Стоит отметить, что нынешняя ситуация в Кундузе сильно напоминает события однолетней давности. Тогда 28 сентября 2015 года боевики сумели прорваться к Кундузу и полностью захватить город. Однако подтянутые части афганской армии при поддержке сил международной коалиции сумели выбить «Талибан» с занятых им позиций через несколько дней. Военные тогда заявили о своей победе. В то же время, спикеры талибов рассказали об организованном отходе сил боевиков вместе с захваченными ими трофеями. Таковых, как утверждалось, было достаточно много: около тысячи автоматов Калашникова, более 300 военных джипов, а также вывезенные из офиса местного банка несколько миллионов долларов наличными.
Примечательно, что как в первом, так и во втором случае боевики применяли совершенно одинаковую тактику: атака проводится с четырех сторон по периметру городских окраин, и в то время, пока там идут бои, небольшие мобильные группы боевиков по 2–3 человека проникают в центральную часть города и устраивают позиции в захваченных зданиях. Противодействовать такой тактике достаточно сложно. Еще сложнее выкуривать засевших в разных частях города группы боевиков.
При этом Кундуз располагается всего лишь в 70 километрах от границы с Таджикистаном и в 200 километрах по прямой дороге до столицы республики Душанбе. Усиление талибов в провинции Кундуз может являться прелюдией для начала полноценных боевых действий на афгано-таджикской границе. При этом стоит учитывать, что опасность для Душанбе несет не только Талибан, но и запрещенная в России радикальная террористическая организация ИГИЛ, которая также в скором времени может начать прощупывать на стойкость таджикские пограничные силы.
Как Талибан, так и ИГ, вернее его «филиал» в Афганистане — так называемый «Вилаят Хорасан» периодически заявляют о своем намерении захватить весь Афганистан. Поэтому и отношения между ними в большинстве своем враждебные, что, впрочем, не помешало им заключить в начале августа двухстороннее перемирие. Как сообщило влиятельное американское издание The Wall Street Journal, обе террористические группировки договорились о неформальном сотрудничестве друг с другом в борьбе с афганской армией и поддерживающих её силах международной коалиции. Заключить соглашение друг с другом боевики двух группировок смогли после продолжавшихся более года боев за власть в Восточном Афганистане.
При этом пока еще неформальные договоренности вполне могут стать фундаментом для дальнейшего сближения двух группировок. Это, в свою очередь, может привести не только к серьезным проблемам для афганской армии и её союзников, но и к попытке боевиков прорваться через афгано-таджикскую границу для дестабилизации Средней Азии.
Препятствием их более тесной кооперации служат, в том числе идеологические разногласия. Идеология талибов подразумевает их суверенитет только над Афганистаном. В отличие от них, исламисты из ИГ не признают границ. Идея «халифата», которой вооружены террористы, отвергает любые разделительные линии между мусульманами. Соответственно, они не делают различия между Афганистаном и Таджикистаном и готовы воевать как в первом, так и во втором. То же касается всей Средней Азии вообще. Таким образом, ИГ представляет для Таджикистана и других стран региона гораздо большую опасность, чем талибы, которые, впрочем, вполне способны на разного рода пограничные провокации.
Другое дело, что возможное объединение этих двух группировок может создать ситуацию, когда во главе единой организации встанут выходцы из ИГ, подмяв под себя членов Талибана. Несмотря на то, что талибов больше по чисто количественным показателям, число приверженцев «Вилаята Хорасан» постоянно растет. На данный момент количество воюющих в Афганистане талибов составляет, по некоторым данным, до 50 тысяч человек. Боевики ИГ обладают гораздо меньшей численностью вооруженных приверженцев — по разным оценкам, их количество колеблется в диапазоне от 3 до 8 тысяч человек. Тем не менее, численность сторонников «Вилаята Хорасан» постоянно растет. В том числе за счет талибов, которые по разным причинам перебегают на службу в ИГ. Это могут быть как финансовые причины (подкуп, более высокая «зарплата» и т. д.), так и идеологические аспекты, прежде всего восприятие идеи построения «халифата» в мировом масштабе. Особенно к такой идеологии восприимчива молодежь, которая не чувствует себя связанной с родиной. Талибан же и его зацикленность на Афганистане вызывает всё меньшие симпатии среди рядовых молодых афганцев.
При этом стоит отметить, что попытки договориться и так или иначе объединить силы на некоторых участках предпринимались еще в прошлом году. Однако тогдашний лидера талибов Ахтар Мансур всячески препятствовал переговорам Талибана и ИГ. Однако его гибель в мае этого года положила начало переговорному процессу между террористами. Нынешний глава Талибана Хайбатулла Ахундзада, по всей видимости, готов на дальнейшее укрепление кооперации между двумя группировками.
