Пять стран Шенгенской зоны - Германия, Австрия, Венгрия, Словакия и Словения - уже ввели точечный или полномасштабный паспортный контроль на своих границах. В шаге от этого находится не входящая в Шенген Хорватия. Эти государства утверждают, что они уже находятся на грани своих гуманитарных возможностей по приему мигрантов, поэтому могут использовать лишь полицейские методы для пресечения этого потока.
Еврокомиссия (ЕК) настаивает на том, что Шенген "никогда не будет поставлен под сомнение", поскольку это одно из главных достижений Евросоюза. По ее словам, "введение временного контроля на границах" предусмотрено нормами соглашения. Действительно, в случае экстренной ситуации, угрожающей национальной безопасности и общественному порядку, страны единого европейского безвизового пространства могут ввести проверку документов на своих как внешних, так и внутренних границах на срок до 10 дней, уведомив об этом ЕК. В случае необходимости он может быть продлен дважды - на 14 дней и на один месяц. Однако хватит ли Евросоюзу времени, чтобы справиться за этот период с беспрецедентным миграционным давлением? Впрочем, если не хватит, вероятнее всего, будут найдены некие юридические уловки, чтобы получить возможность дополнительного продления права на сохранение погранконтроля, однако только таким образом проблему не решить. И продлевать контроль бесконечно без распада системы невозможно.
Основной миграционный поток - со всей Африки, через лишенное госконтроля побережье Ливии и Средиземное море - идет на итальянские острова и побережье. Он не является главной проблемой Шенгена. Ею стал считающийся более дорогим и безопасным путь через Турцию, Грецию, Балканы в Австрию и далее - в другие государства ЕС.
Входящая в Шенген Греция не граничит по суше ни с одной из стран зоны. Чтобы попасть в европейское пространство "без границ", беженцам нужно покинуть Грецию, выехав за пределы не только Шенгена, но и Евросоюза, пересечь Македонию и Сербию, чтобы затем попасть в Венгрию или через Хорватию (член ЕС, не входящий в Шенгенскую зону) - в Словению. Тут-то и возникают коллизии с колючей проволокой. Проблема в том, что потоки беженцев исключительно мобильны. Если дороги через Балканы окажутся отрезаны, они двинутся обходными маршрутами через Румынию, Болгарию и Украину в Польшу, а то и выберут самый длинный, но относительно безопасный маршрут - через Россию сразу в Скандинавию, поскольку многие мигранты стремятся оказаться в Швеции, будучи осведомленными о либеральных нормах предоставления там убежища.
Иными словами, только закрытием границ проблема решена не будет - поток беженцев будет искать в этом "заборе" дырки. Именно такая ситуация, если она примет затяжной характер, станет означать фактический конец Шенгена.
Европейские предложения
Все понимают необходимость долгосрочного урегулирования кризиса. "Миграционный кризис останется с нами надолго - это не временное явление", - сказала 14 сентября в Брюсселе верховный представитель по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини на экстренной встрече глав МВД ЕС, завершившейся без практических результатов.
Чтобы ответить на кризис в долгосрочной перспективе, ЕК предложила, во-первых, расширить квоты на прием мигрантов с 40 тыс. до 160 тыс. человек на весь Евросоюз на 2 года. Во-вторых, согласовать списки "опасных" и "безопасных" государств: выходцам из регионов, где идет война, убежище будет предоставляться по упрощенной процедуре, тогда как нелегалам из "безопасных" (мирных) стран придется доказывать, что на родине им грозят опасность или преследования.
В противном случае они будут причислены к экономическим мигрантам с четкой перспективой быть немедленно отправленными на родину. В-третьих, создать на всех "проблемных" границах ЕС центры приема беженцев, которые будут заниматься их регистрацией, со снятием отпечатков пальцев, для занесения в полицейские и иммиграционные базы данных Шенгена и последующим распределением - отправкой на рассмотрение запроса об убежище или возвратом на ранней фазе домой. Наконец, в- четвертых, Евросоюз намерен начать активную борьбу с криминальными структурами, перевозящими мигрантов.
еализовать все это будет крайне сложно. Восточноевропейские страны ЕС продолжают отвергать идею обязательных квот на прием мигрантов, несмотря даже на принятие 17 сентября рекомендательной резолюции Европарламента в пользу данного предложения. Но даже если это решение будет принято, как оно позволит решить проблему, если только в текущем году Евросоюз ожидает до миллиона беженцев?
Списки "опасных" и "безопасных" государств - это интересная в теории идея, но как отличить беженцев из первых от экономических мигрантов из вторых, если у них у всех нет документов? А именно так, без документов ("потеряли", "утонули"), большинство и пытается попасть в ЕС.
