Кремль выступает принимающей стороной, предлагая Александру Лукашенко посетить Россию 9 февраля, а Александр Григорьевич, вроде той строптивой невесты, ничего не отвечает на предложение. И хочется, и колется, и продемонстрировать свою президентскую жёсткость и «ни от кого» независимость у белорусского лидера присутствует явное желание.
Все эти информационные всплески возникли на фоне сообщений в отдельных СМИ, в которых было заявлено, что Россия чуть не забор на границе с Белоруссией возводить собирается. На основании многочисленных сообщений, можно сделать вывод, что Погрануправление ФСБ РФ действительно создаёт на российско-белорусском участке границы пограничную зону. Брянское, Смоленское и Псковское управления ФСБ распространили сообщения о том, что на пограничных участках устанавливаются предупреждающие знаки на въезде в пограничную зону и устанавливаются соответствующие места для въезда в неё лиц и транспорта. Соответствующий документ (а это приказ директора Федеральной службы безопасности) в РФ вступает в силу с 7 февраля текущего года.
Можно себе представить, как совокупность этих сообщений и новостей подействовала на рядового читателя, ознакомившегося с тем, что было опубликовано в СМИ за последние несколько дней в плане российско-белорусских отношений. Среднестатистический вопрос: неужели дружбе пришёл конец?
Однако лучше с ситуацией разобраться поподробнее, а не собирать, что называется, только «вершки», не делая попытки заглянуть в корень. Для начала – о той самой пограничной зоне. Да, пограничная как бы зона действительно появляется, вот только средства массовой информации, которые о ней написали, в основной своей массе не удосужились уточнить, а для кого конкретно она будет действовать. На этот вопрос отвечает Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Республике Беларусь Александр Суриков:
Союзное государство есть, но оно состоит из двух суверенных государств: Российской Федерации и Республики Беларусь. Об этом никогда не надо забывать. У нас существует совместный консультативный орган по границе, он постоянно работает, потому что бывают небольшие споры, связанные с реками, озёрами, это все обычные мелочи. Беларусь значительно раньше поставила пограничные столбики. По решению Федеральной службы безопасности, куда теперь входят пограничники, мы поставили в этом году столбы, обозначающие границу государства. Это всего лишь столбы, которые указывают границу государства. Это не световые линии, заборы и т.д. Никакие пограничные ограничения не коснутся ни граждан России, ни граждан Белоруссии.
Но если ограничения, по словам Александра Сурикова, россиян и белорусов не коснутся, тогда другой вопрос: а с какой же тогда целью? В принципе, ответ тут напрашивается сам собой – всё это в связи с резко возросшими братскими чувствами президента Белоруссии к гражданам 80 государств, с которыми Минском вводится безвизовый режим с максимальным сроком безвизового пребывания – 5 суток (в случае использования Национального аэропорта столицы Белоруссии). А это официальный комментарий российского посла:
Мы не говорим, плохо это или хорошо, потому что, положим, в Россию в результате развития двухсторонних отношений без виз сегодня въезжают граждане более 100 стран. Мы, конечно, не трогаем ни граждан Российской Федерации, ни Республики Беларусь, а говорим гражданам третьих стран, которые въедут в Беларусь на 5 дней, что мы будем их досматривать на пограничном рубеже. Есть же всякие люди, есть и террористические организации. Пусть они имеют в виду, что может подойти человек и просить: «А вы откуда, гражданин?». Это превентивная мера для возможных пересечений границы Российской Федерации и Республики Беларусь гражданами третьих стран. Ещё раз скажу: на белорусов и россиян это не распространяется.
Допустим, что с пограничной зоной разобрались. Идём дальше...
Белорусский лидер фактически отказывается ответить по поводу готовности посетить Россию и обговорить острые вопросы поставок энергоносителей с Владимиром Путиным. Ну, так это далеко не первая подобная ситуация для Александра Григорьевича. Можно было бы куда больше удивляться, если бы всё было совсем по-другому, и белорусский президент не стал бы устраивать демарши подобного рода. Каков повод для демаршей здесь? А повод в том, что белорусский Бацька желает простого президентско-белорусского счастья – то бишь брать у России то, что ему нужно, причём по той цене, которая именно его и устраивает. А что нужно Бацьке от России – энергоносители. Ну, конечно! Покупать по установленной Минском цене нефть и газ у России, одновременно с этим «обижаясь» на то, что Россия урезает объёмы поставок, так как Минск поднакопил долгов после того, как сам себе цену на российское топливо и установил.
Демарш в стиле: «не поеду!», «новых себе друзей найду!» - это вообще в традиции Александра Григорьевича. При этом белорусский президент прекрасно понимает, что с нахождением «новых друзей» в сложившихся для него условиях дела будут обстоять отнюдь не безоблачно. Да, определённым зарубежным силам может приглянуться сама идея отдёргивания Бацьки за ус в сторону, противоположную России. Однако в такой ситуации Лукашенко явно сделает настоящий подарок тем, кто давно точит на него зуб в самой Белоруссии, включая так называемых белорусских несогласных, проявляющих активность не без помощи известных «печенек». Вроде старых «пекарей» за океаном уже нет, но печеньки-то пока остались...
Другими словами, любая попытка объявить Белоруссию другом, к примеру, Евросоюза и страной, разрывающей отношения с РФ только из-за того, что Москва отказала Лукашенко в варианте оплаты газа и нефти по расценкам минской бухгалтерии, может быть, мягко говоря, не в интересах Лукашенко истолкована подавляющим большинством граждан РБ, а уж России тем паче. Ведь, как ни крути, у миллионов россиян присутствует к личности белорусского президента определённая симпатия, даже на фоне желаемой им же самим «многовекторности». И если Александр Григорьевич вдруг решил вопрос «минской бухгалтерии» поставить на кон таких симпатий, желая сменить их на явно эфемерные симпатии европейцев, то это глубокий просчёт.
Хотя, есть уверенность в том, что просчитываться президент Белоруссии не собирается. Идёт типичная для Лукашенко игра, в ходе которой он пытается выдавить из Москвы уступки, выгодные для себя. Москва, и в этом тоже можно быть уверенными, шаг к компромиссу сделает – ну не впервой же. Но только достаточно велика вероятность и того, что играть исключительно по правилам АГ, не будет. В Москве уж точно понимают, что демарш Минска – больше напускное, нежели рациональное, а потому посредством появления публикаций в отдельных российских СМИ дают понять: «Партнёр, работать готовы, но и ты там уж слишком-то не переигрывай...»