Таким образом, если Талибан и ИГ продолжат сближаться, перед нами в полный рост встает перспектива создания мощной террористической супергруппировки. Если же верх в ней возьмут представители стремительно укрепляющегося «Вилаята Хорасан», то эта единая группировка станет второй по мощи террористической силой после созданного на территориях Сирии и Ирака «Исламского государства». Помимо войны с афганской армией и её союзниками, террористы наверняка предпримут попытку прорыва в Среднюю Азию, прежде всего в Таджикистан, как наиболее слабое звено на их пути.
Слабость Таджикистана состоит в уязвимости его экономики и в целом неудовлетворительном социально-экономической состоянии в республике, невысокой боеспособности её вооруженных сил, а также отсутствии полноценной политической оппозиции.
Таджикистан является беднейшим государством Средней Азии и одной из самых бедных стран в мире. Значительная часть его доходов обеспечивается за счет поступлений от трудовых мигрантов, прежде всего из России, где находятся сотни тысяч граждан республики, в том числе молодежь. Последняя, при этом, зачастую не видит для себя никаких перспектив на родине. Это связано, в том числе, с отсутствием в республике необходимых рабочих мест. Отсутствие работы, а значит и шансов устроиться в этой жизни является одним из факторов, который может толкнуть молодых граждан республики в руки исламистов.
Что касается армии, то её численность на данный момент составляет порядка 9 тысяч человек, из которых около 7 тысяч проходят службу в сухопутных войсках. Боевые качества этой армии крайне невелики, что наглядно подтвердили события в Хороге в 2012 году, во время которых полторы сотни памирских боевиков успешно сражались против трехтысячной группировки таджикской армии.
Кроме того, положение республики осложняет отсутствие реальной политической оппозиции в стране. Весь политический процесс направляется президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном, ставленники которого занимают важнейшие должности в управленческой когорте республики. При этом Рахмон, судя по всему, довольно отрицательно относится к предоставлению оппозиции какой-либо реальной политической власти. Примечательна в этом плане ситуация с Партией исламского возрождения Таджикистана, являющейся довольно умеренной политической силой и находящейся в оппозиции к режиму действующего таджикского президента. Партия, несмотря на её поддержку в народе, не имеет ни одного места в Высшем собрании (парламенте) республики. Ее деятельность запрещена.
Все эти факторы не только вызывают рост оппозиционных настроений в республике, но и вполне могут стать причинами усиления исламского радикализма в республике и перехода всё большего количества её граждан в разного рода экстремистские организации, прежде всего ИГ.
В таком случае, удар террористов по Таджикистану является вполне логичным шагом. По сути говоря, единственной силой, которая смогла бы противостоять вторжению боевиков, является российская 201-я военная база, насчитывающая в своем составе более 7 тысяч военнослужащих, а также бронетехнику и реактивные системы залпового огня. Проблема в том, что база располагается в юго-западной части Таджикистана, в городе Курган-Тюбе. Основной же удар можно ожидать на памирском направлении в восточной провинции Таджикистана Горный Бадахшан. На этой территории наиболее сильна террористическая активность и имеется определенная поддержка экстремистов местным населением. Для купирования этой угрозы хватило бы несколько батальонов из состава 201-й базы, а также создание оперативного командования в столице области — Хороге.
Так или иначе, если боевики пойдут на прорыв со стороны Кундуза или на памирском направлении, Таджикистан вполне может рассчитывать и на силы ОДКБ, которые, в том числе, располагают базирующейся в киргизском Канте авиацией — тактическими штурмовиками и истребителями. Если же это не позволит купировать угрозу, то Душанбе, скорее всего, обратится к Москве за дополнительной военной помощью, в чем она вряд ли сможет ему отказать. В любом случае, Таджикистан для афганских боевиков — это ворота в Среднюю Азию, путь, через который они могут принести хаос и нестабильность в этот крайне важный для нас с геополитической точки зрения регион. Учитывая войну в Сирии, а также неопределенность на Украине, Москва явно не горит желанием иметь у себя под боком еще и третий фронт.
Для предотвращения его возникновения необходимо не только улучшение ситуации в Афганистане, но и принятие таджикским правительством профилактических мер. Прежде всего, этими мерами должны стать улучшение социально-экономической обстановки в республике, а также укрепление вооруженных сил государства. В нынешнем же своем состоянии Таджикистан является лакомой добычей для расположившихся по ту сторону границы многотысячных групп террористов.
Иван Прошкин
