В самом начале пребывания семьи в Екатеринбурге почему-то еду не могли приготовить и подать вовремя, то ли специально, то ли от разгильдяйства.

Интересно, что Императрица не сама мыла свои волосы и ей понадобилось для этого двое человек, а сегодня для нас это так естественно, даже при условии, что они длинные.

Ужин в семье по прежнему подавали поздно, в 8 часов вечера.

"Екатеринбург. 15 Май.
Среда. +10°. +14°. Написала в 20-й раз детям. Николай читал, как обычно. Евангелие, Деяния святых апостолов нам двоим. Великолепная погода, приятный ветерок. Этим утром приказали не выходить из дома. Какой-то старик закрасил все окна снаружи белой краской, так что только вверху виден кусочек неба, и выглядит так, как будто опустился густой туман, очень неуютно.
1 ½ часа. Обедали. Седнев плохо себя чувствует, лежит. Николай читал нам.
3 1/4 часа. Были выпущены в сад на час. Николай читал опять, а мы раскладывали пасьянсы.
5 часов. Чай.
8 часов. Ужин. Карты. У Седнева инфлюенция — 38.6°."

Закрасили краской окна, сделали дом максимально неуютным, якобы чтобы они не могли никого разглядеть и их было не видно. Инфлюенция - это грипп, который подхватил бедный Седнев.

"Екатеринбург. 23. Май.
Четверг. +1°. Все покрыто снегом. 4 недели, как мы уехали из Тобольска. Около 11 часов 3 девочки появились вдруг с Алексеем — спасибо за такую радость, что они снова рядом. Никого другого больше не впускали, за исключением повара Харитонова и мальчика Седнева, принесли только ручной багаж — никаких известий об остальных. Обед, чай, ужин — как обычно. Выходили из дома на 1/4 часа, снег вперемешку с грязью.
Уложили Бэби в постель Марии, устроили 4 девочек на диванных подушках и плащах на полу в смежной комнате. Харитонов — на короткой софе, Седнев — на двух стульях. Ночью Бэби просыпался через каждый час из-за боли в коленке, поскользнулся и повредил ее, когда ложился в постель. Еще не может ходить, его носят. Потерял 14 фунтов за время своей болезни. Ночью видели, как вдалеке полыхал большой пожар."

Это пожалуй последний радостный день в жизни Императорской семьи, который вызвал сильные положительные эмоции - семья воссоединилась. Но и тут не обошлось без нескольких "но", Алексей, и так больной и исхудавший после тяжелого приступа болезни, снова повредил ногу, ну а второе "но", это то, что вещи и кровати не были доставлены, так что девочкам пришлось спать на полу. 14 фунтов - это почти 6,5 кг, настолько исхудал Алексей за время болезни и неудачного для всех 1918 года.

"Екатеринбург
28 Мая. Вторник. +9.
Ночью дождь лил как из ведра. Бэби спал в целом неплохо, хотя просыпался каждый час - боль стала не такой сильной.
Опять приходил в нашу комнату. +20. Остальным принесли обед только в 2:25. Они выходили погулять на час. Наконец-то пришел Владимир Николаевич Деревенко, не смогла поговорить с ним, так как Авдеев всегда присутствует. Я спросила, когда же наконец Нагорного снова пустят к нам, так как мы не знаем, как мы сможем обходиться без него. Авдеев ответил, что не знает. Боюсь, что мы больше не увидим ни его, ни Сиднева снова. Бэби очень сильно страдал некоторое время, потом, после лекарства и свечи ему стало лучше. После чая я впервые постригла волосы у Николая. +15. После ужина Бэби снова унесли в постель в его комнату. Боли усилились. К 11 часам мы улеглись спать."

Владимир Деревенко - это доктор Императорской семьи, который последовал за ними в ссылку. Климентий Нагорный - матрос с Императорской яхты "Штандарт", который затем перешел на службу Императорской семьи в качестве лакея сверх штата "к комнатам Их Высочеств Августейших детей", а по сути он был вторым дядькой Цесаревича Алексея, вскоре и получив такую должность, которая называлась "помощник дядьки". Нагорный последовал в ссылку за Императорской семьей, но остаться с семьей в Екатеринбурге ему уже не разрешили.

"Дядька» Цесаревича, здоровенный матрос Нагорный, которого мальчик обожал, всегда был рядом — огромный, весёлый, обожающий слуга своего маленького господина. Этот человек многим знаком по фотографиям, запечатлевшим его с Цесаревичем. Сообщали, что Нагорный был убит вместе с другими в июле 1918 года. Можно не сомневаться, он до конца оставался преданным своему долгу."
Джон Хенбери-Вильямс

Нагорный смело защищал Цесаревича Алексея от произвола охраны, и по прибытию в Екатеринбург, уже догадывался о своей судьбе:

"Меня они, наверное, убьют. Вы посмотрите, рожи-то, рожи у них какие! У одного Родионова чего стоит! Ну, пусть убивают, а все-таки я им хоть одному-двоим, а наколочу морды сам!"

Нагорного и Седнева арестовали сразу по прибытию в Екатеринбург, позволив им только перенести Алексея и вещи в Ипатьевский дом. Вскоре их обоих расстреляли, отвели в безлюдное место и выстрелили в спину.

Доктор Деревенко выжил, возможно потому, что он вылечил жену Белобородова. Белобородов - это тот самый, который чуть позже подпишет решение Уралоблсовета о расстреле Императорской семьи. Продолжая жить в СССР, в 1923 году был избран профессором и зав. кафедрой и клиникой общей хирургии Екатеринославского университета. Он периодически подвергался репрессиям, но его особо не трогали, по сравнению с другими "бывшими" он всегда легко отделывался, например в 1931 году он пошел на сделку со следствием и написал биографию, в которой описал свое неприязненное отношение к Императору Николаю 2 и его приближенным, после чего был отпущен, несмотря на приговор в 5 лет за "попытку вооруженного свержения Советской власти и участии в тайной контрреволюционной организации", его выслали в Луганск, где он работал врачом. Умер он в 1936 году.