Как сказано выше, Исламская Республика — итог пятивековой связи народа и шиитского ислама. Со времен династии Сефевидов (1501-1736) иранцы придерживались Двенадцатой ветви шиитского ислама (шииты признают 12 имамов — прим. пер). Сефевиды правили тогда Ираном, как теократией, и вполне успешно, на их стороне были могущественные улемы (высшее духовенство). Подобная форма правления господствовала в Иране вплоть до правления Каджарской династии, которая всё больше попадала под влияние Российской и Британской Империй. С тех самых пор улемы стали мощным источником оппозиции Королевским дворам, и их всё больше считали защитниками угнетённого народа Ирана.

Западные специалисты и политики рассматривали Иран только лишь с точки зрения своего собственного опыта и учений, что превращало в их глазах Иран в «теократическую диктатуру под управлением высшего духовенства». Чего не смогли понять западные политические деятели и специалисты — что их концепция светского правления вряд ли будет предпочтительна для угнетённых народов Ближнего Востока, поскольку люди религии в первую очередь и в основном беспокоились за собственную безопасность посреди конфликтов, бушевавших в регионе большую часть двух столетий. Ещё один фактор, который необходимо принимать во внимание — иранцы видели, что именно представляет из себя светское правление в западном стиле, одобренное Вашингтоном, и в этом основная причина, почему они в первую очередь свергли режим Пехлеви.

Для Ирана эксперимент светского правления начался при режиме Пехлеви, когда в 1925 году к власти пришел Реза Пехлеви, и продолжался при правлении его сына, Мохаммеда Реза Пехлеви. Все 54 года, что они правили Ираном, они проводили политику вестернизации в погоне за модернизацией страны. Что не смогли осознать ни отец, ни сын, так это то, что любая модернизация страны должна исходить от народа, а не быть продуктом иностранных традиций и культуры, импортированной из той части мира, которая не имеет никаких связей с самой страной. Всё правление оба они пытались культурно реформировать страну, не обратившись к огромным социально-экономическим проблемам, и таким образом они сумели вызвать отчуждение народа, поскольку Королевский двор все более и более рассматривался, как далекий дворец иностранной скверны.

Так что когда оба шаха пытались, например, ввести западный дресс-код в качестве обязательного для всех иранцев, то вместо поддержки, на которую они надеялись, они сумели настроить против себя влиятельных улемов.

Иранцы пытались экспериментировать с концепцией западной демократии с 1952-53 годов, однако Вашингтон и его британские союзники, так называемые лидеры свободного мира, не позволили этого. Избранный премьер-министр Мохаммед Мосаддык был свергнут в результате подготовленного ЦРУ переворота в ходе операции под кодовым названием «Аякс», задачей которой было вернуть Мохаммеда Реза Пехлеви на трон Шаха Ирана. Что склонило США и Британию к свержению Мосаддыка, так это национализация иранской нефтяной промышленности, которая находилась под британским контролем с 1913 года, а владела ею Англо-персидская нефтяная компания.

