Кладбище «Советское поле Славы» в Голландии было официально открыто 18 ноября 1948 года. На нём захоронено 865 наших солдат, каждый из которых имеют собственное надгробье. Часть надгробий содержит лишь номер и надпись «Неизвестный Советский воин», но большинство всё же имеет фамилии и имена, а иногда и даты. В большинстве своём эти люди считаются в России и бывших странах Советского Союза – без вести пропавшими. Благодаря поискам энтузиастов из этого списка перестают считаться без вести пропавшими.
Основная трудность состояла в том, что почти не сохранилось документов, где был бы адрес, фамилия родственников или какая-нибудь другая ниточка, способная привести к родственникам на родине погибшего.
Первое время даже усиленная работа с архивами, списками и военными документами не приносила никаких плодов. Не раз у молодого корреспондента опускались руки, не раз он сам себя спрашивал, зачем он занимается этим. Но, будучи человеком упорным, не бросающим даже самое трудное дело незавершённым, он продолжал по спортивной привычке – доводить всё до логического завершения. Делал запросы в правительства Нидерландов, Германии, России, в военные ведомства, пытался привлечь людей и у себя, в Нидерландах. Пока, наконец, в феврале 2000 года не нашёл первую семью, родственников Владимира Ботенко из города Ялты. И, пожалуй, только тогда Ремко Рейдинг осознал на 100 процентов, что его труды были не напрасны и, более того, результаты стоили всех этих усилий. И ещё он понял, что уже давно это задание переросло для него своего рода обязательство перед этим миром. Обязательство, которое он воспринимает как свою миссию на Земле.
Следом за первой семьёй погибшего, нашлась и вторая семья. Там же на Украине, но уже в Алуште. И Ремко отправился на Украину, чтобы привезти долгожданные вести о пропавших без вести воинах в семьи. Во время месячного пребывания в России и на Украине у Ремко накопилось много интересной информации и материалов. И тогда он принял решение издавать специальное приложение к своей газете, в котором поместил статьи о кладбище, его истории, своих изысканиях и о первых радостных результатах.
Выход этого приложения к газете пробудил интерес к «Советскому Полю Славы» и работе Ремко у других жителей Голландии. Появились добровольные помощники, власти активизировали поиски, жители города Амерсфорта стали с благословением посещать красивое, ухоженное кладбище неизвестных, незнакомых русских солдат.
Вскоре ещё одна, но действительно неожиданная удача – в архиве одного госпиталя в Германии Ремко обнаружил целую стопку «Свидетельств о захоронении», где были имена из его списка. Так удалось узнать адреса: правда, их было немного. И это была редкая удача.
Необходимо отметить, что ещё в начале своего поиска всех захороненных в Амерсфорте Ремко условно разделил на три группы.
Первая группа: умершие военнопленные Амерсфорского концентрационного лагеря – 101 человек.
Установлена дата, когда первые советские солдаты попали в это лагерь – это 27 сентября 1941 года. Сюда их привезли в вагонах для скота.
Немцы хотели показать цивилизованным европейцам в качестве пропагандистской акции, какие «звери» эти русские и поэтому для этой цели они выбрали 101 человека с узким разрезом глаз, как предполагают исследователи, это были военнослужащие, призванные из Узбекистана. Таким образом, немцы хотели посеять панику и отвращение среди местного населения к русским солдатам. А вышло наоборот.
Когда после двухнедельной перевозки их, изголодавшихся, гнали через весь город в лагерь, от увиденного жители нидерландского городка, действительно, пришли в ужас: некоторые из них попытались передать хлеб, воду или фрукты, но этого немецкие охранники не позволили сделать. И ужас в сердцах людей был не от военнопленных, а от того, какие изверги оказались немецкие освободители, которые били палками по исхудалым, измученным людям.
В течение пяти месяцев, меньше чем за год 24 человека умерли от истощения, болезней и издевательств. А 9 апреля 1942 года оставшиеся 77 солдат вывели в поле, обещая переправить в другой лагерь, и расстреляли без объяснения причин. Немецкая пропагандистская машина сломалась: голландцы выказывали крайнее неодобрение бесчеловечным отношением к пленным.
Как рассказали очевидцы трагедии, расстреливали по группам, по четыре человека. Просто не захотели перегонять пленных в другой лагерь. Тела сбросили в общую яму. Теперь на месте расстрела в лесополосе стоит обелиск – стела, который местные жители называют ещё «Русский памятник». Имена всех заключённых не известны, и нет никакой надежды, когда-нибудь их узнать.