Что касается борьбы с перевозчиками мигрантов... Для этого Евросоюзу потребуется начать активные действия на территории Ливии, Турции и ряда стран Южного Средиземноморья. Даже при наличии соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН страны ЕС не готовы к сухопутным действиям в Ливии, а все их усилия на море приведут лишь к тому, что перевозчики мигрантов будут отправлять их на еще более утлых плавсредствах (рассчитанных на путь в один конец) вообще без сопровождающих.
Таким образом, по сути, у Евросоюза в настоящее время нет конкретных предложений по решению миграционной проблемы, и это во многом объясняется его неспособностью вести дискуссию о глубинных причинах кризиса и его возможных последствиях.
Причины миграционного цунами
"Война в Сирии и нестабильность в Южном Средиземноморье и на Большом Ближнем Востоке заставили сотни тысяч людей искать убежище в Европе", - пишут европейские газеты. Увы, этот тезис практически ничего не объясняет. С момента начала так называемой арабской весны, посеявшей хаос в регионе, войны в Ливии (2011 год) и Сирии (середина 2011 года) прошло уже четыре года. Почему же пик исхода в Евросоюз пришелся именно на нынешнее время?
Ответ дают сами мигранты, когда им протягивают микрофоны журналисты, причем слова звучат удручающе одинаково как на венгерской границе, так и на итальянских островах.
"Мы бежим от войны и нищеты, поскольку мы узнали, что двери ЕС открыты", - слышится примерно такая фраза. О войне и нищете ниже, а вот откуда это "про двери"?
Дело в том, что потрясенный серией получивших более чем широкое распространение в СМИ в 2014-2015 годах историй о крупных крушениях судов с мигрантами, на борту которых были по несколько сотен человек, ЕС весной текущего года изменил формат своей военно-морской операции в Средиземном море. Отныне число европейских патрульных кораблей выросло, а главное - им запретили буксировать спасенные суда обратно к побережью Ливии или высаживать мигрантов туда, а предписывалось немедленно доставлять всех спасенных на территорию Евросоюза.
С июня ЕС пошел еще дальше, занявшись спасением судов с мигрантами в ливийских территориальных водах. Иными словами, все, что нужно было сделать, чтобы попасть в Евросоюз - это отойти на рассыпающейся лодке или плоту от побережья на несколько миль и подать сигнал бедствия в поле зрения европейского корабля. Естественно, эти действия были восприняты мигрантами и их потенциальными единомышленниками как прямое приглашение в путь. А перевозчиками людей - как уникальная возможность для расширения их бизнеса. Не последнюю роль в распространяющихся по Северной Африке слухов о гостеприимстве ЕС сыграла "рекламная кампания" этих криминальных структур.
Второй фактор, который действовал и год, и два, и три назад, однако с каждым следующим годом он действует все сильнее - это накопление "критической массы" выходцев из Северной и Экваториальной Африки в Европе. Очень многие мигранты стремятся попасть в конкретные страны, где уже обосновались их родственники. Возможность присоединиться к членам семейного клана в той или иной степени устроенных в Европе многократно облегчает психологическую сторону такого переезда, не говоря уже об экономической.
Что касается войны и нищеты, то все больше политиков и даже СМИ признает, что основная часть прибывающих - это не нищие беженцы из непосредственных зон боевых действий, которым каждый день грозит гибель. Такие беженцы давно осели в более-менее мирных районах самой Сирии, а также в лагерях перемещенных лиц в Турции, Ливане и Иордании. На переезд в Европу, стоящий от €5 тыс. до €15 тыс., у них нет денег.
В Европу едут бизнесмены, госслужащие, бывшие представители среднего класса. Большинство из них бежит не из зон боевых действий, а просто из разрушенного региона, где нет экономических перспектив, зато есть угроза прихода "Исламского государства" (ИГ). Кто эти люди? Беженцы, которых надо пустить, или экономические мигранты, которых пускать не надо?
При этом европейские политики и СМИ говорят и пишут о войне и разрухе в регионе так, будто это было всегда. Они больше не вспоминают, как европейские лидеры славили "арабскую весну", как самолеты НАТО бомбили Ливию, как страны ЕС, стремясь свергнуть Башара Асада, наперегонки снабжали так называемую умеренную сирийскую оппозицию, немалая часть бойцов которой постепенно влилась в ряды ИГ.
"Арабская весна" стала воплощением воли народов региона к свободе и демократии. Этот исторический момент нельзя пропустить, и мы намерены помогать ему в полном объеме наших возможностей", - заявил 12 марта 2011 года по итогам саммита Евросоюза прежний председатель ЕК Жозе Мануэл Баррозу. Эти фразы и эта "помощь" преданы полному забвению.
Европа не должна бояться
"Европа не должна бояться беженцев, нуждающихся в помощи и защите, ведь в этом году их прибыло всего 0,11% от общего населения Евросоюза", - успокоил европейцев глава ЕК Жан-Клод Юнкер, выступая с программной речью о состоянии ЕС в Европарламенте 9 сентября. Статистически все верно: население 28 стран сообщества равняется порядка 450 млн человек, и 500 тыс. мигрантов как раз и составляют 0,11% от этого числа.
