В рамках одного народа люди объединяются по признаку принадлежности к данному государству (по гражданству), по рождению и проживанию на данной земле. Это земляки, но только в масштабах всей страны, а земляком может быть человек любой национальности: хоть армянин, хоть чеченец, хоть татарин. Если выросли вместе, в одной стране, то при встрече где-то вдали от Родины естественной реакцией будет возглас «земеля!» и улыбки, рукопожатия, объятия – в зависимости от степени эмоциональности субъектов. Проявление симпатии к земляку, к сородичу никак не связано с его национальностью. Мы выросли в одной стране, на одних песнях, на одних мультиках и героях, мы – свои.
Понятие «нации» гораздо более узкое. Здесь деление идёт по крови, которая, как назло, никогда не бывает чистой. Любые расчёты в процентах, у кого сколько какой крови, неизбежно приводят такого счетовода в нацистское гетто с фашистской свастикой на воротах. И здесь уже не важно, какой это национализм – украинский, русский, еврейский, немецкий или какой-либо ещё. Нацисты есть везде, но приличные люди их обходят за километр. (Замечу в скобках, что я не различаю национализм и нацизм, для меня это одно, а любые попытки провести границу между хорошим национализмом и плохим нацизмом считаю словоблудием.)
Те, кто пришли к власти на Украине в результате обоих майданов, видели способ построения единой страны через создание единой нации. Впрочем, и раньше, в 1990-е, ползучая национализация в ущерб народности шла непрерывно. Националистической риторикой пытались прикрыть антинародную суть действующей власти. Поэтому якобы пророссийские Кучма и Янукович с лёгкостью отдавали всю гуманитарную сферу националистам. Им казалось, что националисты удовлетворятся гуманитаркой и не будут мешать серьёзным людям делать бизнес.
В наше время, когда всеобщими трендами являются мультикультурность, толерантность и космополитизм, строить государство на принципах национализма, по меньшей мере, странно. Впрочем, и это было бы допустимо, если бы украинцы были замкнутой группой с ярко выраженными антропологическими, лингвистическими и культурологическими чертами. Но, увы и ах, украинец, выросший в Днепропетровске, у которого отец родом из Иркутска, мать приехала из Полтавы, родной язык – русский, практически ничем не отличается от русского, который с теми же родителями вырос где-нибудь в Белгороде. Разница только в том, что первый, скорее всего, в советском паспорте был бы записан как украинец, а второй – как русский. И ещё с большой долей вероятности этот самый днепропетровский украинец, ничем не отличимый от белгородского русского, будет писать сегодня в фейсбуке «cлава нацii» и «смерть ворогам», а второй в это же время будет поддерживать Путина и считать, что все украинцы сошли с ума.
Украинские националисты ради построения государства по принципу единой нации взвалили на себя непосильный труд: провести чёткую границу между украинцем и русским, при этом постараться как можно больше людей, проживающих на Украине, записать в украинцы в национальном смысле этого слова. В силу размытости этой границы основной задачей стало выделение чистого украинства, отделение его от всего русского. Историю Украины, неотделимую от истории России, Польши и Австро-Венгрии, начали выделять в какую-то самостоятельную сущность с мифическими великими победами и героями, которые всю жизнь только тем и занимались, что предавали и продавались. Вместо того чтобы продолжить линию славных предков, творивших историю в рамках, в первую очередь, Российской Империи и СССР, историки, ещё вчера носившие в кармане партбилет, начали вытаскивать на свет божий пыльных маргиналов и представлять их в качестве героев прошлого. А что делать? Нормальных героев и настоящие победы давно разобрали соседние страны, так что пришлось довольствоваться историческими отбросами. Понятно, что в таких условиях о признании русского языка в качестве второго государственного (и это в стране, где даже националисты немедленно переходят на русский, стоит только выключить микрофон), о принятии русской культуры и истории как равноправной составной части истории и культуры всей Украины не могло быть и речи.
Самое любопытное, что этот план, в общем-то, почти удался. Русский язык вытеснялся последовательно и упорно из всего инфопространства. С русской культурой было сложнее, но и здесь процесс шёл. Нужно было только написать правильные учебники, подождать, пока вырастет новое поколение и отойдёт в мир иной старое. Русские школы постепенно превращались в украинские, причём при полном народном согласии: в обычных, мирных условиях большинство людей – конформисты, поэтому русскоязычные семьи отдавали детей учиться в украинские школы из тех соображений, что так выгоднее и удобнее для их, детей, будущего. Когда русские (то есть граждане Украины, которые ещё не успели переформатироваться в украинцев и которых теперь любовно зовут ватниками и быдлом) пытались вяло возражать, мол, неплохо бы, что ли, русский сделать государственным языком, и Бандера как-то не того, не очень нам нравится, им резонно и со снисходительной ухмылочкой отвечали: вам что, на русском языке запрещают говорить? Или русских школ вам не хватает? Посмотрите в телевизор, одни российские сериалы! Януковича своего в президенты протащили – и вам всё мало? Да вот даже я, щирый украинец, и то по-русски говорю! Где вы вообще видите притеснение?
После такого напора ватник, почёсывая затылок, сливался: и действительно, никто вроде не притесняет, не заставляет и не угнетает.
