- Нет, создаем комитет по управлению страной и ставим Ельцина перед фактом! - возражали другие.
Я вышел оттуда как ошпаренный. Я понял, что государство разваливается. Про такое не писали даже тогдашние развязные по нынешним понятиям газеты.
- По коридорам «Белого дома» бегал Борис Абрамович Березовский, рассаживая своих людей: «Петенька, ты тут будешь сидеть, Васенька, ты тут будешь сидеть, а вот это отдадим тому-то». И у него при этом было три сотовых телефона, на которые постоянно звонили по «государственным вопросам»... - вспоминает политолог Алексей Чадаев, который видел это своими глазами. - И когда на следующий день Ельцин выступил и сказал, что выдвигает Примакова, в первые часы ситуация не разрядилась. Я позвонил некоторым сенаторам, которые собирались «создать комитет по управлению страной» - то есть повторить попытку ГКЧП. «Ну, мы же не знаем, какими обязательствами связали Евгения Максимовича. Сейчас он притащит навязанную ему команду - и Россию им не удержать, все развалится».А КОШКА ЧЬЯ?
16 сентября Примаков выступает на коллегии МИДа и заявляет, что «отказа от реформ» и возврата к принципам ведения экономики, как при СССР, не будет. Но я это по ТВ увидел только вечером. Днем я был занят другим. У моей знакомой из-за дефолта лопнул небольшой по тем временам банк. И она мне позвонила, сказала:
- Приходи, забери, что тебе нужно. У нас тут ксерокс есть.
- Зачем мне ксерокс?
- Просто приходи, - она заплакала, и я понял, что ее надо поддержать в этот момент.
Я приехал куда-то к станции метро «Алексеевская», люди уже выносили мебель из офиса. Все это было жалко, уныло, и мне в самом деле показалось, что вот, немного было у нас капитализма, трудного, но веселого, лихого, и опять наступает унылая серость.
Тут я увидел кошку, она пряталась за кадку с пальмой.
- Кто это?
- Да... это... у нас жила.
- Я возьму кошку, - решительно сказал я.
Вечером из новостей, уже когда кошку покормил, я узнал, о чем говорил Примаков, и ни капельки ему не поверил. Я искренне думал, что дефолт приведет к тому, что рыночные реформы будут свернуты. Тем временем ад вокруг продолжался...
К октябрю в организации, где я официально тогда работал, перестали платить зарплату. И много где перестали. Я, поджидая электричку, каждое утро встречался со знакомыми, и у всех было одно:
- Распустили по домам... сократили...
Нас не сократили, сказали: на работу можете выходить, можете не выходить, но зарплаты не будет. Это было в самом начале октября. Хорошо помню, что весь коллектив при такой новости напился. Потом мы вообще взяли моду шляться на работу пьяными, но скоро пить стало не на что.В это время, 17 ноября, правительство и ЦБ выпускают совместное заявление, в котором наряду с трескотней слов («в скорейшие сроки», «решительные меры») было и кое-что интересное:
- Важнейшим условием кардинального оздоровления экономики является повышение организующей роли государства в обеспечении эффективности производства за счет объединения проблемных организаций в крупные корпорации, в том числе с госучастием. Наиболее важные функции этих корпораций на данном этапе - улучшение менеджмента, упорядочение финансовых потоков, перепрофилирование незагруженных мощностей на выпуск высокотехнологичной продукции.
В принципе и это казалось трескотней. Как раз в те дни через Москву ехал с Урала в Германию на постоянное, как он думал, место жительства мой знакомый предприниматель. Он занимался тем, что мы бы назвали сейчас «высокотехнологичным производством», дела шли неплохо, но все развалилось за минуты. Теперь он покидал страну, чтобы в 40 лет на чужой земле начать все с чистого листа.
Часто спрашивают, а не из того ли заявления правительства и ЦБ, где звучат слова «крупные корпорации», идет мания создания госкорпораций уже в нулевые годы? Все-таки нет. Правительство Примакова в тот момент могло оказать на рынок лишь психологическое влияние, и реально никаких госкорпораций тогда не создали. Но эти слова были важны директорам многочисленных парализованных кризисом предприятий. Мол, государство не бросает вас один на один с финансовой бедой.
СУРОВЫЙ НОЯБРЬ
Ноябрь стал переломным. Примакову понадобилось меньше двух месяцев, чтобы развернуть экономический курс. Чадаев думает, что премьер «порвал с либерализмом»:
- Государственные деньги стали тратиться исходя не из логики, сколько нужно потратить, чтобы сохранить ключевые макроэкономические индикаторы, а сколько нужно, чтобы добиться результата. Именно тогда появилось то, что потом назвали «программно-целевым методом» в расходовании средств. Оттуда растут и госпрограммы, и то, что потом уже спустя много лет было названо национальными проектами.
Именно в ноябре стали вдруг появляться новые предложения на рынке труда. Мои знакомые друг за другом стали сообщать:
- Пригласили в новый проект... На заводе появились деньги... Выдали зарплату.
И - через несколько дней примчался из Германии тот самый, кто «эмигрировал навсегда».
