Воробьёва идеально продолжила ряд, встав в него третьей как влитая. Как Гарипова, как Волчков, она обладает отличным, хорошо поставленным голосом. Александра в достаточной степени драматична - улыбается и грустит в нужных местах. Она прекрасно будет смотреться в музыкальных программах Первого канала.

Беда в том, что, благодаря телевизионным продюсерам, Воробьёва на всех парах мчится туда, где уже вовсю барахтаются её предшественники - в болото заурядности. И, что хуже всего, к этой заурядности певица была предрасположена.

Увы, приходится напоминать банальное: самый великолепный голос – вовсе не обязательный элемент для того, кто хотел бы стать поющим артистом. Между прочим, Алла Пугачева никогда не была безупречной вокалисткой, за что её довольно долго шпыняли все кому не лень.

Что может быть важнее голоса? Внутреннее наполнение, конечно. Ну не за верхнее «ля» же мы любили и любим Магомаева. Ещё в артисте важен изъян, неправильность - он должен петь, прости Господи, струнами души, а не чертовыми связками.

Этой необходимой неправильности в исключительно правильной Воробьевой ничтожно мало. Да и то, что есть, старательно убивал в ней ее наставник Александр Градский – человек заслуженный, талантливый, сам когда-то шедший супротив всех канонов и заранее прорытых направляющих. Но, черт побери, можно ведь произнести вслух то, о чем давно шепчутся «около «Голоса»? Привычно плачущий от умиления Александр Борисович за три сезона превратился в отпетого ретрограда. Который, пользуясь служебным положением, не артиста последовательно раскрывает, а с удовольствием вспоминает собственную молодость, навязывая извлеченный им из персонального сундучка то один, то другой замшелый хит – часто совсем не подходящий артисту. Вырванные из своей эпохи, безусловно отличные песни страшно диссонируют с текущей действительностью – так же вульгарно, наверное, звучали бы сочинения Димы Билана во времена Верди и Моцарта.

Ретроградским настроениям отдельных членов жюри активно способствовал Первый канал и, надо полагать, лично товарищ Юрий Аксюта. Сам воспитанный на лучших образцах мировой музыки, он позволял, например, выдавать великолепным участникам пошлейшие произведения - «Давай друг друга украдем» Игоря Крутого и «Тихий вечер в Сорренто» Алексея Глызина. Это стыдные, примитивные песни; уверен, сегодня за них стыдно и самим авторам.

Отчего ж приличный репертуар так часто соседствовал с пошлостью? Совершенно очевидно, что товарищи с Первого канала старались соответствовать вкусам аудитории. Им кажется, что Крутой – это наше всё, а вот песня группы Muse, которую спел перед выходом в финал Александр Бон, - это такая хулиганская выходка для своих, необходимая даже самому модному шоу. В нас, зрителей, не верят – нам дают гречневую кашу, полагая, что ничего вкуснее мы просто не поймем. Ну, разве разок-другой разнообразят рацион – и то для смеху: «не поймут всё равно».

Артисты, за которыми интересно понаблюдать, в третьем «Голосе», конечно, были. Любопытно, куда теперь вынесет молодого, но такого зрелого внутри Ярослава Дронова; станет ли Бон кумиром клубной молодежи; разгорится ли звезда Валентины Бирюковой; выпустит ли собственный альбом Ксана Сергиенко.

А Александре Воробьевой остаётся только посочувствовать.