Однако Юнкер о многом не упомянул. Он, в частности, не коснулся того, что миграционный поток растет в геометрической прогрессии. Юнкер также не упомянул о том, какой процент населения составляют мигранты первого и второго поколений, уже постоянно живущие в Европе, имеющие гражданство или готовящиеся получить гражданство европейских государств. Он ничего не сказал и об уже сформировавшихся в разных странах Европы отдельных национальных мигрантских кварталах, деревнях или даже городах, попадая в которые, человек оказывается в совершенно другом мире. Одежда прохожих, речь на улицах, вывески на магазинах.
Существуют отдельные университетские исследования студентов-энтузиастов, воспринимаемые крайне неодобрительно центральными СМИ и европейским общественным мнением, которые свидетельствуют о том, что, поселившись в подобной турецкой диаспоре, вновь прибывший мигрант продолжает придерживаться привычного ему распорядка жизни. Ему не надо учить язык "новой родины" - вокруг все говорят на языке родины исторической, а спутниковая антенна и интернет покрыаают все его потребности в медийном пространстве на родном языке. Ему не надо искать легальную работу и платить налоги. Как беженец он получает пособие, плюс можно по-черному подрабатывать в местном ресторанчике или магазине, а то и уйти в откровенно криминальный бизнес.
Марокканские, турецкие, палестинские, иранские, индийские, пакистанские, алжирские, центральноафриканские и многие другие национальные гетто существуют на карте Европы. Вернее, не существуют на карте. Поскольку говорить об их существовании в европейских СМИ не принято, о них упоминают вскользь, мимоходом, как о точечных, а не системных, неудачах процесса интеграции. Мелких проблемах, которые скоро разрешатся. Темы же "национальных" преступных группировок, специализирующихся на отдельных видах преступного бизнеса /так, перевозкой мигрантов из Ливии, например, занимаются преимущественно тунисские группировки, имеющие налаженные контакты со своим сообществом в Европе, торговлей оружием - выходцы с Балкан, а, например, налетами на ювелирные магазины - "гастролирующие" банды из Прибалтики/.
Очень интересная картина складывается, если посмотреть на уровень рождаемости и рост демографического давления в инокультурных сообществах Европы. Этот аспект миграционной проблемы в европейских СМИ и статистике вообще на рассматривается. Однако его легко можно проиллюстрировать, если сравнить существующие, весьма подробные, карты рождаемости европейских стран и сопоставить их с известными зонами компактного проживания выходцев из Африки и с Ближнего Востока. В этих зонах стабильно отмечается показатель в три-четыре, а иногда - и пять детей на семью, тогда как в зонах проживания коренного населения он едва дотягивает до двух. Неудивительно, что, например, в Брюсселе на протяжении уже многих лет десятку наиболее популярных мужских имен, которыми называют новорожденных, возглавляет Мухаммед или его вариации.
В европейских СМИ и официальных статистических отчетах не существует данных о числе живущих в Европе выходцев из других государств в первом или втором поколении - после получения гражданства они автоматически вливаются в статистические ряды французов, британцев, бельгийцев или голландцев. Однако именно эти люди участвуют в молодежных бунтах и столкновениях с полицией на улицах Парижа, Лондона или Брюсселя. Именно выходцы из этой среды едут воевать в Сирию на стороне ИГ и размещают в социальной сети Facebook угрозы в адрес приютивших их стран. Они же расстреливают редакции европейских газет, еврейские музеи и устраивают другие экстремистские вылазки...
Ближневосточное и африканское сообщества в Европе быстро увеличиваются, при этом ислам играет роль фактора их самоидентификации. Точная статистика для изучения этого процесса, по сути, отсутствует. Тем временем, например, в Бельгии, с ее широким турецким сообществом, в магазинах постепенно начинают появляться халяльные продукты, а бельгийские политики (католики по вероисповеданию) в погоне за избирателем могут обронить во время ток-шоу словечко "иншалла" ("на всё - воля Божья" - прим. корр.), добавив, что "так говорят у нас в Брюсселе".
Взрывной рост миграции вписывается в этот органичный процесс исламизации Европы.
Нет дискуссии - нет решения
У миграционного кризиса нет и не может быть решения, пока Европа не способна начать внятное обсуждение всех его аспектов, дискуссия по большей части которых полностью блокирована в медийном пространстве, поскольку подобные рассуждения слишком сильно отдают расизмом и ксенофобией. А за простое подозрение в "ксенофобских взглядах" политика или журналиста в европейских СМИ ждет жесткая реакция, которая нередко заканчивается увольнением. Поводом для этого может стать, например, размещенная в Facebook фотография груды брошенных в лагере беженцев бутылок с водой и пакетов с едой, под которой стоит подпись: "Дорогие мигранты, пожалуйста, уважайте пищу, которую вам предоставили. Наши бездомные тоже в ней нуждаются".
