Но более интересно для нас, уважаемые читатели, другое. Нынешний «мигрантский кризис» уже сегодня меняет европейцам политическую ориентацию. Это интересно, поскольку может коснуться нас.

Взять ту же Австрию. Накануне предстоящих в октябре местных выборов рейтинги вновь возглавила Партия Свободы, первое ДПНИ Евросоюза, основанная первым поткиным Евросоюза покойным Йоргом Хайдером. У неё, сообщает «Гардиан», 29% поддержки, и остальные партии ей не конкуренты.

В Великобритании, руководство которой в последние дни сочувственно гремит о своей готовности взять к себе аж 5 тысяч сирийцев (при том, что ежедневно к берегам ЕС прибывает по 6-7 тыс. нелегалов), последний опрос внезапно показал – впервые – большинство желающих выхода из Евросоюза.

Кроме того, 2/3 британцев выступают за то, чтобы отправить спецназ на ту сторону евротоннеля, во французский порт Кале, и прекратить там попытки мигрантов пробраться на остров. Любопытно, что идею призвать британский спецназ в Кале поддерживают и 54% французов. Хотя для французского уха чисто исторически «позвать британцев в Кале» звучит как для русского – «позвать немецкий спецназ в Ленинград» или «позвать французский легион в Севастополь».

И, наконец, Швеция. Страна с примерно 12% иммигрантского населения и крайне политкорректной идеологией. Согласно опросу, выпущенному в минувший четверг, самой популярной партией страны стали имеющие корни в нео-нацистском движении «Шведские демократы», резко антииммигрантская политическая сила. Умеренные и соцдемы, делившие между собой шведскую власть всё прошлое столетие и первые 15 лет ненышнего, имеют по 20 и 23% поддержки граждан соответственно. Шведские демократы имеют 25%, сообщает нам издание «Форейн полиси».

Исключение – впрочем, наглядное – представляет главная цель нынешней волны миграции, Германия. По опросам, 66% гуманно настроенных немцев за то, чтобы пустить бедняг в страну.

При этом,однако, не следует забывать нюанс: Германия является последние семь десятилетий оккупированной страной – и в прямом военном, и в политическом, и в информационном, и в идеологическом смысле. То есть оккупанты имеют право не только невозбранно прослушивать телефон канцлера ФРГ или перемещать по её территории туда-сюда баллистические ракеты, но и впрямую программировать общественное мнение через контролируемые (вполне официально) ими же германские медиа.

Поэтому истинные настроения в отдельных германских общинах, возможно, более правдиво выражают поджоги и попытки штурма «центров содержания беженцев».

Понятно, что даже при подавляющей поддержке граждан никакие националистические или реваншистские партии (сколь угодно «бархатные») в Германии не придут к власти. Им просто не разрешат, любые популярные ультраправые будут срезаны на взлёте. Им подбросят замазанных в компромате лидеров (как уже бывало), скомпрометируют имеющихся (как уже бывало) или просто отправят под суд партийный актив (как уже бывало многократно).

Но штука вся в том, что большинство других европейских стран не настолько откровенно оккупированы. Как следствие – не исключено, что «мигранский кризис» станет толчком к легитимизации неких новых, продвинутых форм евро-нацизма.

Об этом проекте мы уже писали несколько лет назад. Напомним вкратце: евро-нацизм почти наверняка будет полностью подвергнут ребрендингу. В нём не будет ничего пахнущего крематориями. И вообще ничем, кроме основной установки, он не будет напоминать своего дикого родителя.

Например, евронацизму не придёт в голову истреблять расовые меньшинства. Евронаци не настолько идиоты, чтобы не уметь подсчитать собственных детей. Это довоенная Европа лопалась от детей и юношества, которых было некуда пристроить.

Не менее наплевать современному европейскому нацизму и на раширение жизненного пространства. По той же причине: всего 70 лет назад готовые вырезать аборигенов и селиться на их месте – сейчас европейцы порой не могут толком заселить собственные города.

Поэтому современный евронацизм – будет идеологией не этнической и не экспансивной, а скорее классовой и оборонительной.

