Для создания долларового пылесоса и полноценного наполнения этих долгосрочных контрактов, через регулирование цен архитекторами глобализации было поддушено собственное внутриамериканское производство нефти. Одновременно, разгоняя внутреннее потребление в США, изменили и географию импорта, где основные беды пришлись на соседнюю Канаду.

С переделом нефтяного рынка (1975–1980) теневые акторы добились «долларизации» основополагающих 80% мировой добычи (без учёта СССР) и 85% мирового экспорта. Тут же, при такой фиксации, начали раскручивать спотовый нефтяной рынок, чего до этого не было, как это странно сейчас не прозвучит. До 70-х это было закрытое сообщество вертикально-интегрированных компаний, которые сами менялись нефтью при необходимости.

Естественно, кто бы сомневался, этим должны были начать заниматься площадки в Нью-Йорке. Со временем, когда «проект» реализовался и встал на ноги, по межклановым договорённостям бросили кость и единомышленникам из Старого Света. «The New York Times», 1979 год: «Спотовый нефтяной рынок, несмотря на международный критицизм и попытки его контролировать, стремительно растёт. Официальные лица европейских и международных агентств оценивают, что этот рынок… сегодня составляет 10% от общей нефтяной торговли». Да, почин был тогда небольшой, но начало положено в условиях тотальной нефтяной долларизации. Уже в 1983 году NYMEX (Нью-Йоркская товарная биржа) запускает фьючерсы на сырую нефть, торговля которыми начинает расти, как на дрожжах.

Зафиксировав это, глобалисты со временем отыграли назад, запустив регулирование цен в США. Внутриамериканское потребление несколько снизилось, арабы опять отдали часть рынка канадцам. Ведь дело было уже сделано — биржевой рынок нефти, номинированный в долларах, заработал — к 1986 году объёмы на нём вышли на один уровень с физическим. Уже в следующем, 1987 году, он превысил мировое производство и в дальнейшем улетел в облака, став рынком «бумажной нефти», в чём тоже кроется «кощеева игла».

В 1990 году этот рынок уже превышал физический в два раза, в 2000-м превзошёл его в более, чем в три. В феврале 2011 года, только на двух биржах (Нью-Йорк и Лондон) в среднем в день продавалось и покупалось 4 млрд баррелей нефти, при этом всё мировое производство составляло 83 млн баррелей в день.

Переход нефти на доллары, как, по сути, обязательства Федрезерва, привёл к следующему этапу кристаллизации ныне существующей матрицы. По всему миру кратно выросли вложения в американские гособлигации. Ведь государства и их национальные фонды консервативны и играют в долгую — это незыблемое правило. Какие-нибудь чудаковатые исключения-эксперименты, типа Сальвадора с биткоином, только подтверждают его и заканчиваются толпами и кровью на улицах.
В такой стратегии суетливые движения между разными валютами и госбумагами убыточны. Дополнительные операции конвертации — это дополнительные расходы и комиссии. На подобном инвестиционном горизонте они, как правило, излишне рискованны. Этим монструозным структурам стратегия сиюминутных рисков не приемлема в принципе. Для всех, кто получает львиную часть доходов в долларах, будь то за нефть или за любые другие товары на американском рынке из Европы или Азии, единственный путь хоть что-то на них заработать — это вложиться в американские же трежерис.

Всё это давно обрастало паутиной негласных подковёрных договорённостей, трансграничным движением капиталов, потоки и бюджеты которых превышали бюджеты государств. Сверялось через различные теневые центры, типа «Группы тридцати», из симбиоза крупнейших банкиров с экс-руководителями центробанков. Кои, в свою очередь, инспирировали стратегии для видимой вершины айсберга, опосредованно руководя Банком международных расчетов (БМР). Формировали повестки для «глобализационных штабов» — МВФ и Всемирного банка, являющихся, кстати, институтами ООН. Одновременно оттачивался инструментарий из сети мировых рейтинговых агентств.