Государственный переворот многими иранцами считался унижением, и в итоге они пришли к пониманию, что западные державы заинтересованы лишь в эксплуатации обширных природных ресурсов Ирана и его ценного географического положения. Когда режим Пехлеви наконец по требованию народа был свергнут, американо-иранские отношения из дружелюбных превратились в отвратительные, и с тех самых пор Вашингтон и его вассалы по всему миру стали неистово раскручивать иранофобию с целью изолировать и сдерживать Иран, хотя и небольшим успехом. Исламская Республика выстояла несмотря на действующие с 1979 года экономические санкции, поддержку Саддама оружием и разведданными в убийственной восьмилетней войне, несколько попыток «бархатной» революции», акты терроризма и прямые угрозы войны на основании ложных обвинений мнимой программы ядерных вооружений Ирана, часть которой составляла мощная кампания демонизации, направленная на распространение иранофобии среди всего международного сообщества. Собственно говоря, несмотря на все попытки Запада изолировать Иран, Исламская Республика сегодня стала признанным основным игроком в регионе, её поддерживают некоторые мощные союзники. Вашингтон совершенно точно осознает это, и именно это вынудило его сесть за стол переговоров, чтобы заключить ядерную сделку со своим врагом, несмотря на громкие возражения его ключевого союзника, Израиля.

Посмотрим на роль Ирана в недавние годы в иракском и сирийском кризисах — Иран сыграл решающую роль в поддержке этих стран перед лицом серьёзной террористической угрозы, спонсированной и созданной Вашингтоном и его союзниками. Эти региональные конфликты, мишенью которых по сути стала сама Исламская Республика, вызванные с целью сдержать Иран и защитить Израиль уничтожением и свержением союзников Ирана, подарили Исламской Республике шанс воспользоваться случаем и приобрести моральный авторитет у международного сообщества, возглавив борьбу против терроризма. Выбор Исламской Республики объединить силы с Россией в Сирии позволил не просто привести к многочисленным победам над террористическими группировками, бушевавшими в стране, но и спасти законное правительство Сирии и добиться преимущества над Вашингтоном так, что он больше не играет в конфликте значимой роли. Это само по себе стало свидетельством устойчивости Исламской Республики к любым враждебным действиям, направленным против неё.

Но Иран продемонстрировал ещё и сопротивление в других аспектах, где стал мишенью жесткого наказания за свое сопротивление, например, со времён Исламской Революции в 1979 году Иран серьёзно продвинулся в сфере здравоохранения и, в результате, не только продолжительность жизни увеличилась с 55 до более 71 года, но и детская смертность упала более чем на 70%, несмотря на драконовские санкции, введённые против страны. Иранская система здравоохранения, известная, как комплексная первичное система медико-санитарного обслуживания (IPHC), оказалась настолько успешной, что врачи американского штата Миссисипи, штата с самым высоким уровнем бедности и самыми плохими результатами здравоохранения в США, обратились к Ирану за помощью в разработке рентабельной системы здравоохранения[1].

В военной сфере Исламская Республика сумела разработать оборону, о которой вполне стоит упомянуть. Несмотря на отсутствие сложного военного снаряжения, каким обладают соседи — союзники США, войска Ирана на Ближнем Востоке считаются «наиболее мощной военной силой»[2]. Второго ноября 2012 года иранский бригадный генерал Хассан Сейфи сообщал, что Иранские Вооружённые Силы добились самодостаточности в производстве боевой техники, а возможности иранских учёных позволили стране добиться существенного прогресса в этой области. По его словам, в отличие от западных стран, которые скрывают свои новейшие разработки вооружений и боевой техники ото всех, Исламская Республика и иранская армия не боятся  демонстрировать свои последние военные достижения, и все страны должны осознать прогресс Ирана в производстве вооружений».

И, наконец, факт остается фактом — иранские женщины намного обогнали женщин в других странах Персидского Залива в социальном отношении, политике, образовании и здравоохранении. Политика правительства, опять-таки исходя из принципов Исламской Революции, состоит в поддержке женщин, гарантируя шесть месяцев оплачиваемого ухода за новорождённым плюс дополнительный оплачиваемый час в день до достижения новорождённым полутора лет, материнские льготы выше стандартов Международной Организации Труда, не говоря уж о стандартах США и других западных стран. Более того, женщины составляют около 60% всех студентов Ирана, эта цифра намного превосходит показатели западных стран. Конечно, на Западе говорят лишь об «угнетении иранских женщин, вынужденных носить хиджаб» и никогда не упоминают о приведённых достижениях.Таковы положительные стороны экономического и социального развития  Ирана после победы Исламской Революции, истоки которой кроются в мощном объединении религии, повседневной жизни и правительства и тщательно оберегаются от светской концепции Запада.

В итоге каждый день существования Исламской Республики представляет собой акт сопротивления англо-сионистской империи, поскольку она будет продолжать возглавлять борьбу против спонсируемого Вашингтоном и Тель-Авивом терроризма и их геостратегических интересов в регионе. Поскольку на Западе государственные институты находятся в состоянии упадка, особенно на моральном уровне, люди по всему миру начинают понимать, что Исламская Республика Иран никогда не была врагом человечеству, скорее она возглавила борьбу против империализма на Ближнем Востоке.

В дни, когда Исламская Республика встречает свою 38 годовщину, можно вспомнить слова имама Хомейни:

«Говорят, что мы — нация слёз, но эти слезы ниспровергли империю».