Это будет идеология остающихся пока ещё в большинстве европейских обывателей, желающих сохранить своё пусть не большинство, но хотя бы привилегии.

Стоять она будет на том, что каждый носитель западноевропейской социально-культурной матрицы есть своего рода аристократ, а Западная Европа со всеми её завоеваниями – инфраструктурой, архитектурой, литературой и пособиями – есть его майорат. С точки зрения евронацизма, главная задача европейца – сохранять перечисленное имущество и не делиться с недочеловеками, чья задача стирать бельё и подметать улицы. Ибо эта дворня, во-первых, всё сломает, а во-вторых – поклоняется посторонним богам и поэтому не имеет никакого отношения к христианским фамильным ценностям западноевропейца.

О том, кстати, что современный евронацизм «защищает» христианство не как идею, а именно как фамильный подсвечник – говорит простая статистика: прихожан в европейских церквях на порядок меньше, чем избирателей у т.н. «правых националистов». Да и подзабытый сегодня Брейвик как карикатура на это европейское тамплиерство был очень точен: рыцарская нашивка, куча символики, масса прочитанных книжек – и в то же время вполне вырожденческие мечты о шикарном коллекционном вине и коллекционном сексе по 2 тыс. евро.

…Ну а теперь – самое главное.

Штука вся в том, уважаемые читатели, что интересы европейского коренного быдла реальным элитам западных стран так же близки, как и интересы быдла понаехавшего.

То есть «евро-нацизм», конечно, будет возрождён и даже легализован – но не в качестве некоей новой волны, которая выведет европейские нации из затяжного экзистенциального кризиса и даст им новые задачи. Нет, он пригодится просто как ещё один инструмент маргинализации этого самого большинства. Как ещё один инструмент дробления общества на различные «гетто убеждений». 

Ибо современным элитам по всему миру – совершенно не нужно т.н. управляемое общество. Им достаточно общества беспомощного.

А что может быть беспомощнее разобщённого большинства, где «левые» и «правые» спорят не о собственности на средства производства, а о привилегиях сексуальных девиантов? Где «националисты» и «гуманисты» спорят не о путях укрепления семей, а о том, делиться с понаехавшими пособием или нет?

Беспомощное разобщённое большинство будет постоянно собачиться само с собой из-за груды потиворечивых последствий, не обращаясь к их причинам. А поскольку причины лежат в банальной эксплуатации этого большинства управляющим меньшинством – трудовой, потребительской, политической эксплуатации без зазрения совести – то элитное меньшинство будет «битвы фриков» всячески поддерживать.

И даже возможную катастрофу конструкции под названием «европейское общество» – если таковая наступит – постарается сделать спланированной.
http://cont.ws/post/118834

Проект, который был призван обеспечить энергетическую независимость страны от «политических цен» России, реализация которого стала главной задачей в первый срок пребывания у власти действующего президента Литвы Д.Грибаускайте, похоже, в предвыборный парламентский год оборачивается обузой для государственного бюджета.

Дежа вю

На днях в Паланге состоялась неформальная встреча прибалтийских премьеров, на которой глава литовского кабинета министров А.Буткявичюс пытался убедить своих коллег совместно эксплуатировать СПГ в Клайпеде, то есть разделить бремя его содержания.

Все это очень напоминает недавнюю эпопею с проектом строительства Висагинской атомной электростанции (ВАЭС), где литовские власти также навязывали соседям совместное участие в ее финансировании.

В апреле текущего года министр энергетики Литвы Рокас Масюлис озвучил свое видение ВАЭС, назвав ее «совместным региональным проектом стран Балтии». При этом министра вовсе не смутили заявления латышей и эстонцев, объявивших о том, что они представят свои позиции только после получения экономических выкладок проекта.

Литва, по всей видимости, все уже для себя решила, судя по высказываниям главы энергетического ведомства, призвавшего не расценивать заявления Латвии и Эстонии как отказ. Проект ВАЭС сам по себе нежизнеспособен, так как, в первую очередь, не интересен прибалтийским соседям.

