В декабре планируют подписать новый Таможенный кодекс ЕАЭС. Документ заменит кодекс Таможенного союза, принятый еще в 2009 году. В старом законе значительная часть регуляторных полномочий отнесена на национальный уровень. Получается, что таможенные процедуры и взимание пошлин в странах-участницах ЕАЭС отличаются. Это усложняет работу бизнеса и создаёт много противоречий между национальными экономиками. Новый кодекс должен унифицировать все процедуры доступа товаров на общий рынок и закрепить единые нормы регулирования по сборам ввозных пошлин.
Проект нового Таможенного кодекса готовился с 2013 года. Переговоры затянулись из-за разногласий между странами-участницами союза. Беларусь, Россия и Казахстан внесли около 1,5 тысячи поправок. Больше всего споров было с Казахстаном, который предлагал сделать Таможенный кодекс лишь рамочным базовым документом, сохранив основное регулирование на уровне национальных таможенных органов. В рамках ЕАЭС Казахстан предлагал оставить единой только систему транзита. Также казахстанская сторона не согласилась отменить принцип национального резидентства: когда декларации на товары нужно подавать в таможенные органы государства, в котором зарегистрирован бизнес. Это один из самых главных барьеров, препятствующих свободному движению товаров в Евразийском экономическом союзе.
Попробуем на примере разобраться, как работает принцип национального резидентства. Беларусь как западная граница ЕАЭС принимает на себя импорт из стран ЕС. И если казахстанская компания решит поставлять товары из Европы в Россию, то не сможет задекларировать их в Беларуси, то есть сразу при ввозе на территорию союза. В Беларуси перевозчик должен поместить товар под процедуру таможенного транзита для доставки в Казахстан. При этом нужно подтвердить оплату таможенных пошлин. Затем уже в Казахстане импортёр декларирует товар, оплачивает пошлины по ставкам единого таможенного тарифа и налоги (НДС) по ставкам казахстанского законодательства. И после всех этих процедур товар можно везти в Россию. НДС, который платится в Российской Федерации, возмещается продавцу в Казахстане после подтверждения оплаты этого налога в России.
Получается очень запутанная система, которая усложняет работу и таможенным органам, и бизнесу. При отмене принципа резидентства не пришлось бы тратить время и деньги на транзитную перевозку товара и его возращение, а все документы можно было бы оформить в любой стране ЕАЭС.
В сторону от интеграции
Представитель Беларуси Владимир Гошин, который до февраля 2016 года был членом Коллегии по таможенному сотрудничеству Евразийской экономической комиссии, говорил, что позиция Казахстана «полностью разнится с подходами, с которыми согласились ранее все государства», более того она противоречит базовому документу союза – Договору о ЕАЭС [1].
Казахстан же ссылается на опыт ЕС и предлагает сделать Таможенный кодекс по аналогии. Нежелание отказаться от принципа резидентства Астана объясняет тем, что это потребует унификации во многих сферах законодательства: налоговом, банковском, правоохранительном. К такой глубокой интеграции Казахстан не готов.
Председатель Комитета государственных доходов Министерства финансов Казахстана Даулет Ергожин заявил, что «отмена принципа резидентства в ЕАЭС несет высокий риск перетока товаров, создания условий для контрабанды, в том числе для создания схем по уклонению от уплаты налогов» [2].
Ещё одна проблема, которая мешает формированию общего рынка, тоже связана с Казахстаном. С 30 ноября 2015 года эта страна стала членом Всемирной торговой организации. Одним из основных условий вступления Казахстана были тарифные обязательства по определённым категориям товаров: ввозная ставка более 3 тысяч товарных позиций в условиях ВТО была существенно ниже, чем в ЕАЭС.
Для остальных стран-участниц союза такое положение грозило реэкспортом казахстанских товаров, ввезенных по заниженным таможенным пошлинам. Астана взяла на себя обязательства не допускать вывоз товаров, находящихся в Перечне изъятий, на территорию других стран ЕАЭС. Но есть и другая проблема – на казахстанский рынок из стран ВТО поступают более дешёвые товары, делая белорусский или российский экспорт менее конкурентоспособным.
С 1 января 2016 года действует перечень изъятий по 1347 товарным позициям, к которым будут применяться более низкие ставки ввозных таможенных пошлин, чем в ЕАЭС. Чтобы товары, ввезенные в Казахстан по сниженным пошлинам, можно было продавать в других странах ЕАЭС, импортеру нужно оплатить ввозные пошлины по ставкам единого таможенного тарифа.
Глава МИД Беларуси Владимир Макей накануне присоединения Казахстана к ВТО признался, что это «может замедлить интеграцию в рамках Евразийского экономического союза [3]».
Скрытые барьеры
Новый Таможенный кодекс должен способствовать свободному передвижению товаров внутри ЕАЭС. Для этого в документе прописан ряд нововведений. Главные изменения – переход на электронный документооборот и упрощение таможенных процедур. Чтобы ускорить процесс декларирования, введён механизм «единого окна» и сокращён срок выпуска товаров до 4 часов с момента регистрации. При разработке кодекса не раз говорилось о том, что документ должен максимально учитывать интересы бизнеса.
