В качестве неопровержимого доказательства своей правоты эти радикальные патриоты приводят очень весомые аргументы: жители Донбасса, поверившие российскому президенту, восстали потому, что рассчитывали на присоединение к РФ по крымскому варианту. И когда Россия, обманув их ожидания, отказалась их принимать и даже признавать, они оказались брошенными на съедение неофашистским карателям.
Данная версия новороссийской войны уже более года активно пропагандируется, анализируется и тиражируется как различными СМИ, так и отдельными личностями. Каждый её пункт детально подтверждается, все острые углы старательно сглаживаются. Постепенно она приобретает законченный и закруглённый вид, становясь почти что аксиомой. И единственным аргументом против подобной интерпретации остаётся соображение о полном отсутствии здравого смысла у российских властей в случае, если бы такой план ими действительно был бы реализован.
Как известно, наши западные «друзья» любую операцию начинают с многостороннего воздействия на мозговое вещество подопытного населения. Что ж, стоит попробовать пойти их путём и начать рассматривать проблему не с высказываний политиков и восстановления хронологии событий, а с изучения особенностей менталитета задействованных сторон.
Как и все бывшие советские республики, Украина крайне неоднородна по своему национальному и идеологическому составу. Во времена СССР «сестёр» кромсали на части, объединяли, делили и даже перемешивали (как, например, анклавы Ферганской долины), не заботясь особенно о дальнейшем сосуществовании совершенно разных народов на тесном пространстве. В рамках одного государства, под общей и большой крышей, проблем действительно почти не возникало, либо они оперативно решались. Но когда, после гибели сверхдержавы, в каждой республике одна часть населения, далеко не всегда самая многочисленная (как, например, в Казахстане), вдруг объявила главной себя, свой язык, культуру и религию, другие части вполне предсказуемо возмутились. Страшный результат нам известен – сотни тысяч погибших и миллионы переселенцев.
В Незалежной всегда существовали «западенцы» и тяготеющий к России восток. Историко-географические причины такого положения дел хорошо известны, и повторять их не стоит. Надо только добавить, что, помимо идейного единства, Донецкая и Луганская области были плотно связаны с РФ экономически, а местные олигархи привыкли к свободе и самостоятельности.
Это, пожалуй, сыграло наиболее важную роль на ранней стадии конфликта на юго-востоке. Донбасс всегда считался криминальным регионом, и донецко-луганские братки, не говоря уж об авторитетах, на денежные интересы велись чётко и без иллюзий. Выросшие в родной криминогенной среде бизнесмены быстро просекли, что Бандера Бандерой, Европа далеко, а между тем Киев однозначно отожмёт у них бизнес. И если в этой ситуации с Россией договориться получится выгоднее, чем с Порошенко, значит, стоять надо за Россию.
На Донбассе удивительным образом во многом сохранился советский менталитет. Просто никто всерьёз не занялся тем, чтобы вытравить его из людской памяти, как это происходило на остальном постсоветском пространстве. Никто не менял проспектов Ленина на проспекты Незалежности и гордое название «СССР» на «Украину». Дзержинский, Артём, Свердлов и др. не желали уступать место украинским национальным деятелям. Выросшая при «суверенности» молодёжь не была безнадёжно загружена национальными ценностями, почему и сохранила умение более-менее здраво рассуждать. Разумеется, всё это на подсознательном уровне очень способствовало пониманию своего единства с огромным насильно разорванным советским миром, которые теперь ассоциируется уже с Россией.
Малороссийский, или, если хотите, южнороссийский говор и наречие мало чем отличаются от собственно украинского языка, который, при полном уважении к лингвистам, всё же больше похож на диалект русского. Языковая общность способствовала лучшей адаптации населения Юго-востока в «независимую» Украину. Благодаря этому факту отток русских с Донбасса был во много раз меньше, чем из русских областей других республик, где незнание «государственного» языка не позволяло им найти работу и просто выжимало трудоспособных и квалифицированных специалистов в Россию. Поэтому, когда пришло «время Х», оказалось, что Донбасс есть кому защитить.
Надо сказать, что Донбасс всегда будет кому защитить, пока там в шахтах добывают уголь. Потому что если шахтёры встанут за свои семьи и свою землю, то стоять они будут до победы. Это шахтёрский характер. Или, если хотите, особенность менталитета и психологии людей, каждый день рискующих жизнью. В конечном счёте, Донбасс восстал против фашистов вовсе не потому, что эгоистично рассчитывал на помощь России. Почувствовав угрозу, его жители решили – и решили самостоятельно и без кремлёвских подсказок, что бы там ни внушали публике, – что не дадут себя уничтожить.
Нет сомнений, что «наши друзья» учли все эти факторы и рассчитывали именно на яростное сопротивление русского Донбасса, кровопролитную битву и – как следствие – вмешательство Москвы.
