продолжение, начало выше...

Бабушка с Земли.

Глава 20.

Несколько часов отдыха принесли относительное облегчение.  Хорошо, что для посадки и сопутствующих ей процедур нужно время, его то я и проспала с превеликим удовольствием. 
- Тома!  Всех приглашают пройти к шлюзу, для высадки на Майру – информирует мой мажордом.
- Глюк, а какие на Майре нынче погоды стоят? – запоздало вопрошаю я, -  Может там холод лютый или наоборот жаркий зной? Во что наряжаться-то?
- Майра  входит в список жизнепригодных планет. Условия аналогичны земным. Сейчас там по земным параметрам – поздняя весна. Атмосфера пригодная для дыхания, температура воздуха на поверхности – соответствует земным двадцати двум градусам Цельсия. Дождей, пыльных бурь и других природных аномалий нет. Дополнительного снаряжения для посещения планеты не требуется. 
- Петрович, ты незаменим! – рассыпаюсь я в благодарностях.
Напяливаю привычный прикид: бриджи, туника, слипоны. Сумку с документами, кредитками, лекарствами и прочими женскими нужностями на плечо. Воздушный поцелуй Глюку и вперёд к познанию непознанного!

Приползаю к выходному шлюзу. Естественно вторая из пассажиров, потому как профессор Перельман, хоть и успокоенный бортовым доктором, но всё рано изрядно психующий уже нарезает круги по периметру.
- Абрам Исаакович, как вы? Держитесь? –  пытаясь успокоить, улыбаюсь попутчику.
- Тамара Петровна, голубушка, ну, что же нас не выпускают? Мы же уже давно на планете?
- Профессор, не мне вам объяснять, что такое протокол приземления… эээ… или как это будет для Майры? Примайрения что-ли? – продолжаю я свою «терапию».
- Абраша!  Я же тебе сказал, что на всё нужно время, - врывается в отсек и наш диалог доктор Шапиро.

Тот  не отвечает, а тяжело вздыхает и приваливается к стенке. Как-то незаметно помещение заполняется всеми причастными к выходу.  Внутри  корабля что-то шипит, слегка скрипит, механизмы приходят в движение, створки разъезжаются  и перед нами предстаёт Майра. Если бы не знала, что мы не на Земле, решила бы, что никуда и не улетала. Такой ничего себе обычный космопортовый пейзаж.  Кто-то улетает, кто-то прилетает, снуют озабоченные служащие, и погрузо-разгрузочная техника.  Внизу, у трапа, встречает обычная женщина и предлагает последовать за ней.  После чего, мы успешно грузимся  в аэромобиль и отбываем в известном нашему гиду направлении.
Недолгий перелёт, над очень даже разноцветной растительностью, затем над слегка непривычным по виду городом и посадка возле огромного округлого здания. Внутрь которого нас и провожают.

Захожу и вижу профессора Перельмана, но не нашего (почти родного), а  другого, который  хоть и моложе, однако абсолютная копия своего папеньки.  Такой же кудрявый, такой же округлый и такой же постоянно жестикулирующий.  Сам Абрам Исаакович застывает на пороге. И куда только делась его недавняя нервозность?  Просто стоит и смотрит на кровиночку.  Первым не выдерживает сын и кидается с раскинутыми руками на родителя.  А тот, (О, чудо!) спокойно и выдержано гладит его по спине и приговаривает:
- Ну, всё, всё Боря. Успокойся папа рядом всё хорошо мальчик, теперь всё будет хорошо.
А сорокалетний мальчик, никак не может успокоится, он ничего не говорит только крепче прижимается к груди отца и судорожно всхлипывает. 
Не люблю сантиментов, но глядя на них перехватило горло. И мне подумалось: «А ведь я завидую. Да, да завидую этому Боре!» Потому, что сколько бы нам не было лет, пока живы родители все мы дети. И вот так просто спрятаться на груди отца мне уже не дано. Выдыхаю и отворачиваюсь, не потому, что не приятно, а потому, что сейчас разнюнюсь,  а ни мне, ни окружающим это зрелище удовольствия не доставит.
Повернувшись натыкаюсь взглядом сразу на несколько диаметрально противоположных  выражений лиц.  Доктор Шапиро – улыбка со слезой понимания.  Юля – восторженно любопытным. Капитан – тоже с завистью, скорее всего направленной на близость отца с сыном. Юл – ошарашенным и Лорейда – как всегда, брезгливо пренебрежительным.  Капитан напарывается на мой взгляд и поспешно отворачивается.