Эстония, располагающая самым большим в мире заводом по выработке электроэнергии из сланцев (9 ТВт в год — 7,5 млн. человек из расчета на каждого по 1200 КВт в год), является нетто-экспортером (более 40% от общего производимого объема 12 ТВт), фактическим региональным монополистом (основные рынки сбыта — Финляндия и Латвия).

Вторым фактором является строительство Белоруссией Островецкой АЭС, которая обеспечит избыток электроэнергии в регионе, чей переток в Прибалтику может быть обеспечен через электроэнергетическую систему БРЭЛЛ (Белоруссия, Россия, Эстония, Латвия, Литва).

СПГ вскладчину

Сегодня литовские власти активно продвигают очередную «совместную» инициативу. Причем литовский премьер А.Буткявичюс не скрывает, что целью является привлечение соседей для «скорейшей эксплуатации терминала для снижения инфраструктурной составляющей, то есть расходов на его содержание».

Глава литовского кабинета настолько был убежден в необходимости СПГ-терминала для соседей, что даже по итогам встречи сформулировал за своего эстонского коллегу позицию Таллина по данному вопросу, заявив о его намерении покупать больше газа через терминал в Клайпеде.

Вместе с тем, как позже оказалось, А.Буткявичюс «не так понял коллегу», на что ему указало Министерство экономики Эстонии, разъяснившее, что «господин Рыйвас, по всей видимости, имел в виду, что Эстония заинтересована в расширении газового рынка в регионе, чтобы улучшить компаниям условия покупки газа у большего числа продавцов. Как государство Эстония не покупает газ на рынке, это делают газовые компании».

Действительно, не мог же эстонский премьер, представляющий государство, решить за частных игроков, где им покупать газ. Встает закономерный вопрос: зачем была затеяна либерализация газового рынка в рамках Третьего протокола ЕС по созданию свободного и конкурентного рынка путем ликвидации вертикально интегрированных компаний? Почему политики не поняли друг друга? Возможно, объяснением является разный подход Литвы и Эстонии к формированию бизнес среды на местных энергетических рынках.

В Литве государство, несмотря на недавно завершенную либерализацию газового рынка, обязывает в принудительном порядке крупных потребителей закупать фиксированные объемы голубого топлива по «рыночной» цене у СПГ, тем самым разделяя с бизнесом финансовое бремя обслуживания европейских кредитов на его строительство и содержание.

Такая форма взаимодействия между государством и бизнесом не только не отвечает рыночным принципам, но и нарушает европейское законодательство о конкуренции. Что и стало поводом подачи Литовской газовой ассоциацией (ЛАГ) в Еврокомиссию жалобы о притеснении прав потребителей и поставщиков.

По мнению ЛАГ, закон «О терминале СПГ», а также другие документы, связанные с его реализацией, идут вразрез с законодательством ЕС, в котором зафиксировано, что «потребитель имеет право на свободный выбор своих поставщиков. Более того, поставщики имеют право на свободное обеспечение потребителей».

Как подчеркивали эксперты ЛАГ, государственное принуждение потребителей покупать через терминал не менее четвертой части необходимого газа «ограничивает конкуренцию на рынке, формируя определенные права только для одного представителя газового рынка — оператора регазификационного терминала».

В отличие от литовского административно-командного характера регулирования энергетического рынка, в Эстонии, где нет нехватки в электроэнергии, а ежегодная потребность в газе составляет всего около 0,6 млрд куб. м газа (низкая зависимость в общем энергобалансе страны от внешнего импорта), действуют рыночные принципы. Вот и получается, что премьеры говорили на разных языках.

Роль Латвии

Другое дело — Латвия, чья ежегодная потребность в газе составляет 1,3 млрд куб. м (в два раза больше, чем в Эстонии). Но и здесь литовского премьера постигло разочарование.

Дополнительные переговоры на уровне министров энергетики двух стран выявили определенную сдержанность в подходах к совместной эксплуатации СПГ. Так, министр экономики Латвии Дана Рейзниеце-Озола заявила, что страна будет покупать газ через терминал СПГ только в том случае, если его цена будет конкурентной.

О том, что министр сомневается в перспективности данной затеи, говорит и ее заявление, сделанное в начале августа в интервью BNS, относительно того, что «газ с СПГ будет на 5–6% дороже, чем импортируемый Latvijas Gaze российский трубный газ». И это неудивительно.

