Военных аргументов нет. Проще оборонять от попыток десантирования побережье широкого водохранилища, через которое понтонный мост не наведёшь, чем удерживать противника, уже получившего плацдарм на твоём берегу и к тому же прикрытого «наблюдателями МАГАТЭ», то есть имеющего возможность невозбранно наращивать свои силы на плацдарме.
С точки зрения информационной, сдача столь важного плацдарма да к тому же ещё и атомной станции, питающей вновь присоединённые к России регионы Северной Таврии (Херсонщины) и Запорожской области, безусловно, будет использована Украиной против нас.
С точки зрения политической, невынужденная уступка приведёт лишь к возрастанию требований.
Наконец, с точки зрения обеспечения безопасности, это только усугубит положение. Получив контроль над станцией, Киев сможет организовать на ней ядерную провокацию любого масштаба, обвинив во всём Россию. Европа и США, как в случае с украинской ракетой, убившей двух поляков, скажут, что всё равно виновата Россия и заявят, что катастрофа вызвана неправильным обслуживанием станции в период, когда она находилась под российским контролем. Могут и вовсе обвинить в заранее подготовленной диверсии.
Как видим, никаких разумных оснований оставлять станцию нет.
Естественно, возникает вопрос, чего же хочет добиться Украина, распуская слухи о готовности России сдать Энергодар и Запорожскую АЭС? Некоторые эксперты утверждают, что Зеленский хочет продавать вырабатываемую станцией электроэнергию в Европу и Молдавию. Изредка встречаются даже те, кто полагает, что прикрываясь якобы вынужденными отключениями электричества по всей Украине Зеленский продолжает поставки электроэнергии за рубеж.
Эта конспирологическая теория, однако, не находит подтверждения в реальной жизни.
Во-первых, как Европа, так и Молдавия сталкиваются с нарастающим энергодефицитом, причём вовсе не из-за прекращения украинских поставок. Продажа электроэнергии в Европу была приятным бонусом не столько даже для украинских властей, сколько для Рината Ахметова. Для него, демпинговавшего на европейском рынке, это были существенные деньги. Для ЕС же нерегулярные поставки украинской электроэнергии — капля в море. Тем более что мы прекрасно помним, что в 2020−2021 годах Украина уже сталкивалась с дефицитом электроэнергии в зимний период и вынуждена была сама закупать недостающие объёмы в Белоруссии.
Если бы европейцам свет клином сошёлся на несчастных украинских объёмах — закупили бы недостающее у Лукашенко или у России по серым схемам, сделав вид, что это какая-нибудь «литовская» или «эстонская» электроэнергия. Покупала же Украина «словацкий» газ, а сейчас ЕС и США покупают «индийскую» нефть (а то и просто разбавляют в открытом море российскую «демократической» в нужных объёмах и на выходе получают уже вполне «общечеловеческую»).
Но дело в том, что Европа испытывает дефицит электроэнергии из-за созданного ею же самой искусственного дефицита дешёвых энергоносителей.
Отказавшись от дешёвого российского газа, ЕС вынужден теперь покупать не только дорогой американский, но и дорогой российский газ (США не могут закрыть все объёмы «Газпрома»). Но дорогой энергоноситель ведёт к резкому подорожанию энергии. За неё просто не все могут платить. То есть она дефицитна не потому, что её нет, а потому, что её не покупают, чтобы не разориться. Европейцы предпочитают мёрзнуть и убивать свои экономики в режиме тотального энергосбережения, но пока не готовы хотя бы попытаться нормализовать ими же разрушенные отношения с Россией.
Согласитесь, что в этом случае никакая ЗАЭС не поможет. Тот, кто решил самоубиться — самоубьётся (если не передумает).
Во-вторых, российские ракетные удары разрушают не станции, а трансформаторы, приводя всю энергетическую систему в нестабильное состояние из-за невозможности балансировать нагрузку на отдельные её части. В результате неотвратимо разрушается вся система. ЗАЭС тут ничего не решит ни для внешнего, ни для внутреннего рынка. Она тут же перейдёт в аварийный режим (как недавно перешла Хмельницкая), поскольку в условиях коллапса энергетической системы вырабатываемую ею энергию просто невозможно будет передать на дальнее расстояние.