И тут я замечаю всё остальное. Большой холл, с красивыми каменными стенами, одна из них вообще представляет собой тихий водопад.  Много незнакомой зелени в чудных кашпо и без них. Странные предметы, видимо мебель и декор. Окна неправильной конической формы.   Люди и инопланетяне занятые своими делами и не замечающие нас.  Маленькую, растерянную  девушку в невзрачном сарафане, с сероватым цветом кожи,  и огромными карими глазами. Она неловко мнется позади приходящего в себя Бори порываясь то ли остаться, то ли уйти…
Наконец, к Боре возвращается разумность, он глубоко выдыхает и окончательно приходит в себя. Спохватывается и говорит:
- Папа, я таки счастлив! Познакомься - это  Мира, моя жена. Мира – это мой папа!
Абрам Исаакович ласково смотрит на невестку и воркует:
- Теперь и я таки счастлив! Здравствуйте Мирочка!
Мира замирает и тихо шепчет:
- Шолом, Авва.

Глава 21.

Абсолютно счастливый Боря кивает гиду и уводит нас за собой, я так понимаю, в комнату отдыха. Ну, комнатой её правда можно назвать условно, потому как это довольно обширное помещение со всеми удобствами. Стены, пол и потолок по виду каменные, но по ощущениям велюровые. Окна самые обыкновенные, только во всю стену. Смешная мягкая мебель отчего-то невысоко парящая над полом, и вполне себе земные столы и стулья. А ещё все простенки и углы увиты разнолистными лианами, стебель у них общий а вот листва на нём всех мыслимых и не мыслимых цветов и форм.  Это растение настолько занимает меня, что я выпадаю из реальности разглядывая  его.

А все уже давно расселись кому где понравилось.  Приглядываюсь к пухленькому креслицу и падаю в его объятья. Так хотелось посмотреть, что будет с этим парящим стульчиком, если в него помещусь конечно.  Поместилась!  И оно ни на дюйм не сдвинулось, а напротив, ласково прижало мой тыл к себе.
- Товарищи-дорогие! – обратился к нам Боря, - Мне очень приятно принимать вас  и будет не менее приятно показать как мы тут живём. Всех подробностей не расскажу, есть профессиональные секреты, но всей доступной информацией поделюсь охотно.  Для начала, покажу наш музЭй. Не пугайтесь, это не пыльное собрание костей, бюстов и статуэток. По большому счёту, это и не музЭй вовсе, это скромная выставка того, ради чего мы здесь живём и над чем, собственно, трудимся.  Но мне нравится называть его музЭем.  Мирочка покажет наш, не побоюсь этого слова, уникальный ботанический сад, она там главная владычица лесная, потому ей и ветки в руки.   Будет у вас немного и личного времени, на погулять по городу, собственно на людей посмотреть -  себя показать. 

Пока Боря освещает культурную программу, замечаю, что от стены ко мне тянется усик неопознанного растения. И главное, так уверенно тянется, как будто это не веточка, а рука. Замираю, и загипнотизировано жду, что же дальше?  А эта живность, дотянулась до моего предплечья, на момент замерла, как бы принюхиваясь, после чего изогнувшись волной погладила меня по открытой части руки, помахала из стороны в сторону и вернулась восвояси.
Замечаю рядом с собой Миру.  Стоит рядом и ничего не делает, только напряженно наблюдает за мной.  Она что, думала я начну визжать и крушить бедный кустик?
- Это кто? – спрашиваю.
- Не пугайтесь, а главное не пугайте её.  Это -  Робиния многоцветная, разумная акация. Она безвредна. От испуга не погибнет,  но может сбросить листву, а потом будет долго  перебаливать. 
А эта, с позволения сказать, акация, видимо каким-то непостижимым образом поняла, что разговор идёт о ней, разлопушилась и протягивает уже не одну, а три веточки. И чует моё сердце, сейчас меня будут ими тискать. Что сказать, сердце не ошиблось.  Сижу я объятая вся, веточками немыслимых  расцветок, они чего-то шуршат на своём, на древесном в придачу ещё и ароматерапией воздействуют.  К запаху претензий нет - он легкий, свежий и не навязчиво приятный, но  «отчего-то вдруг» вспомнилась земная мухоловка, она тоже всячески жертв заманивает, но потом с удовольствием их кушает.
Замечаю, что ни одна я обласкана, других тоже кустик обрабатывает.
- Боря, - негромко кричу я, - а они нас только погладят? Гастрономического интереса, надеюсь, у них нет?
Хозяева смеются:
- Нет, у них к вам чисто эстетический интерес.
- И как от этой любви обособиться? – это уже доктор Шапиро подаёт голос.
- Сейчас, - говорит Мира.
Подходит к кадке в дальнем углу и легонечко по ней постукивает.  Растение как бабочка крылышками вспархивает к потолку веточками, и недовольно шурша снова рассредоточивается на исходных позициях.