Однако политические настроения в Крыму и на Донбассе сильно отличались. Даже сейчас, спустя почти полтора года после начала военных действий, в ДНР и ЛНР осталось достаточно много проукраински настроенных граждан. Чего они выжидают и на что надеются, не желая ни уехать, ни смириться с ситуацией – непонятно. Тем не менее, они продолжают сидеть в Новороссии и портить воздух своим недовольством, тупо утверждая, что донецкие и луганские сепаратисты обстреливают сами себя, а потом, рискуя жизнью, ремонтируют разрушенное опять-таки под своими же обстрелами. Что же говорить о весне 2014-го, когда на Донбассе их было значительно больше, и уж они-то явно не собирались в Россию.
Вряд ли в неё стремилась и нейтральная прослойка, всегда составляющая наибольший процент населения. Ориентация на местную «крышу» очень способствовала идеологической неопределённости и пофигизму. Зимой и в начале весны прошлого года большинству дончан и луганчан, по всей видимости, вообще было всё равно, будет ли ими управлять Москва, Киев или местный олигархат. Лишь бы мою хату с краю никто не трогал.
При таком раскладе – а, помнится, Владимир Владимирович признался, что настроения в Крыму тщательно изучались, следовательно, и на Донбассе тоже, – ставить вопрос о немедленном вхождении Луганской и Донецкой областей в состав РФ было бы несколько преждевременно, если не сказать опасно. И вряд ли прошлой весной весь Донбасс встретил бы российские войска с цветами. Поэтому на референдумы ЛНР и ДНР был вынесен только вопрос о самостоятельности республик.
Стоит отметить, что радикальные пророссийские настроения на Донбассе Кремлём не поддерживались с самого начала. Видимо, потому, что их истинный источник уже тогда казался весьма сомнительным. Во всяком случае, такого единства взглядов, как у крымчан, в ЛДНР просто не могло быть. Довольно многочисленные самостийные казачьи отряды с бесшабашными разномастными атаманами, активизировавшиеся на фоне военного хаоса в конце прошлого года, являются тому лучшим подтверждением. И, опять-таки, многие из них, достаточно популярные в народе, далеко не всегда безоговорочно желали вхождения в состав России и подчинения Москве.
Но тогда непонятно, откуда вообще возникло мнение о том, что Россия должна (именно должна!) ввести войска на территорию другого государства. Как в Крыму. И как-то никому до сих пор не пришла в голову одна простая мысль: в Крым, на секундочку, Россия войска не вводила, по крайней мере официально. И, опять-таки в отличие от Крыма, Донбасс за присоединение к РФ не голосовал. Так что параллель с полуостровом на поверку оказывается выдумкой от начала и до конца. Но кем и для чего?
Нужно наконец расставить точки над «и». Это не Россия начала войну на тогдашнем Юго-востоке Украины. Это не российская армия сейчас обстреливает Донбасс. Это не Кремль объявил экономическую и финансовую блокаду ДНР и ЛНР.
Как известно, после русофобских высказываний хунты в ходе февральского переворота Донецкая и Луганская области требовали всего лишь расширения полномочий и закреплённого статуса русского языка. Неадекватная реакция Киева, в считанные дни развязавшего карательную операцию против своих же граждан, была, разумеется, запланирована в госдеповском сценарии. И спровоцировать Россию на открытое вторжение должны были зверские убийства мирных жителей в Одессе, Мариуполе, Луганске.
Причём, по логике вещей, возмущение населения должно обратиться, конечно же, на Киев и стоящие за ним США, которые, собственно, и совершили эти жуткие преступления. Но... если верить тогдашним СМИ, испуганные граждане, вместо проклятий киевским властям, разражались истеричными воплями «Россия нас бросила!» и «Путин, введи войска!» Откуда могла взяться такая реакция, откуда вдруг – именно вдруг, в течение нескольких недель! ¬– возникли такие страстные надежды на Россию и ожидание её помощи, если активных пророссийских настроений в регионе, как выясняется, на тот момент просто не могло быть?
Ответ на эти вопросы довольно прост. Поняв, что развязать войну с Россией через Крым не выйдет и полуостров благополучно уплывает из Украины, Госдеп срочно разыграл план № 2. В качестве эпиграфа к новому сценарию были использованы общеизвестные высказывания российского лидера о том, что Россия не допустит беспредела на востоке Украины и не позволит стрелять в женщин и детей. Взяв эти реплики за основу, политтехнологи США выработали стратегию действий на Донбассе. Как всегда у «наших коллег», данный проект содержал несколько уровней реализации:
1. Бессмысленная, ничем не оправданная животная жестокость украинских властей должна была вызвать у всех представителей Русского мира ужас, сочувствие к невинным жертвам и жажду мести.