Голландский журналист смог найти живых свидетелей. Он встретился с сотрудником службы полицейского розыска Геррингом Клейнфелдом. Вместе со своими коллегами Клейнфелд опросил сотни свидетелей. Их рассказы были объединены в общий протокол допросов. У себя дома в городе Доорне Клейнфелд хранит несколько копий протоколов, но свидетельств заключённых и сотрудников лагеря наверняка намного больше.
«И о русских тоже, конечно», - говорит Клейнфелд, приглаживая рукой аккуратно зачёсанные вверх седые волосы.
Говоря на любимую свою тему, Клейнфелд не терпит возражений и утверждает, что среди расстрелянных пленных были военные корреспонденты, хотя сведений об этом не удалось раздобыть.
В некоторых источниках говорится о ста русских, отправленных в лагерь, другие сообщают о ста одном военнопленном.
«Сто один. Это – точная цифра, - утверждает Клейнфелд. – Именно столько останков жертв мы эксгумировали позднее».
Несмотря на свой почтенный возраст, он – борец. Сейчас он всецело поглощён созданием достойного мемориала на месте лагеря. Ему невыносимо от одной мысли, что лагерь военнопленных не занял должного места в истории. Там, где были братские могилы узников концентрационного лагеря, в том числе русских солдат, которые он раскопал, основываясь на показаниях арестованного начальника лагеря Карла Берга, теперь расположено поле для гольфа.
А люди приходят почтить память только к месту расстрела 77 заключённых, которое находится совсем в другом месте.
Каждый год, ровно в половине шестого утра – это время расстрела – сюда приходят множество активистов и зажигают ровно 77 свечей в память о погибших советских солдатах. Иногда здесь играет виолончель, и приходят родственники погибших в надежде отыскать своих близких.
Местная жительница Ванда Дейкстра является попечителем одного из надгробий (так называют людей, которые ухаживают за могилами) уже много лет думает, как тяжело было тем матерям, которые потеряли своих детей или мужей и не знают, что они нашли свой последний приют здесь, в тихой Голландии. И вот, что она написала:
- Я думаю, что вы такая же пожилая женщина, как и я. Может быть, вы носите платок. Может быть, у вас выросла красивая дочь, которая наполняет вас гордостью. Может быть, у вас не один ребёнок. Может быть, у вас есть ещё и сын, у которого есть свои дети и он назвал одного из них именем своего ушедшего на войну деда. Он никогда не вернётся из ада. И никто и никогда не узнает, как он погиб. Но мы знаем. Это место в лесу, в далёкой от вас Голландии. Вы не знаете, что было 9 апреля 1942 года, но я могу вам всё рассказать, потому что я знаю его имя. Я не знаю, кем он был, и я не знаю, кто ты. Но я здесь для него, для вашей бабушки, для вас. Он не забыт. Я зажигаю свечу для него и поставлю ещё 76 свечей в память о других погибших. Я хочу, чтобы об этом знали там, в далёком Узбекистане. Ваш дед умер здесь, и я думаю о нём.
Вторая группа – это солдаты, перезахороненные с октября 1947 по май 1948 года с американского кладбища, расположенного в нидерландском городе Маргратене – 691 человек. В конце войны в деревне Люденшайд в Германии находился госпиталь для заключённых. Большинство солдат были больны туберкулёзом и, не дожив (иногда несколько дней до Победы) умерли весной 1945 года. Эти «свидетельства о захоронении» и послужили первоначальным источником поисков. Умиравших там наших солдат хоронили на ближайшем кладбище, которое изначально было американским и находилось в городе Маргаретене. Через два года после войны, американские власти начали приводить в порядок места захоронения своих соотечественников. Именно тогда было принято решение перезахоронить всех воинов других национальностей на кладбище, где существуют могилы погибших из этих стран. Так место перезахоронения для советских солдат был выбран город Амерсфорт.
Третья группа – это 73 человека, перезахороненные из разных мест в Голландии.
Когда исследовательская работа в Голландии стала проясняться, в первую очередь журналист обратился к российскому правительству. Действенную помощь оказали администрации сразу трёх российских регионов: Ростовской, Белгородской областей Краснодарского края. В Ростовской области удалось разыскать родных и близких трёх погибших. К ним отправился нидерландский журналист. Ему предстояло посетить: город Каменск-Шахтинский, Таганрог и село Синявское Неклиновского района. При этом в короткие сроки и без знания русского языка.