Оглядываюсь и понимаю, что наши ряды поредели,  в помещении только пассажиры и Боря с Мирой.  Ни капитана, ни старпома с его диблой нет. «Может их всё-таки акация схомячила?» - тешусь я глупой надеждой. Но, увы, скорее всего у них свой план мероприятий. Ну и славно, никто не будет шипеть и плеваться ядом.
Дальше все  пошло по намеченному плану. 

Сначала был музЭй. Боря привёл нас  в очень приятное место, по виду обычный, двухэтажный, жилой дом. Но это только кажущаяся видимость. Оказывается, здесь разрабатывается дом будущего.  Я то, грешным делом, думала, что у меня быт налажен, но нет, несмотря на все гаджеты, машины-пылесосы, стиралки-сушилки и прочие технические ублажители жизни  - получалось, что я живу практически в каменном веке.  А этот дом-музЭй всем домам – дом!  Чего там только не было!  Начиная от гениального коврика у порога, который по совместительству был: дезинфектором, охранником и автоответчиком; и заканчивая безразмерным чердаком, который  вмещал в себя: зимний сад, обсерваторию, разно направленную мастерскую и взлетно-посадочную площадку для личного транспорта. И это только края «айсберга».  Внутри дом нашпигован такими невероятными  штуками, что в какой-то момент мне вообще показалось, что он живой.  О чем я не преминула спросить у Бори.  Тот лукаво прищурился:
-  А вы не так уж и далеки от истины. Да, все функции дома построены по принципу андроида.  Каждая из них может работать как в автономном режиме, так и закомутирована в сеть. Этот  дом, по сути, один большой робот.

Мы ещё погуляли по музЭю. Повосхищались умными диванами и креслами, которые сами легко перемещались в пространстве и по желанию хозяина принимали любые формы, цвета и размеры. Поахали над  гениальными пищевыми автоматами, которые не только готовили блюда всех кухонь  мира, но вместе с этим не обременяли хозяев уборкой помещения и мытьём посуды.  Повыбирали голографический персонал, это для эстетов, кому в лом общаться голосом с пространством, а нужен визуальный объект.  Кого там только в каталоге не было,  начиная от классических поварих, горничных, дворецких и секретарей, и заканчивая растениями, животными и даже объёмными геометрическими формами, если одушевленные помощники не вашем вкусе.
Да, думается никто не отказался бы от такого благоустроенного домика.  Набравшись неизгладимых  впечатлений мы направились утолять голод физический. Короче, очень хотелось кушать и Боря с Мирой повели нас в ресторан.   

Кого же мы узрели в оном?  Да, да, да! Капитана, старпома, Лорейду и ещё одну не менее красивую и ещё более спесивую скайроанку. Все они сидели за столиком у окна  и та, вторая, сложив руки крест накрест и  вытянув пухлые губы  уточкой, томно взирала на капитана,  как бы говоря ему: «Пусик! Я хочу арбузик!»

продолжение следует...

продолжение, начало выше...

Бабушка с Земли.

Глава 22.

