Фактически в том же ключе высказался экс-глава МИД Эстонии Урмас Паэт, представляющий в настоящее время свою страну в Европарламенте. Выступая в воскресенье с докладом в Школе международных отношений Колумбийского университета в США, евродепутат заметил, что Россия может стать наряду с Турцией следующей страной транзита беженцев с Ближнего Востока.
«Путь через Россию — самый безопасный для беженцев, потому что не надо пересекать море. До сих пор через Россию двигались в основном в Норвегию и Финляндию, но внимательны, должны быть и другие соседи России», — цитирует Паэта РИА «Новости».
При этом парламентарий считает, что поскольку Россия — страна безопасная для беженцев, она должна предоставлять им убежище в первую очередь.
Впрочем, глава ФМС Константин Ромодановский уже назвал подобное развитие событий маловероятным, и заверил, что наплыв ближневосточных беженцев нашей стране не грозит.
Тогда зачем эту тему начинают так активно раскручивать на Западе?
— На самом деле, подобные алармистские заявления совершенно не обоснованы, — комментирует ситуацию директор Центра миграционной политики НИУ ВШЭ, кандидат экономических наук Ольга Чудиновских.
— Потому что никто из этих беженцев не рассматривает Россию как страну конечного своего размещения. И не только из-за нашего сурового климата — это даже не главный фактор. В России в принципе очень сложно получить статус беженца. И экономические выгоды, которые мы предоставляем, они просто несравнимы с тем, на что эти люди могут претендовать, переселившись, скажем, в Швецию или в Германию.
Россия — это не страна, массово предоставляющая убежище. На данный момент у нас всего восемьсот человек имеют статус беженца. Временное убежище еще можно получить. Но тоже очень сложно. Потому что сейчас мы в основном его предоставляем украинцам, которые выезжают из юго-восточных регионов Их порядка трехсот тысяч человек состоит на учете. Остальные устраиваются как-то вне этого статуса временного убежища.
Поэтому, я думаю, что ни этим соискателям убежища с Ближнего Востока, ни России это не нужно. У нас в этом плане мало общего.
— К чему тогда эти опасения?
— Возможно, опасения скандинавов и прибалтов связаны с тем, что уже были прецеденты в Мурманской области, к примеру, когда беженцы на велосипедах пересекали российско-финскую или российско-норвежскую границу. Но это десятки человек — не более. То есть, процесс не имеет массового характера. И, я думаю, он его и не приобретет.
Наконец, чтобы попасть в Россию, надо получить визу. Это не так просто. Так что сравнивать российские границы с турецкими я бы не стала. У нас все гораздо серьезнее. А мигрантам надо для начала попасть на нашу территорию, чтобы двигаться дальше.
Поэтому, как мне кажется, эти тревожные заявления, если и имеют под собой почву, то только субъективного плана. То есть, люди боятся. Не знают, что еще придумать, какие еще высказать соображения… и начинают фантазировать вот в таком ключе.
В данном случае я полностью солидарна с Ромодановским и считаю развитие событий по озвученному сценарию маловероятным из-за целого комплекса причин.
— А какой-то политический подтекст в этих заявлениях присутствует, по-вашему?
— Конечно, это определенная риторика. Дело в том, что жители Европы находится уже в такой фрустрации, они настолько дезориентированы этим кризисом, что политики в этих странах лихорадочно пытаются прогнозировать разные сценарии, по которому эта ситуация может развиваться. Но я не знаю, почему они вдруг обратили внимание на нас. Мы в принципе стоим на краю процесса. И вряд ли когда-либо окажемся в середине этого миграционного тракта.
По мнению директора Международного института новейших государств Алексея Мартынова, оба высказывания выглядят не столько как опасения, сколько как угрозы.
— Конечно, это форма глобального давления. Я бы даже сказал, вербальной угрозы. И мы понимаем прекрасно, чьим рупором в данном случае выступают Финляндия и Эстония. Мы так же понимаем, кто организовал этот консолидированный поток беженцев и зачем. В этом же контексте сегодня звучат уже какие-то угрозы в отношении России. Но уверяю, что угрозы эти пустые.
Просто те, кто придумывают подобные прогнозы, не владеют в полной мере знанием предмета, и совершенно не разбираются в том, что у нас внутри происходит. Отсюда откровенные ляпы. Никакого потока беженцев с Ближнего Востока в Россию не будет. Ему неоткуда взяться.
Скажем так, все беженцы, в том числе из Сирии, которые хотели бы переехать в Россию и которые соответствуют критериям российского законодательства, они давно находятся на территории России. Насколько я помню, это порядка десяти тысяч человек.
— То есть, России не грозит стать страной-транзитером в этом смысле?
— Кто это заявляет, просто не представляет, как устроена у нас жизнь, как работает миграционная служба, как осуществляется контроль на границе. Они думают, видимо, что у нас как в Европе — высадился где-нибудь на берег в Италии или Греции и пошел пешком. Но наши расстояния, во-первых, пешком не преодолеешь. Во-вторых, у нас совсем по-другому организована работа пограничной и миграционной службы. И границы наши жестко и плотно охраняются.
— Есть еще мнение, что наши люди не настолько толерантны, как на Западе…
— Дело не в толерантности. Мы тоже всегда сострадаем тем, кто терпит бедствие. И всегда готовы помочь. Но есть определенные правила, есть закон — соответствуйте! У нас есть необжитые территории, и руки лишние не помешают. Мы людям рады. Но у нас холодно и в отличие от Европы нет халявы. Работать надо. А работать в большинстве своем они не собираются.
Публицист Константин Крылов, в свою очередь, не исключает, что миграционная лавина для нашей страны все же может стать явью:
— Существует международное правило, которое работает уже, наверное, как минимум триста лет. Во всех непонятных случаях, во всех непонятных ситуациях обвиняй Россию! Это работает беспроигрышно, потому что мы не всегда умеем жестко отвечать на эти обвинения. В результате Россию обвиняют абсолютно во всем — от распространения вируса гриппа до глобального потепления. И, более того, на Западе это воспринимается, как минимум, благосклонно. Потому что известно, что Россия виновата просто по факту своего существования.
Но в данном случае на этот общий принцип (а его прибалты и финны прекрасно знают) накладываются и вполне рациональные соображения. Мы единственная, наверное, сегодня страна в мире, в которой охотно привечают абсолютно любых мигрантов. И одно время — не знаю, как сейчас — держали первое место в мире по приему мигрантов. Не удивлюсь совершенно, что мы и на этот раз откроем границы.
С другой стороны, Россия может так и не поступить по целому ряду причин. Но в любом случае, нужно понимать, что транзит — это еще лучшее, что может произойти. Потому что худшее для нас, если неуправляемые толпы эмигрантов осядут здесь и начнут наводить свои порядки, как это мы уже видим в ряде европейских стран. А это возможно.