Латышские власти, ставя во главу угла экономику, а не политику, отложили либерализацию газового рынка до 2017 г. (истекает соглашение с «Газпромом» об аренде Инчукалнского газового хранилища), обеспечив тем самым долгосрочные скидки от российского поставщика.

Получается, что прибалтийские соседи, прекрасно понимая, что стоимость поставляемого норвежской Statoil газа Литве (25% от всего объема импортируемого газа – 2,4 млрд куб. м) выше, чем у российского трубного газа, не спешат ангажироваться на очередной бесперспективный региональный проект.

Энергетическая обуза

О том, что СПГ-терминал будет нерентабельным, а импортируемый норвежский газ — дороже российского трубного, говорили и эксперты. Сегодня в ЕС суммарная мощность функционирующих СПГ-терминалов составляет ориентировочно 250 млрд куб. м в год («Газпром» поставляет на европейский рынок 30% от всего потребления – ориентировочно 150 млрд куб. м), 80% из которых простаивают.

То, что литовские власти не знают, как сократить издержки на его содержание, очевидно. Отсутствие четкой экономической политики объясняет диаметрально противоположные заявления властей: от выкупа терминала из норвежского лизинга до планов нагрузить своих соседей для разделения общего бремени «энергетической независимости».

По договору с норвежской Hoegh LNG, плата за аренду судна в день составляет 189 тыс. долларов США, в год — 68,9 млн долларов США, а за 10 лет — 689 млн долларов США. Необходимо также учитывать ежегодные выплаты по европейским кредитам на строительство портовой инфраструктуры, а также газотранспортной распределительной системы (100 млн долларов США).

Норвежская компания Statoil в течении пяти лет ежегодно поставляет на литовский СПГ-терминал 540 тыс. куб. м, чья контрактная цена привязана к оптовым котировкам британской газовой биржи NBP.

К примеру, за семь месяцев (январь – июль 2014 г.), средняя стоимость 1 тыс. куб. м газа составила 303 доллара США. При условии сохранения данного среднего показателя по году, что не учитывает сезонный фактор колебания котировок, Литва получала газ по 303 доллара США (без учета расходов на доставку).

Какой смысл Латвии, у которой действует долгосрочный контракт с «Газпромом» до 2017 г., покупать на 10–15% дороже норвежский газ, а также платить Литве за его транзит? Необходимо также учитывать, что в последнее время объемы потребления газа в стране сократились на 30% (2010 г. – 1,8 млрд куб. м, 2014 г. – 1,3 млрд куб. м), поэтому текущие поставки российского газового концерна, который владеет 34% в национальной газовой компании Latvijas Gaze, полностью закрывают потребности страны.

Стратегический и долгосрочный характер взаимоотношений с российской компанией позволяет также Латвии гибко решать вопросы, связанные с сокращающимся потреблением фиксированных объемов газа, оговоренных контрактом.

Эстония в свою очередь в 2014 г. закупила пробную партию норвежского газа в размере 100 тыс. куб. м, на этом эксперимент и закончился.

Очевидно, что шансы Литвы нагрузить очередным «рентабельным» проектом своих соседей не очень велики.

Повышение тарифов

В самой Литве, где власти упорно убеждали население в том, что ввод в строй терминала не отразится на расценках жилищно-коммунальных услуг, на следующий день после перевода городских теплосетей на принудительную форму закупки газа у СПГ-терминала в Вильнюсе на 7% выросли цены на отопление.

По словам представителя городских теплосетей Vilniaus energijа Нериюса Микалаюнаса, «с 1 марта в цене стала отражаться цена газа, который мы покупаем на терминале СПГ. Поскольку это самый дорогой газ на рынке, он стал причиной подорожания тепла. У Lietuvos dujų tiekimas мы покупаем более дешевый газ, что снизило цену. Поскольку на терминале СПГ в обязательном порядке мы должны покупать около 65% газа, а у Lietuvos dujų tiekimas — 35%, если все сложить, цена на отопление в марте увеличилась».