Если бы процесс так плавно шёл и дальше, на Украине в течение ближайшего десятка лет окончательно бы оформилась украинская нация, и Россия взирала бы на это, как баран на новые ворота, – что она, собственно, и делала в течение всех 23 лет существования Украины. Но тут внезапно случилась перемога. Скальпель, которым аккуратно резали по живому ткань единого народа, вдруг попал в руки дикаря, не способного к столь деликатной работе. На языке у гопника в балаклаве оказалось всё то, что нельзя было произносить вслух. Вся нацистская нечисть, которую до этого момента стыдливо замалчивали, которой как бы и не было вовсе, в одночасье превратилась в авангард, в локомотив революции. Все эти фарионихи, яроши, сашки билые, тягнибоки и прочие ведьмы и ведьмаки оказались не маргиналами и клоунами, а лучшими людьми, воинами, без которых Майдан 2.0 грозил выродиться в народные гуляния с флажками и речёвками. Революции нужно было боевое ядро, и оно как нельзя кстати оказалось под рукой.
Джинн нацизма показал свою уродливую харю из-за спины золотой, пахнущей фиалками майданной молодёжи – и русский человек, успевший уже почти забыть о своей русскости, содрогнулся. Жалкие попытки спрятать этого джинна обратно за спину («в Украине нет фашизма!») не увенчались успехом. Во-первых, он уже разлетелся, как зеркало тролля из «Снежной королевы», в тысячах свидетельств по ютубам и фейсбукам, многократно усилился российской пропагандой, которой не нужно было ничего выдумывать: Майдан каждый день поставлял всё новый убойный материал. Во-вторых, уверения красивых девушек в любви к братьям из Донбасса перемежались стихами не менее красивых девушек о том, что «никогда мы не будем братьями», и другим креативом лучших людей страны, вроде мультфильмов Ирэны Карпы о ватниках-мутантах. Такой диссонанс, как разность потенциалов в электросети, раскручивал маховик ненависти, заставлял пассивных ранее людей занимать ту или иную сторону баррикад.
Дальше вы знаете. В ответ на прекрасно спланированный, отлично проведённый и тотально победивший майдан возник классический «чёрный лебедь», то есть событие, имеющее колоссальные последствия, которое кажется закономерным после того, как уже произошло, но которое практически невозможно предсказать. Случилось то, что теперь называют поэтической метафорой «Русская весна». Кто бы мог ещё в январе предвидеть отделение Крыма, демонстрации с русскими флагами по всему Юго-Востоку и вооружённое ополчение, бьющее регулярную украинскую армию? Попытки списать свой фееричный провал на Хитрый План Путина, бесконечные проклятия в адрес президента соседней державы – лишь жалкие потуги объяснить задним числом то, что никакому объяснению не поддаётся. Почему именно сейчас русские взбрыкнули? Как говорил Веничка Ерофеев, «Попробуйте, конечно, отыскать, если вы все-таки дурак, попытайтесь вывести какую-нибудь вздорную формулу, чтобы хоть как-то предсказать длительность следующего интервала. Пожалуйста. Жизнь все равно опрокинет все ваши телячьи построения». Веничка на примере икоты показал принципиальную невозможность что-либо достоверно предсказать в этом мире. К сожалению – или к счастью – Москва действовала не по плану, а по обстоятельствам и по наитию.
Как бы то ни было, в тонком процессе выделения чистого украинства теперь разбиты все колбы и сорваны все резьбы. Можно уже с уверенностью констатировать, что попытка создания украинского государства на принципах единой нации полностью провалилась. Что же может спасти единую Украину, хотя бы в нынешних границах? Ответ очевиден: возврат к принципу самоидентификации граждан на основе единства многонационального украинского народа, на основе равенства всех наций, проживающих на этой земле. Единый народ вместо единой нации. Русская история как часть украинской истории. Великие победы России – как победы в том числе и Украины. Два государственных языка. Восстановление экономических связей с Россией. Полное исключение из информационного пространства всей русофобской и националистической риторики, реальные сроки за разжигание межнациональной розни. Маргинализация и постепенная ликвидация всех националистических организаций. Федерализация и самоуправление регионов. Исключение крымского вопроса из актуальной повестки дня (потому как поздно пить боржоми – остальное бы сохранить, а не о Крыме плакать).
Фантастика? На данный момент да. А завтра – посмотрим. Тем более, что у этого рецепта есть только одна альтернатива – та, что реализуется в настоящее время.
Схлопывание всего производства, заточенного, главным образом, на Россию. Постоянное ухудшение экономической ситуации, причём это ухудшение в индустриальном Юго-Востоке будет идти быстрее, чем в аграрных районах страны, где и так уровень жизни невысокий. Прирастание Новороссии новыми взбунтовавшимися регионами. Дефолт по внешним долгам. В лучшем для Украины случае ситуация стабилизируется по некой границе, большая часть страны отойдёт к Новороссии, а Украина превратится в некое подобие Молдавии – бессмысленное, нищее, никому не интересное образование. В пределе к Новороссии отойдёт вся Украина за исключением Закарпатья, которое отчалит к Венгрии, и Галичины, которая присоединится к Польше. Такой исход устроит всех, в том числе и самих галичан, которые с лёгкостью променяют украинский паспорт и ненавидимого в Польше Бандеру на возможность немедленно примкнуть к Европе, что станет для них окончательной и бесповоротной перемогой Евромайдана. В этом случае единая Украина сохранится (за исключением западных областей), только носить она уже будет другое имя.
