Эта фигура неординарна. Взрывной характер, неуравновешенность (он был контужен на войне) сочетались в нем с удивительным умением методично и планомерно пробивать заслоны советской бюрократии и достигать поставленных целей. У него было много друзей, но немало Дим Димыч нажил себе и врагов. У него не было как такового образования, но он был начитан, прекрасно играл на нескольких музыкальных инструментах, сочинял стихи и частушки и был отличным оратором. «Он мог такое сказать о войне, что слезы наворачивались», – вспоминает историк Вадим Журавлев,который в то время учился в школе.
Здоровая меркантильность (Дим Димыч выбил себе 4-х комнатную квартиру, когда по нормам едва имел право на 3 комнаты) соседствовала в нем с самозабвенным служением долгу памяти – большую часть своего времени он посвящал музейному делу, сбору информации о погибших и пропавших без вести, общению со вдовами и потерявшими на войне сыновей одинокими женщинами – помогал им получить квартиры, путевки в профилактории, оформить пенсии…
Зимой 1965 года он нарезал 1200 тополиных веток, сбил ящики, достал земли, «посадил» туда ветки и поливал, пока те не дали корни. Тогда его семья жила в небольшой квартире, но супруга его стойко сносила чудачества мужа.
К весне он организовал масштабный субботник – шлюзовчане под его руководством заложили аллею памяти и установили памятник, в центре которого был камень с солдатской каской и настоящей шинелью – ее Дим Димыч специально выносил на праздники.  Потом решил обмазать цементом и оставить на камне навсегда – не слишком, конечно, долговечное решение. Шинель довольно скоро сгнила.
Первый шлюзовской парад Победы прошел очень трогательно – дети несли портреты погибших на войне жителей Правых Чем. Их матери и жены шли рядом и плакали. «Вдовы выбирали себе тополек, ставили около него табличку с именем своего солдата, ходили, поливали, ухаживали за деревьями. Так и выросла эта аллея», – рассказывает Виталий Перков, сегодняшний директор музея «Землянка» школы №121.
«Это было его религией, он искренне, до глубины души был убежден, что должен тем, кто погиб на войне – должен заботиться о сохранении их памяти, должен помогать их матерям, должен рассказывать детям о войне. Общественная работа в совете ветеранов была его основным занятием», – рассказывает Вадим Журавлев. И добавляет: это место стало сакральным именно благодаря Дим Димычу. «Не зря же место под строительство храма было выбрано именно там. Конечно, пришлось срубить часть тополей, с другой стороны, служители церкви следят за этим местом, убирают, окрашивают скамейки и прочее».

Настоящий авторитет

Но самое главное (и это видно по старым фотографиям – Дим Димыч там почти всегда запечатлен с детьми) – он возился с «подрастающим поколением». И его «патриотическое воспитание молодежи» не имело ничего общего со скучными рассказами о том, как N-ая дивизия в такой-то день и час меняла дислокацию.
Он устраивал ребятам масштабные ролевые игры – захват немцев партизанами, нападение фашистов на лагерь «наших», спасение мирных жителей от плена и т.п. Он создал, пожалуй, самый непафосный (в то время, а может, и вообще) музей памяти погибших в Великой Отечественной войне – музей-землянку, где все «как взаправду» – тусклый свет, топчан, карты на столе, керосиновая лампа, шинель, закопченная кружка, кусковой сахар, боевые листки…Вот как описывал Дим Димыч создание землянки в своих дневниках:
«Советский райисполком выделил место для музея – трехкомнатную квартиру в жилом доме. Одну из комнат выделил для группы продленного дня. Занять эту комнату школа замедлила, а я, старый солдат, использовал это затишье для осуществления давнишней мечты. Набираю 18 ребят-добровольцев, самых активных пионеров 4-5-х классов, объявляю строго секретную стройку фронтовой землянки, которая должна сооружаться в третьей комнате этой квартиры. Вечерами, после занятий в школе, мы строим строго секретно это сооружение по деталям и, уходя домой, убирали все в секретную комнату и закрывали ее на ключ. Так в течение месяца ребята строили это сооружение под большим секретом. Особенно хранили тайну от директора школы, чтобы он не занял комнату под группу продленного дня. Но все обошлось хорошо. Тайну старого солдата дети сохранили до последнего дня. 6 мая 1970 года в 6 часов вечера мы закончили монтаж внутри землянки и зажгли в ней фронтовую коптилку».