2. Эти вполне справедливые и естественные человеческие чувства были обращены не на настоящих преступников, а на Россию и её Президента, якобы не оправдавших ожиданий восставшего Юго-востока.
3. Разочарование в «нерешительной» и «мягкотелой» политике РФ должно было привести к недовольству российскими правящими кругами.
4. На гребне этого недовольства был запущен следующий информационный фейк – «Раскол в Кремле», содержание которого сводилось к тому, что наивного Президента обманывают все, кому не лень: друзья, олигархи, военные, разведка и Бог знает кто ещё.
Отсюда может быть только один вывод: все ожидания крымского сценария на Донбассе с самого начала (по крайней мере, весной и в начале лета 2014 г.) не имели под собой никаких реальных оснований и были сформированы извне. Как внушить напуганным людям, что за их страдания ответственен не кровавый убийца-кондитер, а президент соседней страны, – вопрос риторический. Человеку в состоянии страха можно вообще внушить что угодно, тем более если за это берутся искушённые в мозговёртстве специалисты. Хитрый, двусмысленный и подлый проект.
В свете таких доводов легко объясняется отказ Путина от разрешения на ввод войск. Тем самым Америке было продемонстрировано, что её план не сработал, Россия в войну не вмешается, а посему агрессию пора прекратить. Этот шаг не остановил боевые действия, но, тем не менее, возмущённые крики желающих увидеть русские танки на Донбассе несколько приутихли.
В таком контексте также проясняются некоторые туманные обстоятельства, связанные с деятельностью Игоря Ивановича Стрелкова. В апреле 2014 г. Гиркин самовольно пришёл в Славянск (почему-то не в Донецк вместе с Бородаем), заявив о том, что Юго-восток Украины – это Россия, и занял его. Реакция Киева в этом случае была вполне понятной и предсказуемой. Как вы будете реагировать, если у вас захотят оттяпать кусок территории, которую вы считаете своей? Поэтому последующие высказывания Игоря Ивановича насчёт того, что это ни кто иной, как он, развязал войну на Донбассе, несут в себе большую долю истины.
После откровений Бородая и Захарченко по поводу художеств Стрелкова, едва не сдавшего Донецк так же, как Славянск, ни у кого не должно оставаться сомнений в том, что Игорь Иванович – засланный казачок. И на сколько процентов он сознательно сливал новосотворённые республики, а на какую часть его использовали втёмную, в конце концов, неважно – незнание не освобождает от ответственности.
Но именно Гиркин сыграл очень важную роль в формировании несбыточных ожиданий Донбасса по поводу мгновенного присоединения к России. Это он, находясь уже в оккупированном Славянске, буквально вымогал из Москвы вооружение. При этом в каждом интернет-обращении он ныл, плакался и стенал по поводу недостаточной помощи Кремля. И ни слова о том, с чего он вообще взял, что Кремль обязан (слышите, обязан!) ему эту помощь предоставить. А потом, ни с того, ни с сего, он бросил Славянск и ещё несколько населённых пунктов. И при этом до сих пор пытается уверить зрителей и читателей в том, что Россия слила Новороссию, а элиты день за днём успешно вешают на уши российскому руководству третьесортную лапшу.
Итак, Госдеп предполагал два пути развития событий, выгодные и удобные для себя:
1) Россия вступает в войну с Украиной, что сорвало бы все планы Путина по построению многополярного мира;
2) Россия сливает Новороссию, что уничтожило бы нынешнюю российскую власть.
Но вот чего не ожидали ни фонды Темплтона и Сороса, купившие Незалежную на корню, ни тем более подконтрольный им Госдеп, так это того, что Путин выберет оба варианта одновременно. То есть и «введёт войска», и «бросит Новороссию». И, что самое удивительное, и то, и другое в кавычках. Войск как бы нет, а Донбассом как бы закулисно управляет Россия.
Разыграть сразу два противоположных сценария – на это, конечно, способен только ВВП. В результате Донбасс стал замочной скважиной, в которую Россия вставляет ключ для управления не только Украиной, но и, по большому счёту, всей геополитической ситуацией. Потому что для одряхлевшего однополярного мира Незалежная осталась едва ли не единственной возможностью остановить возрождение России и отсрочить собственную гибель. Необходимость договариваться с Путиным по украинскому вопросу – главным образом, конечно, финансовому, ибо престарелые экономические элиты понимают только свои карманные интересы, – может стать первым шагом к изменению всей системы управления на нашей планете.
И всё же самым веским доводом, опровергающим приведённую в начале статьи версию, остаётся позиция лидеров Донбасса. Они верят Путину, так как знают: если бы за ними не было России, они никогда бы не выстояли.