Мы не стали к ним присоединяться, сели в другом углу. Боря жмакнул на незаметную панельку и над столом взлетела голограмма меню с очень достоверными изображениями кушаний.  Выбрали понравившиеся и зависли в ожидании. Оно долго не продлилось, не прошло и пяти минут как перед нами материализовались яства. Именно материализовались! Я ошарашено осматривала самый обычный по виду стол, открывала рот пытаясь озвучить увиденное, но, увы, звуки в осмысленные слова не складывались.
- Боря, это тоже ваши разработки? – выдала я, всё-таки обретя дар речи.
- Да, и должен сказать, эта одна из самые первых и не очень сложных.
Только он (судя по всему) собрался рассказать принцип её действия, как  я его совсем невежливо перебила:
- Умоляю! Не рассказывайте как оно работает! Во-первых, думаю, что я всё равно мало что пойму. А во-вторых, этот столик навсегда запомнится мне под псевдонимом скатерть-самобранка!
- Вы, как всегда правы. Тогда приятного всем аппетита. – вежливо улыбнулся Боря.

Не знаю, из чего всё было приготовлено , из настоящих продуктов, из синтетики или это вообще  была гипнотическая иллюзия… А только я в превеликим удовольствием умяла и салатик, и мяско с гарниром , и уже досмаковывала  десертик, как от дальнего стола до моего слуха донеслось:
- Нет, вы только посмотрите, с кем приходится находится рядом! Назим, неужели нам обязательно терпеть это унижение?
- О да, Кантара, хоть ты понимаешь, как я себя чувствовала в этом «высшем» обществе! Они – везде: страшно выйти за дверь, потому что уходящие без всяких ограничений шатаются по кораблю. Поесть нормально не могу, мне кусок в горло не лез от одного их вида, а они как будто ничего не замечают,  никакого понятия о своей ущербности. Вон то белобрысое страшилище даже  каюту мою заняла! Но я же само смирение и терпение, чего не сделаешь   ради любви! Даже через ТАКОЕ  пройду, – горестно вздохнула «святая» Лори. И переведя дух, добавила (уже на змеином языке) обращаясь к «любви всей  своей жизни»:
- Вот только ты не ценишь моего всепрощения и долготерпения!
Старпом  виновато вздохнул, продолжая жевать.
- Назим, неужели у вас так плохи дела, что приходится соглашаться на перевозку этих иномирных полутрупов?  Хорошо, что пресса не в курсе ваших проблем.  Даже представить не могу, если они это раскопают… Вам же во век от этой грязи не отмыться…
- Видишь ли Кантара, они такие же гуманоиды, как и мы. И по их законам у них нет возрастных  ограничений жизни.  Поэтому  я, моя команда и все пассажиры на моём корабле, - сказал он с нажимом, объясняя ей очевидные вещи, - будут соблюдать галактическое право  каждого, не ущемляя чужого достоинства!
Я, всё слышала и всё понимала, ведь кулон был на мне, но не могла выдать своего понимания. А  так хотелось…  Как бы ненароком , посмотрела в лицо этой молодой и внешне очень красивой женщине. Улыбнулась, хотелось бы верить, что не принуждённо.  Как же её после этого перекосило! Бедная, у неё наверное, мышечный спазм случился.
- Лорейда, какой ужас, она на меня смотрит! 

Не стала доводить дамочку до обморока, отвернулась.  Почему-то стало стыдно, но не за себя, а за этих, молодых и здоровых телом, но убогих умом мужчин и женщин.  Потом подумалось: «А чего ты хотела? У них столетиями процветала и культивировалась эта бесчеловечная идеология. Она у них заложена на клеточном уровне. И не мне их переубеждать и переделывать!»
Слава богу, обед закончился и мы благополучно слиняли в ботанический сад.

Глава 23.

Нас привезли в джунгли. «Ни фига себе садик отгрохали», - присвистнула я оглядываясь.  Дикая природа с виду, при  ближайшем рассмотрении оказалась хорошо продуманной и не менее умно организованной экоблагодатью.

