Если сравнить этот документ с другими соглашениями России о пребывании ее военных в других странах, то ясно, что Сирия отписала существенную часть своего суверенитета и что это скорее похоже на соглашения с территориями, которые Россия «заняла», чем с теми, с которыми она в союзе, считает издание. Это, добавляет оно, вызывает вопросы по поводу дальнейших амбиций Кремля в Сирии и в регионе в целом.
Можно вспомнить, что договор с Украиной об использовании базы в Севастополе был подробно прописан и в нем было указано общее количество военных, был запрет на ввоз на Украину ядерного оружия и были требования соблюдать украинское законодательство. За аренду Россия платила ежегодно 100 миллионов долларов.
Согласно соглашению с Арменией в стране размещено от 3 000 до 5 000 российских военнослужащих, при этом Ереван сохраняет право одобрять транзитные маршруты, а россияне подчиняются армянскому законодательству. Договор действует до 2044 года. После того как Армения в 2013 году заявила, что вместо соглашения об ассоциации с ЕС вступит в ЕАЭС, на армянских базах были развернуты новое оружие и беспилотники.
Соглашение о базе в Киргизии Россия продлила в 2012 году на 15 лет. За нее она платит по 4,5 миллиона долларов каждый год, хотя авиабазу Кант использует бесплатно. По новому договору российские военные и члены их семей имеют полный дипломатический иммунитет, а общее их количество определяется после консультаций с киргизской стороной.
Таджикистан в 2013 году на 30 лет продлил базовый договор с Россией. В соответствии с ним 7 500 военнослужащих и их семьи почти что не подпадают под таджикское гражданское и уголовное законодательство, а у России есть свободный доступ к таджикскому воздушному пространству на определенных маршрутах. Платит она за это «символическую» цену.
Во всех этих случаях, суммирует Washington Free Beacon, договоры обсуждались параллельно с другими сделками, в том числе по инвестициям, реструктуризации долга, военным контрактам и правам иностранных работников в России. Все они – по крайней мере на бумаге – жестче, чем соглашение с Сирией.
Сирийская договоренность скорее напоминает соглашения с «оккупированными территориями Абхазии и Южной Осетии». В Абхазии у России 5 000 военнослужащих («в том числе 1 500 агентов ФСБ»), и она имеет право строить, использовать и развивать военную инфраструктуру. В 2010 году был подписан официальный договор о военной базе сроком на 49 лет. В 2014 году по новому договору было создано общее пространство безопасности и обороны, а Россия взяла на себя полицейские и пограничные функции.
Соглашение от 2008 года с Южной Осетией, утверждает издание, должно было главным образом дать России («особенно ФСБ») право на границу. Там находится 3 500 военных, и вся военная инфраструктура – российская. По договору от 2015 года было создано общее пространство обороны и общая оборонная политика.
Обе эти договоренности называют «ползучей аннексией» Абхазии и Южной Осетии, указывает сайт. Хотя официально самый большой заграничный контингент России находится в Таджикистане, на «международно признанной территории Грузии» их еще больше. И там, и там российские военные и правоохранительные органы могут делать, что хотят, как на бумаге, так и в реальности.
Это напоминает Пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонией в 1939 году, считает историк и член парламента Эстонии Ээрик-Нийлес Кросс. По его мнению, Россия помешана на такого рода соглашениях, которые представляют собой «бумажные щиты» – размытые заверения международному сообществу, в то время пока Москва «планирует свой следующий шаг в игре реваншизма».
Сирия Башара Асада фактически исчезла под натиском гражданской войны и нападениями террористов, а также из-за массовой эмиграции. Спецпосланник генерального секретаря ООН Стаффан де Мистура считает, что раздел Сирии может быть одним из выходов из кризиса, и представители американского разведсообщества тоже утверждают, что Ирак и Сирия «не переживут нынешние конфликты в существующих границах». Кросс считает, что у России на Ближнем Востоке большие планы – и что сирийское соглашение нужно рассматривать через призму «захвата земель, подобного крымскому». «Это лишь бумага – но бумага важна для Путина», – подчеркивает опрошенный изданием эстонский депутат.