Была создана сквозная система глобальных институтов, завязанных на ООН, нивелирующих и отводящих на задний план институт Совета Безопасности этой организации. Так зарождался, цементируя западное лидерство, громогласно объявляемый из каждого утюга англосаксонскими бенефициарами «мир на правилах». Тезисно он декларировался в резолюции ООН-овской Генассамблеи 2015-го года, как пресловутые «Цели устойчивого развития», создающие симбиоз глобальной экономики с глобальной политикой.

Через сложный и не всегда очевидный механизм любые финансовые разрывы и проблемы решались «печатаньем новых долларов», растворявшихся в планетарной экономике, до поры до времени гасившей за счёт своего объёма инфляционные риски для этой валюты. Инфляция распределялась на всех и более всего от неё отхватывали самые слабые и незащищённые. Так закрепилось незыблемое право Запада взымать с остальной части планеты свой неоколониальный налог.

Мировой паразит — одно из краеугольных оснований нынешней планетарной глобалистской матрицы, помимо общей конструкционной жёсткости в созданной архитектуре, приносит значительный вклад в дутые, виртуальные ВВП англосаксов. Заставляет остальных расплачиваться за их богатства и держит в узде. Для несогласных существует масса разнообразнейших удавок. Сорта и количество кнутов, когда заканчиваются пряники — просто поражает. И использующий всё это прожжённый мошенник рядится в образ доброго волшебника-фокусника. Под пассами его жезла на мировой сцене уже прошли кровавым парадом авианосные группы, отброшенные в средневековье народы, цветные революции, санкции, рейтинговые агентства, «это уже не ваша элита, а наша», отравленные молодые мозги и души, и много прочего. То тут, то там отпетый рецидивист достаёт из рукавов очередной инструмент и вдруг оказывается, например, что для любого актора можно по щелчку пальцев остановить судовые перевозки и фрахт, ибо всё морское страхование сосредоточено в Лондоне.

Именно поэтому Владимир Путин так и называет внедряемый Западом мировой порядок неоколониальным, уточняя, что он базируется на идеологии неолиберального тоталитаризма. В строящейся матрице глобального закабаления, имеющей конечной точкой пути дьяволочеловечество, с извращённой моралью и инфернальными ценностями, места нам не было. Россия и её основы подлежали полному переформатированию, ибо представляли наивысшую опасность, как фундамент будущего планеты с противоположным знаком. Мы были на переднем крае их атаки, а потому действовали контратакуя, перехватывая инициативу, навязывая свой темп и свою повестку.

Наша страна всегда была в первых рядах построения альтернативных центров силы, подобных ШОС или БРИКС. Но на этом пути становилось очевидно, что их полное раскрытие и наполнение невозможно было в существующей системе координат. Без разрывов в глобалистской матрице они так и оставались бы в зачаточном состоянии и со временем, с её тотальным укреплением, были бы полностью формализированы и выхолощены.

Должен был существовать фундамент, вернее некое тонкое место в основании конструкции, который желательно было выбить для последующего эффекта домино. Некий «первоисток», перекрыв который можно было бы остановить происходящий ныне «всемирный потоп». О чём, со временем, выработалось понимание и на что появились силы. Стало очевидно, что надо выбивать основополагающий козырь нефтедоллара из глобалистских рук.

В русле этой стратегии России удалось, подобно американцам полвека назад, перехватить управление над ОПЕК — так появилось ОПЕК+. Ещё не так давно по историческим меркам это был послушный инструмент в их руках, сыгравший, на ряду с другими причинами, определённую роль в победе над Советской Россией. Ныне им приходится отправлять слёзные делегации высшего состава и по результатам получать «от ворот поворот».

Для такой победы было много факторов, основополагающими из которых стали наше укрепление и явления миру политики новой формации. На Ближнем Востоке ценят и силу, и следование данному слову. С ключевыми странами этой организации с нашей стороны давно выстраивались доверительные отношения.

Параллельно Россия настойчиво способствовала уходу дружественных стран от доллара в сырьевых, и не только, сделках. Мы уже давно начали подобную «разъяснительную» работу и именно наш лидер всячески способствовал поднятию и развитию этой темы. Понятно, что в подобных материалах нереально описать все аспекты этой многоуровневой игры.

Основные, видимые и не очень, направления, мы попробуем раскрыть в следующем материале.