства перед Минфином, связанные в Фондом национального благосостояния.

Значительная часть валюты из этой копилки испарилась в конце февраля — начале марта, когда коллективный Запад провел «заморозку» российских валютных резервов. Валюта ФНБ испарилась, но обязательства Центробанка перед Минфином по этой валюте остались. И Центробанк будет проводить виртуальные конвертации испарившейся валюты в рубли по текущему курсу. Операция чисто виртуальная и предельно простая. Банк России включит свой «печатный станок» и начнет выполнять свои обязательства перед Минфином. Очевидно, что эта эмиссия не обеспеченная и будет разгонять инфляцию. Подобное «выполнение обязательств» по виртуальной валюте может продолжаться до весны следующего года. А уж там Ильинке придется прибегнуть к выпуску своих долговых бумаг и размещать их на Неглинке.

Нарисованный мною сценарий никак не назовешь оптимистическим. Но чтобы его избежать, России нужна стратегия экономического развития в условиях санкционной войны. Многие ожидали, что такая стратегия будет представлена на Восточном экономическом форуме. Увы, представления не состоялось. России жизненно необходима такая стратегия. Без нее невозможен ни сбалансированный бюджет, ни суверенная и сильная экономика.