— Поэтому в детстве было так здорово. Ну потому что было понятно, что хорошо, а что плохо. Ну как вот: выучил ты уроки — молодец, бабушку через дорогу перевел — да умничка. Мячиком разбил стекло — плохой.
— Логично.
— А сейчас? Сделал ты одной женщине хорошо, а другой от этого плохо.
— А вообще все делал для третьей, а ей все равно.

***

С какого-то времени появился этот вопрос «Зачем?» Вот раньше тебе говорили: «Слушай, я с двумя девушками познакомился, у них квартира свободна в Отрадном, посидим, выпьем! Поехали!» Ты сразу ехал. Если бы тебя спросили «А зачем?», ты бы сказал: «Как зачем? Ты чё, дурак? Две девушки, отдельная квартира! Посидим, выпьем, ну?!» А сейчас… тебе говорят «поехали», а ты думаешь: «Две какие-то девушки… левые. Квартира у них в ОТ-РАД-НОМ! Это ж ехать туда, пить с ними… потом то ли оставаться, то ли домой… завтра на работу. Зачем?!»

***

Раньше мне родители что-то запрещали, сейчас — жена. Когда я уже повзрослею?

***

— Вот пока ты её добиваешься — она прекрасна. Но вот вы живете вместе, она утром уходит на работу и говорит: «ты мой небритыш» — или даже так: «ты мой заспанный Чебурашка», не-не… Чебура-а-фка. И вроде это так мило, но так противно.
— И то, что заспанный небритыш и чебурашка — это натяжка.
— Не-е, Лёш, это «натя-я-фка».

***

«А гренка в нашем ресторане называется croûton. Это точно такой же поджаренный кусочек хлеба, но гренка не может стоить 8 долларов, а croûton — может». А дальше ты начинаешь искать хоть какой-то вкус, отличающий этот крутон от гренки. И находишь!

***

Говорите правду всем, кроме фашистов и постаревших одноклассниц.

***

Почему можно изменить только жене или мужу? Почему нельзя изменить детям? Прикинь, тебя видели выходящим из Макдональдса с чужим ребенком…

— Почему Киев — мать городов русских? Не, ну русских ладно, понятно,но почему Киев — мать? Он же отец…
— А я скажу тебе. Это потому, что Москва — порт пяти морей.

***

— Расстались. Пишешь ей последнюю смс: «Я больше не буду тебе писать, ты стала мне чужой, прощай». Она не отвечает. Тогда второе последнее смс: «Могла бы и ответить, нас, между прочим, что-то связывало». Молчит. Третье: «Спешу поделиться радостью: я перестал о тебе думать. Вообще. Так что не звони».
— А она и не звонит.
— Тогда запрещённый прием: «Знаешь, в Москве есть ещё красивые женщины, кроме тебя». И всё равно ничего. И так ещё сто последних смс. И самое последнее: «Неужели нельзя быть нормальной и один раз ответить?!» И всё. Перестал писать, отмучился — и тут от неё через год приходит смс: «Снег идёт. С первым днем зимы!»

***

— Саша! Выходи во двор гулять! Мы на качелях!

***

— Ну, ты сравнил! Ту «Фанту» и эту!

***

Мне когда было 14 лет, я думал, что 40 лет — это так далеко, что этого никогда не будет. Или будет, но уже не мне. А вот сейчас мне практически 40, а я понимаю: действительно не будет… потому что до сих пор 14.

***

— О! Бельдяжки. Здесь мы и заночуем.
— Я не могу!
— Почему?
— Я женат… Мне нельзя в Бельдяжки…

***

Почему когда она кричит из соседней комнаты: «Бу-бу-бу… Зелёные тапочки» — Я её спрашиваю: «Что?», а она мне говорит: «Зелёные тапочки!»… Ну, почему она повторяет именно эти последние два слова, которые я слышал?! КАК ей это удается?!

Я в какой-то момент нашёл точный ответ на вопрос «Почему?». Знаете, какой? «Потому что!»

***

— Не переживай, тебе же хочется разобраться. Нормально значит все. Потому что кризис — это когда ничего не хочется. И тогда ты начинаешь хотеть чего-то хотеть.
— Это ладно. Вот когда тебе не хочется хотеть чего-то хотеть — вот это кризис.
— Это не кризис, это ***ЕЕЕЕЦ!

***

Это потому что в искусстве нет объективных критериев. Вот в спорте все объективно. Пробежал быстрее всех стометровку — все, ты молодец, победитель, чемпион. И никого не интересует стиль твоего бега, хоть задом наперед. «Как-то он неконцептуально пробежал». Да пошел ты в жопу, ты сам так пробеги! «Э, не, что же он хотел сказать этими своими девятью с половиной секундами?» Что ты хрен так пробежишь! Только и всего.

***

— Саня, но ты одного не знаешь. Как будет по-украински Венгрия?
— Как?! Знаю, Вэнгрия.
— Нии, Саша, Угоршчина!
— А как они там живут?
— Где в Украине или в Венгрии?
— В Угоршчине!

***

Не стало будущего. Раньше, в детстве, впереди было что-то яркое, неизвестное. Жизнь… А теперь я точно знаю, что будет потом. То же самое, что и сегодня. Заниматься я буду тем же, в рестораны ходить те же, ну или в другие такие же. На машине ездить примерно такой же. Вместо будущего стало настоящее. Просто есть настоящее, которое сейчас, и настоящее, которое будет потом. И главное, что мне моё настоящее это нравится. Машины хорошие, рестораны вкусные — только будущего жалко…

***

— Ясно! Но вот знайте, что я еду обедать с нищими духом людьми!— Хорошо!
— Вот такусенькими!!! Карлики! Пигмеи! Скоты!!! Вот так!
— Согласен! Всё, садись.
— А Лёша хорошо устроился, да? И пожрёт, и будет выглядеть высокодуховным человеком!

***

Фильм, спектакль всегда можно остановить в какой-то хороший момент. А жизнь? Вот бы был у неё всегда счастливый конец. Не «умер», потому что «умер» — это плохой конец. Вот например, идешь ты по набережной, прекрасный день… и вдруг, за горизонтом начинают медленно подниматься титры. Ты говоришь: «Это что? Это что, всё? Подожди, подожди секундочку, а кто меня играл? Че, хорошо играл? Ну, я надеюсь, вам всё понравилось, потому что ну закончилось-то все замечательно…». Вот бы так бы.