Непосредственно перед саммитом G20 на втором Восточном экономическом форуме во Владивостоке Путин также встречался и с Абэ, и с Паком. Оба внесли встречные предложения в ответ на представленные Си Цзиньпином, но похоже, что Путин ни одно из них не станет рассматривать серьезно. Абэ представил Путину экономическую программу и заверил, что встречи во Владивостоке будут проводиться ежегодно, а также объявил о своем плане пригласить Путина на встречу в его родном городе в конце года, но взамен воззвал заключить территориальное соглашение как гарантию долгосрочных отношений.

На просьбу модератора Кевина Радда объяснить, как экономические связи будут углубляться от сектора к сектору, Абэ ответил туманно. Представленная Путину 7 мая в Сочи экономическая концепция из восьми пунктов просто таки бледнеет перед потребностями и все еще возлагаемыми на Китай надеждами России вопреки некоторому разочарованию в 2015.

Соглашение может быть достигнуто, если Абэ осуществит передачу России двух небольших островов из тех четырех, чья территориальная принадлежность оспаривается с конца Второй мировой войны, в соответствии с уже поступавшими предложениями от Москвы, в этом случае Абэ сможет дальше прокладывать свой курс через море экономических преимуществ. Впрочем, все японские пересуды о том, что Россия отвернулась прочь от Китая и сбросила свой геополитический напор в его направлении, есть лишь кажущаяся видимость.

Если Абэ только намекал о потребности территориального соглашения (призывая к мирному договору), Пак высказалась более прямолинейно. Она утверждала, что мир и стабильность, в их обоюдном стремлении надавить на Северную Корею для получения согласия на ядерное разоружение, являются отправной точкой для реализации возможностей России на Дальнем Востоке. Об июльском же соглашении с Соединенными Штатами о развертывании ракетного комплекса THAAD никаких упоминаний сделано не было.

Путин, как бы то ни было, объединился с Си Цзиньпином в суждении, что северокорейские ядерные и ракетные программы довольно таки серьезная угроза безопасности региона. Пак, конечно, может отыграть несколько очков для того, чтобы украсить своим присутствием (так и не случившимся в 2014-2015) встречу с Путиным, но нет никаких оснований считать, что ее отчаянные возгласы воспримут серьезно.

Российский восточный поворот включает три главных составляющих: централизованное на Дальнем Востоке экономическое развитие России; направленная в Китай геополитическая реструктуризация, вместо первоначально задуманной многополярной; непреодолимое стремление к национальной самоидентификации в противовес Западу.

Россию, в конце концов, ожидает экономический успех, но скорее Си, а не Абэ или Пак, делает в это ощутимый вклад. Символическим прорывом стало соглашение о финансировании Китаем высокоскоростного железнодорожного пути Москва-Казань. Новые российско-китайские соглашения по вопросам Корейского Полуострова и Южно-китайского моря служат геополитическим целям Путина. Разминаясь в Украине и Сирии, вопросы продажи и производства оружия, проведения военных учений, стратегической риторики будущего Путин решает совместно с Си Цзиньпином. Наконец, Путин сплачивает свой народ, воссоздавая национальное самосознание, для которого Китай является неотъемлемой частью. Оба лидера восстанавливают теорию определения традиционного коммунизма, взаимно притягивающую Россию и Китай.

Если брать в расчет низкие цены на производимые Россией товары и бедственное положение  экономических реформ, поворот на восток должен способствовать постепенному увеличению чистой экономической прибыли.

Поддержка Китая станет символом успеха и для российского Дальнего Востока. Учитывая то, как яростно Абэ добивается соглашения, даже на тех условиях, которые Япония так долго отклоняла, Дальний Восток может получить дополнительные преимущества, которые послужат Путину поводом для гордости. Тем проще России будет обозначить свою важность в геополитике, что она обладает «пропуском» в Северную Корею, оказывая давление на Южную. Важнее всего, что Путин будет настаивать на успешности азиатского поворота, потому как это «краеугольный камень» его политики противопоставления Западу российской национальной самоидентификации. Действуя так, он уже не сможет сохранить дистанцию с Китаем на фоне растущего накала в мировой атмосфере.

По данным Организации Объединенных Наций более чем 9500 человек были убиты в результате боевых действий в Донецкой и Луганской областях, которые начались в апреле 2014 года после свержения пророссийского президента Украины Виктора Януковича и аннексии Крымского полуострова Россией.

Регион, также известный как Донбасс, представляет собой русскоязычный промышленный центр Украины, и многие местные жители по обе стороны линии фронта с глубоким недоверием относятся к прозападной политике нового украинского правительства. Однако масштабная война не разворачивалась, пока туда не прибыло большое количество войск и тяжелого вооружения, которое, как предполагается, отправила Россия.

Несмотря на кровопролитие и измотанность ее участников, не стоит надеяться, что она закончится в ближайшее время. Украинская сторона говорит, что в среду на заседании переговорной группы в Минске предложит сделать предшкольное перемирие постоянным. Но слово «Минск» стало почти синонимом невыполненных обещаний и несбывшихся надежд.

Минский протокол сентября 2014 года, подписанный Украиной, Россией и представителями повстанцев, был призван положить конец боевым действиям. Это соглашение изжило себя настолько быстро, что новый раунд переговоров в Минске состоялся уже через пять месяцев, на этот раз при участии Франции и Германии.

Условия соглашения, заключенного на этой встрече, были более жесткими и предусматривали отведение обеими сторонами тяжелого вооружения от линии фронта на то время, пока не будут выполнены другие пункты. Но вскоре атаки возобновились и усилились.

В соответствии с Минским соглашением два подконтрольных повстанцам района, которые они называют Донецкой и Луганской народными республиками, должны оставаться в составе Украины. Это разочаровало тех, кто стремился присоединиться к России или стать независимым. Если они останутся частью Украины, им делегируют определенные полномочия, а Украина проведет там региональные выборы.

Несмотря на это, Украина заявляет, что не будет проводить там выборы до тех пор, пока ей  не предоставят возможность полностью восстановить контроль на границе между Украиной и Россией, но идти на такие уступки повстанцы отказываются.

Лидер Донецкой народной республики, которая в значительной мере зависит от поддержки со стороны России, прямо говорит, что тупиковая ситуация в его интересах.

«Время работает на нас. Минское соглашение – наша большая дипломатическая победа, гарантия нашего независимого статуса … Минское соглашение связало Киеву руки, и мы получили возможность стать сильнее», – сообщил журналистам главарь боевиков Александр Захарченко.

По словам аналитика Вадима Карасева в определенной степени это также может быть и в интересах президента Украины Петра Порошенко.

«Война выгодна обеим сторонам. Сепаратисты зарабатывают деньги. А Порошенко может свалить все проблемы в экономике (Украины) на войну», – говорит он.

Какой бы ужасной не была полномасштабная война, некоторые солдаты на украинской линии фронта предпочли бы ее, а не сегодняшние небольшие столкновения, которые кажутся бесконечными.

«В 2014 году мы несли потери, но мы выигрывали, мы продвигались вперед. Мы прижимали их, мы побеждали их, они боялись нас, – рассказывает украинский снайпер, представившийся  Капралом. Теперь мы несем те же потери, но стоим на месте».