И всё же насущной и пока трудноразрешимой проблемой для ЕАЭС стали не разные тарифы или бюрократические проволочки, а скрытые нетарифные барьеры. В это понятие входят санитарные и фитосанитарные меры, технические требования, квоты, запреты, ценовой и количественный контроль, меры, влияющие на конкуренцию, ограничения в области сбыта и государственных закупок.
Евразийский Банк Развития провёл исследование о влиянии нетарифных барьеров в ЕАЭС [4]. Было опрошено 530 российских, казахстанских и белорусских предприятий-экспортеров. Согласно опросу, больше всего нетарифных мер в ЕАЭС приходится на санитарные и фитосанитарные меры, технические барьеры, меры ценового контроля и меры, влияющие на конкуренцию.
Претензии к белорусской продукции и угрозы запрета поставок в Россию уже называют продуктовыми войнами. Регулярно вспыхивают такие очаги то в молочной, то в мясной отрасли. А сколько вопросов вызывали белорусские креветки и пармезан после продуктового эмбарго в России. Это и есть нетарифные барьеры, которые пока не удаётся преодолеть.
И пока новый Таможенный кодекс готовится к подписанию, между белорусской и российской стороной снова разгорелось «продуктовое» недопонимание. В начале августа Россельхознадзор заявил о возможном запрете поставок продукции шести мясных и молочных комбинатов нашей страны. В итоге Россельхознадзор с 13 августа временно ограничил поставки продукции трех белорусских предприятий («Беллакт», «Рогачевский молочноконсервный комбинат» и «Калинковичский молочный комбинат») по причине «многочисленных нарушений требований Евразийского экономического союза и Российской Федерации».
В сентябре Россельхознадзор заявил, что нашел кишечную палочку в молоке Минского молочного завода №1 и сосисках Могилевского мясокомбината. В это же время российская сторона оспаривает в суде Евразийского экономического союза арест белорусскими таможенниками калининградской бытовой техники в декабре 2014-январе 2015 года [5]. Тогда белорусская таможня конфисковала электронику и бытовую технику, произведенную в Калининградской области на общую сумму около 242 млн. российских рублей. Белорусский суд признал изъятие законным, и часть товара была продана в Беларуси. По мнению белорусских таможенников, техника производится в Китае, а затем ввозится в Таможенный союз под видом российской, чтобы не платить НДС. Российская сторона обвиняет Беларусь в нарушении Договора о ЕАЭС, статьи 125 Таможенного кодекса Таможенного союза, статей 11 и 17 Соглашения о взаимной административной помощи таможенных органов государств-членов таможенного союза. Судебное заседание состоится 15 ноября 2016 года.
О том, насколько правомерны решения белорусских или российских ведомств, сложно судить со стороны. Но все эти примеры говорят о том, что странам-участницам ЕАЭС нужно ещё о многом договориться. И если это удастся сделать, то выиграют все стороны. Анализ снижения не тарифных барьеров между странами ЕАЭС, проведённый Евразийским Банком Развития, показал, что «совокупный выигрыш Беларуси от десятипроцентного снижения не тарифных барьеров в среднесрочной перспективе составляет 7.3% роста благосостояния населения» [6]. А больше всего прибыли смогут получить белорусское машиностроение и химическое производство.
Начало пути
Впервые идею создания экономического союза на пространстве СНГ высказал глава Казахстана Нурсултан Назарбаев ещё в 1994 году. И именно Назарбаев первым заявил о возможности выхода из ЕАЭС. «Если правила, которые были установлены в договоре, не выполняются, Казахстан имеет полное право отказаться от членства в Евразийском союзе. Астана никогда не будет в составе организаций, которые представляют угрозу независимости Казахстана» [7], заявил казахстанский лидер в конце 2014 года ещё до того, как союз официально начал существовать. С подобным заявлением выступил и Александр Лукашенко в конце января 2015 года. По его словам, Беларусь оставляет за собой право выхода из ЕАЭС, если не будут соблюдаться достигнутые договоренности [8].
ЕАЭС ещё нет и двух лет. К сравнению, Европейскому союзу скоро исполнится 23 года, а история организации началась ещё в 1951 году с Европейского объединения угля и стали. Цель интеграции, согласно базовому договору о ЕАЭС, – создание полноценного экономического союза, основанного на четырех свободах: свободное обращение товаров, услуг, капиталов и рабочей силы. По этой модели и формировался Евросоюз. Развитие институциональной базы Евразийского экономического союза также идёт по модели ЕС: постепенное снятие торговых барьеров, создание общих отраслевых рынков, передача регулирующих функций на наднациональный уровень. Планируется, что в полной мере ЕАЭС начнёт функционировать лишь к 2025 году. Сегодня Евразийский экономический союз – только в начале пути. И старт выпал на экономически и политически сложное время. Как показывает опыт ЕС, даже после 40 лет брака можно уйти по-английски. Лучше решить проблемы в начале совместной жизни, а для этого о них нужно хотя бы говорить.