Сегодня, когда до парламентских выборов в Литве остается год, власти ломают голову, как снизить для населения внутренние цены на газ, чтобы оправдать непомерную стоимость энергетической независимости от России, при этом сохранив лицо по ранее выданным обещаниям.

Отсюда разного рода громкие заявления министерств и ведомств, обещающих в следующем году снизить цены на газ, электроэнергию и отопление. На днях министерство энергетики Литвы высказалось за пересмотр действующей модели закупок потребителями обязательных фиксированных объемов газа у СПГ в пользу ввода платы для всех пользователей, подключенных к газовой трубе.

Такой шаг является не столько свидетельством альтруизма, сколько пониманием возможных штрафных последствий текущего расследования Еврокомиссии в отношении Литвы о нарушении конкуренции, которое было инициировано Литовской газовой ассоциацией.

В текущей ситуации, когда соседи не спешат разделить издержки содержания СПГ терминала, а «Газпром» после выхода из литовских активов стал таким же иностранным игроком, как и норвежский Statoil, что позволяет теперь формировать цены, исходя из внешней конъюнктуры, рассчитывать на комфортные для предвыборной кампании газовые цены литовским властям не приходится.

Автор: Олег Мирославов

И тут можно просто сравнить инвестиционную активность в дальневосточном регионе всего одной, пусть и, бесспорно, крупнейшей российской компании со всеми привлекаемыми кредитными и прочими ресурсами всей Украины — и выводы как бы напрашиваются сами собой.

А ведь есть еще и «китайский» газовый проект «Газпрома», создание сети «свободных портов», недавнее признание ООН Охотского моря с его фантастически богатыми природными и биоресурсами фактически «внутренним морем» Российской Федерации, есть нуждающиеся в расширении БАМ и Транссиб.

Есть гигантские, девственные ещё территории Восточной Сибири. Есть огромные, разведанные ещё в СССР месторождения едва ли не всей таблицы великого русского химика Менделеева, лес, весьма приличный сельскохозяйственный потенциал и прямой выход через незамерзающие порты на богатейшие и стремительно развивающиеся рынки азиатско-тихоокеанского региона, которые сейчас считают своим «приоритетом» даже США.

Владивосток уже в среднесрочной перспективе, к примеру, может стать региональным центром свободной торговли мирового уровня. И это не я так думаю. Такое мнение высказал основатель и директор Hejun Consulting Group Ван Минфу в рамках все того же дальневосточного форума.

«Россия может превратить Владивосток в дальневосточный центр свободной торговли и международных перевозок», — сказал он, оценивая потенциал города. При этом он подчеркнул, что Владивосток может стать «Сингапуром, Шанхаем XXI века».

Такого же, кстати, мнения придерживается и старший управляющий директор Японского банка международного сотрудничества Тадаси Маэда, структура которого, несмотря на все противоречия между нашими странами, собирается весьма серьёзно вложиться в портовую инфраструктуру портов Находки и Восточного.

Потому как противоречия – они, безусловно, противоречия. Но и отставать от денег японский бизнес как бы тоже никоим образом не собирается: пустое это занятие, знаете ли. И бесперспективное. Ни к чему.

Собственно говоря, именно комплексное решение этих задач может позволить нашей стране вернуть себе статус глобальной сверхдержавы значительно быстрее и надёжнее любых телодвижений в «западном направлении»: и это никакие не «прожекты и мечты», а вполне реальный географически выверенный факт.

Ну вот так получилось. Наша земля омывается водами трёх океанов – Атлантического, через Балтику и Чёрное море, Северного Ледовитого и Тихого: ничего личного, просто все тот же простой географический факт.

Что, разумеется, никоим образом не отменяет необходимость каким-то образом решать вопросы с широкими шагами движущемуся к окончательному банкротству государственно-территориальным образованием на нашем юго-западе. Там, в конце-то концов, – наш, хоть и немного ополоумевший, народ проживает. И его – надо спасать: если уже не территорию, то хотя бы людей.

Просто система приоритетов сейчас несколько другая, и это тоже надо очень и очень чётко понимать.

Автор: Дмитрий Лекух