- Замки! Навесные замки! Это же так просто! - он прямо с порога, не разуваясь, прошел на кухню и хлопнул стакан воды, - Китайские замки дерьмо. И они стали дорогими. У нас все мощности есть. Мы завалим страну навесными замками. Каждый сарай, понимаешь? - он откусил прямо от батона. - Каждая калитка, они везде нужны.
Что тогда случилось? Валютные перекосы, из-за которых отечественное стало дешевле, плюс еще не разрушенная производственная база... Но тогда при чем тут Примаков? Или, может, и перекосы, и база, но плюс та уверенность, которая шла от Примакова, - и тогда молодец премьер-министр, потому что глава Кабмина, который умеет вселить уверенность, дорогого стоит.
Буквально через несколько дней я зашел на заброшенный ткацкий комбинат в Москве, он стоял законсервированным с конца 80-х, а тут вдруг движение, пришли в руководство знакомые ребята, меня позвали посмотреть. Бродят в смешных деловых костюмах 90-х и говорят:
- Шторы, понимаешь, нужны в каждый дом!
Вообще в те дни в России как будто очнулись, стали произносить простые слова, и понимать, что это очень важные отныне слова: краска, бетон, текстиль.
Чадаев, пытаясь разгадать тайну Примакова, склоняется к фатализму:
- Правительство Примакова удачно оседлало волну, которую породил августовский дефолт.
Просто везение?
УРОК ДЛЯ ЦЕНТРОБАНКА
То, что «никто не понимает», как «Примаков это сделал», неудивительно, говорит экономист Никита Кричевский. Уж очень неприятное это понимание, потому что оно проецируется на наше время. Вот глава ЦБ Эльвира Набиуллина, говорит Кричевский, уж сколько она кормит народ заявлениями: мол, или жесткая денежная политика (никому кредитов не дадим) и хорошие показатели бюджета, или кредиты всем, но тогда высоченная инфляция. А середины мы, мол, не знаем.
- Да знаем, - говорит Кричевский. - Пусть Набиуллина посмотрит на времена Примакова.
Примаков, объясняет экономист, «расширил денежную массу», то есть, о ужас, «напечатал» деньги, которых не было, и раздал их в виде дешевых кредитов предприятиям. При этом инфляция в 2000 году сократилась в 4 раза от уровня 1999-го, а экономический рост составил 10%, притом что МВФ прогнозировал России спад.
Вот как все просто! Примаков и Геращенко (тогдашний глава ЦБ) напечатали деньги! И это сработало!
ДВАЖДЫ НЕ ФАРТИТ
То есть нынешние финансовые власти - «дураки»? Хорошая, жирная точка вышла бы. Да не ставится точка-то. Павел Медведев, ныне финансовый омбудсмен, а во времена дефолта - человек, который с Примаковым общался постоянно, говорит, что премьер напоминал ему рискового полководца.
- Он решил «не мешать естественному ходу вещей», - припоминает Медведев слова самого Примакова.
Да и Геращенко только на словах «сорил деньгами», свидетельствует наш эксперт, а на деле был скуп, как все «центробанкиры».
- Разговоры, что Геращенко кучу денег напечатал, - это болтовня, вы статистику посмотрите, - вторит директор Института экономики РАН Руслан Гринберг.
- В стране была масса годных, но не используемых производственных мощностей, - подводит черту Медведев. - Кинули в промышленность немного денег, все это сразу заработало, появились дешевые и хорошие российские товары, их тут же купили, рост производства есть, а инфляции нет, ее как бы поглотили купленные товары.
Сейчас так не получится: чтобы что-то произвести, нужно сначала построить предприятие, готовых производственных мощностей нет. Пока строишь, инфляция галопирует.
- Строитель получает деньги и в магазин их приносит, он же не ест бетон или кирпич, он меняет деньги на продукты, тем самым разгоняя цены, - говорит Медведев.
Так что «трюк Примакова» сегодня невозможен, увы.
РАЗВОРОТ САМОЛЕТА
А дальше - новый 1999 год, который я встречал в компании молодых предпринимателей, полных надежд. И - отставка Примакова, ее не одобрили, по данным соцопросов, 81% россиян.
Примаков сделал дело, Примаков ушел. Страна росла бешеными темпами. Для меня вершина этого роста - когда в 2005 году в Женеве я увидел огромный билборд известного швейцарского инвестфонда с призывом вкладывать деньги в Россию.
«14% роста ВВП - где вы еще найдете такую страну?» - гласила надпись на плакате.
А потом 2008 год. И тот же швейцарский инвестфонд деньги из России вывел. Начался кризис, который не закончился до сих пор.
- Сначала мы были бедными, а потом нас обокрали, - вздыхает Гринберг, то ли в самом деле не веря в то, что экономика воспрянет, то ли просто скорбя о молодости. - Я не вижу сейчас драйвера экономического роста, кроме каких-то больших государственных проектов вроде скоростных железных дорог или гигантских мостов. Но это трудный путь, и такого везения, как было в 1998 году, с нами больше не случится. Мы обречены болтаться между чрезвычайными, но бесплодными усилиями и постоянной угрозой стагнации.
То есть чуда больше не будет. Я бы хотел поставить тут знак вопроса. Очень бы хотел...