Позже музею Дим Димыча выделили место в новом здании школы № 121, и он переехал туда.

«Землянка» стала одним из самых известных музеев Союза – сюда приезжали делегации из десятков стран: только за один 1976 год, по данным дневника Дим Димыча, здесь побывало более 5000 человек. «Если оперировать современными понятиями, Дим Димыч был замечательным пиарщиком», – полагает Вадим Журавлев. Новые технологии музейного дела, когда посетителей вовлекают в историю, играя с ними, сегодня только начинают развиваться в России, а Дмитрий Бутаков их вырабатывал сам.

«Он очень тонко чувствовал, что уместно, а что нет», – говорит его внук Константин Бутаков и с горькой улыбкой рассказывает, что через несколько лет после смерти Дмитрия Дмитриевича нашлись те, кто решил отмыть все в землянке, зажечь там яркий свет, почистить закопченные кружки и вместо фронтового желтого сахара положить сияющий счастливой сытостью рафинад. «Я как это увидел – просто сбежал оттуда», –  едва сдерживает ярость Константин. Впрочем, сейчас «Землянка» снова вполне аутентична – ее действующий директор Виталий Перков, военный в отставке, вернул сюда ту очаровательную небрежность, которая позволяет чувствовать себя здесь не как в музее. Дети, которые по возрасту уже подходят Дим Димычу в правнуки, скачут по «Землянке» с воодушевлением, печатают на старой печатной машинке, заводят на патефоне пластинки военных лет и с восхищением разглядывают осколки гранат.

Немногие знают, но Дим Димыч мечтал когда-нибудь на изгибе улицы Русской построить большую землянку, настоящий мемориальный комплекс. Он создал макет, но воплотить в жизнь свой проект не успел.
И кажется, он не успел еще многое, очень многое, но вместе с тем то, что он совершил, переоценить невозможно.
5 лет войны

Дим Димыч родился в 1913 году небольшой деревне Венгеровского района. Его детство было бедным и трудным, потом, когда он уже жил в благоустроенной квартире на Шлюзе он рассказывал своим ученикам, жителям таких же благоустроенных квартир, как жили его ровесники. «Я помню, мы устраивали маленькие театральные представления – "встреча" мальчика 1922 года и мальчика 1978 года, –  рассказывает внук Дим Димыча Контантин, –  У него есть стихотворение о том, сколько труда необходимо приложить, чтобы создать обычную холщовую рубаху. Он всегда нам говорил, что мы живем в прекрасное время, у нас прекрасное детство и учил не забывать о том, как жили люди в 20-е годы».
Семья Бутаковых была не большая – всего двое детей. Старший брат Дим Димыча Василий, 1906 года рождения, служил сапером и пропал без вести в октябре 1942 года.  Дмитрий Бутаков не знал судьбы его  – данные о нем нашли через базу «Мемориал» уже после смерти Дим Димыча.На войну Дим Димыч … сбежал из больницы: 19 июня ему сделали операцию, вырезали аппендицит. А 25-го, получив отказ от врачей отпустить его в военкомат, он ушел сам и, поскольку работал водителем на колхозной трехтонке, повез в Новосибирск добровольцев из своего села. На железнодорожной станции он упросил военное начальство и, не дожидаясь повестки, отбыл на своем грузовике на фронт. Дома у него осталась жена Прасковья и двухлетняя дочка Аллочка. Всю войну Дим Димыч «крутил баранку» –  подвозил снаряды. Несколько раз был ранен, контужен, участвовал в обороне Москвы, воевал на Курской дуге, Прибалтике и после весны 1945 года – на Дальнем Востоке, против Японии. За 5 лет непрерывной войны Дим Димыч заработал язву и две медали «За отвагу».
«Помню, дед рассказывал, что в дикую жару, когда нечего было пить, на дороге нашли лужу, положили несколько платков, чтобы создать хоть какой-то фильтр, так и пили, прямо из лужи…», –  вспоминает Константин Бутаков о лишениях, которые выпали на долю его деда.