Трудно сказать, как бы энтузиаст из Голландии решил эту проблему, если бы ему опять не помогли поисковики из ростовского областного клуба «Память-Поиск» и комитет по молодежной политике Ростовской области. Они связались с родственниками погибших, нашли транспорт и переводчика.
Сначала Ремко отправился в город Каменск-Шахтинский. Там ждали его сестра и племянница умершего в 1945 году Константина Ходякова. Костю забрали на фронт из военного училища в 1942 году. Ему только исполнилось 18 лет. По дороге на войну он на несколько дней заехал домой. Это была его последняя встреча с матерью и сестрой.
Когда в августе прошлого года сестре позвонили и сообщили, что найдена могила брата, она даже поверить не могла, что через столько лет такое вообще возможно. И вот она встретилась с Ремко Рейдингом, голландцем, который отыскал её и привёз печальные сведения, правду о судьбе Кости.
Второй адрес – Таганрог. Найдена двоюродная сестра Константина Пилюченко, умершего от туберкулёза в феврале 1945 года в деревне Влодрон в Голландии. Ему было 20 лет.
Последней остановкой в Ростовской области было село Синявское Неклиновского района. Здесь ждали долгие годы весть о Петре Белянском трое его детей: две дочери и сын. И вот, наконец, дождались.
Примечательно, что почти каждый год становятся известными имена неизвестных солдат.
В 2003 году Ремко Рейдинг получил награду Минобороны РФ «За активную поисковую работу». В 2015 году Президент России Владимир Путин накануне празднования 9 мая направил благодарственное письмо Ремко Рейдингу за его огромную, кропотливую работу, благодаря которой сегодня известны фамилии и имена 200 солдат.
Так и москвичка Лидия Петухова узнала о том, что её отец красноармеец Тихон Сальников, считавшийся без вести пропавшим, тоже похоронен в Голландии. Отыскать его родственников также удалось Ремко. Вестей от отца с фронта они не получили. Дочка отца не помнит: родилась она в 1938 году, а он ушёл на фронт в июне 1941 года. Попал в плен в июле 1941 года, умер от туберкулёза 17 мая 1945 года. И хотя на надгробии стоит фамилия Шальников, несмотря на эту ошибку, голландский поисковик всё же смог разузнать ещё об одной солдатской судьбе.
Примечательно, что судьба самого Ремко повернулась удивительным образом, благодаря тому давнему заданию редактора в 1998 году. Практически накануне он похоронил мать и был в глубоком отчаянии, которое невольно толкало его совершить самоубийство, и он думал об этом всерьёз, но настоящее дело, вдруг, коренным образом перевернуло его взгляд на эту жизнь. Он понял, что несет, куда большую ответственность, чем предполагал и отвечает не только за свою жизнь, но и за тех неизвестных, которых годами ждут на родине и не верят до конца в их гибель на самой жестокой войне XX века.
Отрывок из книги Ремко Рейдинга:
"Четверг. Утро. Не просто утро четверга. Сегодня, 4 мая 2000 года, Голландия вспоминает несчастных, погибших во время Второй мировой войны"
У могилы Владимира Ботенко стоит невысокого роста мужчина с серебристо-седыми волосами. Мужчина слегка кланяется камню, на котором кириллицей выбито имя его отца. Сегодня, в четверг, после стольких лет надежды они снова вместе.
Почти пятьдесят девять лет назад на призывном пункте отец поцеловал сына на прощание, и вот теперь Дмитрий Ботенко стоит у его могилы. Он не сдерживает слез. Впервые с тех пор, как Дмитрий узнал, что нашелся его отец, он, всегда такой выдержанный, не может с собой справиться.
«Господи, какой кошмар тебе пришлось пережить»,— с болью обращается Дмитрий к отцу и старательно вытирает платком могильный камень.
Дмитрий привез немного земли с могилы матери в Ялте и теперь любовно разбрасывает ее вокруг камня Владимира. Затем он наполняет пустой пакетик лёсденской землей, чтобы взять с собой на могилу Александры. Скоро эта женщина, годами напрасно ждавшая возвращения любимого мужа, будет покоиться как бы в той же земле, в которой лежит Владимир.
Я смотрю на него чуть издали, к горлу подступают слезы. Ради одного этого мгновения стоило перетерпеть все многолетние трудности. Впервые на Советском поле Славы в Лёсдене стоит живой родственник одного из 865 замученных советских солдат. Сын на могиле отца. Кто мог поверить в это каких-нибудь пару лет назад?"