Мира показывала и рассказывала о том, что за растения перед нами, откуда они приехали и по какому принципу расселены. Она так увлеченно это делала, что незаметно ушли её серость и невзрачность . И вот перед нами стоит удивительно одухотворенное и искренне восхитительное существо. Не человек, дриада, лесная нимфа!  Она разговаривала не снами, она разговаривала с лесом.  И тут я поняла, что крыша моя отъезжает. Потому что и я услышала лесные голоса…

- О, опять Мирка кого-то привела, - шептал кудрявый кустик.
- Всё ходют и ходют… Никакого покою нету, - ворчала старая и колючая агава.
- Ой, смотрите, какие у неё красивые веточки – хихикала лиана цепляясь за кудряшки Юли.
- А этот смешной, на меня похож, такой же многолетник, -  качала завитушками и тыкала стебельком в профессора Перельмана, старая хохлатка.
- А с этой-то что?  - проскрипела склоненная пальма.
Я покачнулась, не удержалась и рухнула на её ствол. Она, как бы невзначай, подставила мне ветку под локоть.
- Спасибо,- прошептала я.
Пальма вздрогнула, и вскрикнула:
- Она, что, нас слышит?

- Тамара Петровна, с вами всё в порядке? – осведомился Яков Моисеевич.
- Да, спасибо, всё нормально, - ответила я, пытаясь не выдать волнения, - Вы идите, я передохну маленько и вас догоню.
Они остановились невдалеке  увлеченные рассказом Миры.

Я же приходила в себя и размышляла: «Может мне это мерещится? Может это попугаи или прочие туканы так общаются?»  Но внутренний голос  категорически опровергал эту версию, утверждая, что без медальона тут не обошлось…  Прислушалась, тишина. Погладила ствол пальмы и говорю:
- Не тяжело, я ведь не пушинка?
- Ох, ты, семя баобаба! Она и в правду нас слышит! – крякнуло деревце.
- Эх, и слышу, и понимаю…
- Да как же это?, - засуетилась вокруг ног лиана.
- Надо же  всем рассказать. Это же невероятное событие! – завопил персик.
- Ну, вот мало того что ходют,  теперь ещё и разговорами умучуют – опять  загундела агава.
- Не, не выйдет, - говорю, - не могу я товарищи-дорогие сознаться, что понимаю вас. Потому как меня тогда в кутузку определят, как государственную преступницу. И я «почему-то» уверена, что мне там ну, вот совсем не понравится. Я же не сама вас понимаю, а с помощью одного хитрого приборчика. Происхождение и предназначение которого вразумительно объяснить не берусь. А потом, скажите, оно вам надо, чтоб вас умные ботаники не только пересадками  и прививками, а ещё и вопросами донимали?
- Да нет, - прошелестела  сверху огромная гипериона, - Мира, про нас и так всё знает, и всё понимает.  Поэтому нам невербального общения и так выше кроны. Права наша гостья, не зачем всё усложнять. Тем более что этот въедливый Борька и сам скоро свой разговорник доделает, вот тогда и поговорим. А пока пусть всё останется по прежнему.
- Может вам помочь чем надо? – спохватилась я, - Никто не болеет? Может полить кого или прикормить чем? Вы скажите, а уж Мире намекну.
- Нет, с этим у нас полный порядок, - продолжила переговоры гипериона.
Я так поняла, она у них тут главная, потому как пока мы беседовали, все остальные помалкивали.
- Ну, ладно, я тогда пойду, а то мои спутники меня потеряют и тревогу забьют.
- Всего тебе теплого и влажного, - прошелестело старое дерево и смолкло.
- И вам жить без засухи, - ответила я и поплелась догонять свою компанию.
- Надо же не наша, а слышит и понимает.
- Кому рассказать не поверят.
- Чудная такая, лысая, только на макушке какие-то бледные стебельки…
Доносилось со всех сторон.

«Смешные. Они думают, что если я молчу, то их уже не слышу. Вот и не люди, и деревянные, и зеленые, а человеческого в них больше, чем в некоторых  с мозгами в голове...» - подумала я уходя. Вдруг боковым зрением уловила какое-то движение. Повернулась и ахнула. На ветке сидел Глюк, мой самый что ни на  есть настоящий, с хвостом, антрацитовыми перьями и внимательно наблюдал за мной гагатовым лазом.
- Глюк! – не веря своим глазам позвала я.
Птиц наклонил голову и сказал:
- Полетаем, Тома!
Ошалев от услышанного я зажмурила глаза и потрясла головой стряхивая морок.  А когда посмотрела вновь, ветка была пуста.
- Привидится же… - восхитилась я своим богатым воображением, уходя всё дальше и дальше от волшебной полянки. Мне в спину, последним приветом,  донеслось ворчание сварливой агавы:
- Всё ходют и ходют… Никакова покою нету…

продолжение следует...