В-третьих, переговоры ведутся не о возможности отправлять вырабатываемую ЗАЭС энергию на нужды Украины, Молдавии или ЕС, а о создании «зоны безопасности», которая бы гарантировала ЗАЭС от обстрелов украинской артиллерии. То есть если предположить невозможное (что стороны договорятся), то договорятся они совсем не об экспорте электроэнергии, а о демилитаризации соответствующей местности, которая бы позволила прекратить обстрелы.
Позиция российской стороны, насколько она сформулирована участниками переговоров заключается в том, что на станции должна разместиться миссия МАГАТЭ, при этом российские войска покинут территорию АЭС, но будут осуществлять охрану её внешнего периметра. Об оставлении Энергодара речь не идёт. В то же время Россия требует, чтобы Украина отвела тяжёлую технику и артиллерию на такое расстояние, с которого обстрел АЭС был бы невозможен.
Если оценить суть российских требований, то они сохраняют за Москвой возможность в считанные минуты вернуться на АЭС, не дают Украине надежды беспрепятственно высадить десант и захватить станцию, делают миссию МАГАТЭ «живым щитом» для АЭС — если Украина продолжит обстрелы, то могут пострадать наблюдатели МАГАТЭ. Наконец, условие об отводе украинской тяжелой техники и артиллерии делает для Украины невозможным стратегический десант через Каховское водохранилище из района Никополя, с попыткой зайти в глубокий тыл Херсонской группировке российских войск, отрезая её от Мелитополя и угрожая отрезать от крымских перешейков.
Понятно, что на такие предложения Украина не соглашается и выдвигает свои. О них известно то, что Киев требует создания обеими сторонами тридцатикилометровой зоны безопасности вокруг АЭС. В этом случае Украина оказывается в выигрышном положении, поскольку АЭС на российском берегу, и значит российским войскам пришлось бы отступить на 30 километров от побережья. В то же время, поскольку от Энергодара до Никополя через водохранилище 21 километр, украинским войскам пришлось бы отступить от берега водохранилища всего на 9−10 километров. С этого расстояния и артиллерия добьёт до АЭС и любого прибрежного города на российской стороне, и войскам гораздо проще броском достичь заранее подготовленных переправочных средств и форсировать водохранилище.
Соответственно, такое предложение, хоть оно и поддержано занявшим проукраинскую позицию руководством МАГАТЭ, не устраивает Россию, ибо все прекрасно понимают, что Киев тут же воспользуется полученным преимуществом, чтобы попытаться захватить плацдарм на левом берегу Каховского водохранилища.
Поэтому переговоры зашли в тупик.
Некоторые спрашивают, зачем было начинать? Потому, что нас и без того пытались обвинить в ядерном терроризме. Теперь же миссия МАГАТЭ, побывав на станции, вынуждена была зафиксировать, что её обстреливает Украина. Если вариант создания зоны безопасности и прекращения обстрелов не будет найден, эта фиксация уже никуда не денется. То есть в случае ядерной аварии, спровоцированной украинскими обстрелами, мы получим примерно такую же ситуацию, как с украинской ракетой и польским трактором. Запад заявит, что в принципе виновата Россия, поскольку Украина «имеет право на самозащиту», но вынужден будет признать, что стреляла по станции Украина.
Кроме того, почему было не попытаться загнать миссию МАГАТЭ
на станцию на постоянной основе и посмотреть, как они будут выяснять отношения с Киевом в случае продолжения украинских обстрелов.
Чего пытается добиться Украина сейчас, распространяя фейки о готовности России очистить Энергодар.
Во-первых, негативного информационного фона для российского руководства, вызывающего недоумение в стране и ослабляющего позицию российской делегации на переговорах (Киев ожидал, что Кремль под информационным давлением от неё потребует как можно скорее договориться, и российские дипломаты вынуждены будут пойти на уступки).
Во-вторых, ощущения приближающейся очередной «победы» у украинской общественности, которой изрядно поднадоели веерные отключения электроэнергии (иногда на двое и больше суток).
В-третьих, Киев банально шантажирует Европу угрозой продолжения обстрелов, в надежде, что ЕС также присоединится к давлению на Россию.
Думаю, что Украина выбрала не лучшее время для игры в ядерный терроризм. Впрочем, посмотрим, глобальная ситуация в очередной раз находится в предельном напряжении, так что разрешение кризиса и переход к катарсису может состояться в ближайшее время.