Вернулся Дим Димыч к мирной жизни только в 1946 году. Жена его не дождалась –  умерла от тяжелой болезни.  С семилетней дочерью он переезжает в Новосибирск, работает водителем «скорой помощи», женится вторично, на свет появляется сынок Ленька. Когда личная жизнь вошла в нормальное русло, Дим Димыч занялся общественной работой. «Он никогда не сидел дома, помню, что уже на пенсии работал на водонасосной станции. Но он находил работу, которая бы не сильно его обременяла его и давала возможность заниматься тем, что он считал настоящим делом»,  – рассказывает Контантин Бутаков.
Командующий парадом

При нем на Шлюзе проходили совершенно фантастические по масштабам микрорайона парады Победы – с военной техникой, с мотоциклистами, с оркестром. Он возил своих внуков – Костю и Павлика (сына дочери, который заболел и умер подростком), –  на парад в Москву, где добился того, чтобы им, как представителям музея «Землянки», дали возможность выступить. «У нас, следопытов Дим Димыча, была железная дисциплина. Меня и брата он ставил в караул с шести лет. Говорил – это я чужого ребенка не имею права заставить такого маленького нести караул, а вас – могу», –  продолжает Константин.
Однажды в «Землянку» прибыла иностранная делегация. Следопыты, как положено, несли караул, сменяясь по команде Дим Димыча каждые полчаса. Но в какой-то момент Дим Димыч отвлекся и забыл дать приказ о смене. Мальчишка, который нес службу в этот момент, простоял больше часа и не ушел, и ничем не выдал своей усталости, но от напряжения – упал в обморок…
Его авторитет был и остается не оспорим. Его воспитанники, отслужив в армии, считали своим долгом прийти в «Землянку» и отчитаться Дим Димычу – что и как прошло. Кроме того, несколько поколений детей занимались важной музейной и общественной работой.+

«Мы собирали письма, солдатские медальоны погибших, переписывались с родными и близкими солдат, поздравляли их с праздниками, посылали открытки. У каждого следопыта был 1-2 адреса, которые тот был обязан «вести» –  рассказывает о работе юных следопытов Контантин Бутаков.

Дим Димыч в 70-х годах сделал то, что и сегодня выглядит впечатляюще – интерактивную карту «фронтовая темная ночь».на Орлово-Курской дуге.  В пол-стены – картина битвы, лампочки создают впечатление вспышек залпового огня, одновременно  слышатся звуки разрывов снарядов, стрельбы. «Теперь посетитель из землянки выходит траншеей в темную ночь и видит танковую битву на Курской дуге», – писал Дим Димыч в дневнике.
«Как он это сделал?! Ведь тогда ничего не было! Он сам придумал систему, по которой именно в момент, когда загоралась лампочка, включался магнитофон и проигрывалась запись звуков боя, –  рассказывает Контантин Бутаков, вспоминая, что дед давал ему возможность участвовать в создании карты, –  Он приучил меня к терпению, к тому, что все или практически все можно сделать руками. Теперь я работаю ювелиром, и это, я думаю, благодаря деду».

«А еще он обожал белок, –  вспоминает его внук, –  У него всегда в карманах были семечки или сухарики для них».

Забвение страшнее смерти

«Старый солдат» Дим Димыч был по-настоящему мужественным человеком. Война научила его не бояться смерти. «Он как будто заранее знал, когда умрет. Я в то время служил в армии, он написал письмо, которое просил показать командованию – в письме просил отпустить меня, чтобы проститься. Меня отпустили, но я не успел. Шел 1990 год, билетов на самолет не было, я поехал поездом и  опоздал, не застал деда живым», –  делится Константин Леонидович.
Перед смертью Дим Димыч с азартом массовика-затейника организовывал собственные похороны и давал указание родным, что и как сделать. С особым цинизмом он измерил, пройдет или нет гроб по узким коридорам типовой советской квартиры, и завещал похоронить себя во фронтовой гимнастерке.+

«Друзья мои, однополчане,
Друзья мои военных лет,
Нас остается очень мало
И многих наших с нами нет.

А надо бы собраться нам, как ветеранам
На юбилей в 2000 году
И вспомнить поименно побратимов,
С кем прошли тяжелую войну», – написал он незадолго до своего ухода.

В этих стихах немного литературной ценности, но много неискупленной боли – Дим Димыч видел много смерти и страданий на войне, он всю мирную жизнь стремился сохранить память о погибших, но удержать время невозможно – ушел и сам Дим Димыч, уходят те, кто был в годы войны и много младше его.
Уйдут и те, кто был в войну ребенком. А потом и те, кто помнил Дим Димыча и его рассказы о войне.
Но есть надежда, что память останется. Как остаются посаженные человеком деревья и переживают его на долгие десятилетия.